— Смелая! Что это, бесполезная отвага или несусветная глупость? — взмахом руки остановив каменную вакханалию, спросила Малахитница. — Мы уже пришли, так что тебе всё же придётся взглянуть…

— Хорошо. — просто согласилась Любаша. — Но я, как большой любитель и ценитель цветов, всё же надеюсь увидеть и подгорную оранжерею.

— Непременно. — подняв руку и замерев на несколько секунд, в течение которых камни на короне и глаза засияли так, что у Любаши аж глаза заслезились, сказала Хозяйка. Тут же послышался каменный стук и стена, за которой стояла кухарка, стала потихоньку съезжать в сторону прохода, блокируя все пути отхода, но в то же время открывая взору обеих женщин необычайно светлую, кипельно белую пещеру, буквально засыпанную до потолка горами разных самоцветов. Некоторые из них могли похвастаться замысловатой огранкой, другие естественными природными формами.

— Бог ты мой! — только и смогла выговорить Люба, во все глаза взирая на десятки тонн драгоценных камней, золотые и серебряные самородки. — Такое впечатление, что здесь годами трудятся гномы.

— Почему? — искренне удивилась Хозяйка, запуская руки в эту драгоценную свалки и, как бы, сливаясь с ней.

— Они же горные жители и любители драгоценных камней.

— Враньё, не так уж они и любят с ними заниматься. Всё время приходится применять к ним силу. То ли дело, дети. Один раз испугаешь и горя не знаешь!

«Так значит, всё же, пропавшие дети тоже где-то здесь…» — подумала Любаша и в её руке вновь неожиданно появилась сковорода, а в голове зазвучала известная фраза из фильма. — «Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу».

Быстро избавившись от Тефальки, кухарка стала пристально наблюдать за поведением этой высокомерной павы, для которой блестящие побрякушки дороже человеческой жизни.

— Как же я люблю свои камушки! — блаженно простонала Малахитница, крутя в руке кроваво-красный рубин размером с мелкое яблочко. — Они источник магии и власти, красоты и процветания…

После этих слов она, неожиданно для Любы взяла камень в рот и, громко хрустя, сгрызла его, словно грецкий орех. От увиденного блондинка остолбенела, но, быстро вспомнила, где находится и решила принимать всех жителей Тридевятого, какими они есть. Даже эту зубастую ящерицу… Хотя… Нет, даже её сказочное происхождение никоим образом не оправдывает её странные гастрономические пристрастия.

Судорожно вздохнув, Любаша попыталась сделать вид, что ничего не случилось, но при любом взгляде на Малахитницу, на зубах появлялась оскомина, а челюсти начинали нестерпимо ныть.

— Ну вот, теперь пора отправляться в царство моих прекрасных цветов. — гордо заявила та и щёлкнув пальцами мгновенно перенесла обоих в каменную оранжерею.

Замок Кощея.

— Кузька, ну, где тебя нощит, жмей подколодный? — закричал Бессмертный, но, увидев грозные взгляды сразу трёх пар глаз, икнул. — Это не вам…

— Ты смотри, костлявый, палку-то не перегибай не то… — начал было один из белокурых богатырей, но тут же был остановлен не менее гневным взглядом хозяина.

— Не бещи меня, левый, ты мне ещё три жуба должен… Отрастил кувалды и машешь ими без разбору… — стал отчитывать его хозяин. — Да где ж он запропастился-то? Кузька, тащи груши!

— Бегу, бегу, хозяин! — раздался заикающийся голос слуги! — А где Змей Горыныч?

Кузьма выглянул из-за угла и, не увидев трёхглавого дракона, стал осматривать небо.

— Да тут мы! — хором гаркнули братья, а слуги, что уже спешили в сторону Кощея, встали, как вкопанные. — Не бойтесь, мы не кусаемся!

— Коли хозяин подтвердит… — отозвался издалека Ефим, придерживая Кольку да Кузьму, что набрали полные подолы рубах разных чудесных фруктов. — Тогда и подойдём.

— Школько ваш ждать можно? — негодовал Кощей, меряя шагами двор. — Тащите щюда груши!

Сорвавшись с места, холопы тут же очутились, перед спустившимися с небес, злодеями и встали, аки вкопанные, испуганно взирая на близнецов.

Выбрав несколько крупных, спелых груш, беззубый Бессмертный смело куснул одну из них и дико взвыл. Есть без передних зубов столь необходимый целебный плод было очень проблематично. Но, вспомнив о Серафиме, которой очень нужна его помощь, он, крепко сжав кулак, всё же стал жевать. Через некоторое время, когда братья уже нетерпеливо переступали с ноги на ногу и косо поглядывали на вкушавшего фрукты хозяина, его злейшество соизволило-таки оторваться от трапезы.

— По коням! — скомандовал он и многозначительно взглянул на близнецов. — Там, куда я направляюсь, будет очень опасно и я спрашиваю здесь и сейчас, Артур, ты серьёзно настроен к Любаше? Если да, нам с тобой предстоит вырвать их из лап Хозяйки медной горы.

— Конечно! И пойду с тобой туда, куда нужно.

— Отлично, а крайние? — хозяин обвёл взглядом Дерека и Драко, но те, стиснув кулаки встали плечом к плечу с братом. — Понятно! Значит пора в путь. Дорога не близкая, Кузьма, пусть кухарка соберёт нам снеди, да побольше.

Слуга стремглав бросился в замок, а остальные принялись за прежнюю работу.

— Кощей, ты бы фруктики-то с собой взял, мало ли какой приём нам устроит та сумасшедшая дамочка. Слышал, ты когда-то собирался жениться на ней… — криво усмехаясь, произнёс Артур.

— Упаси меня, черти от такой жены! — едва не начал креститься Кощей. — Нам пора!

А магический вихрь уже закрутился вокруг трёх братьев, отогнав в сторону хозяина замка.

Перед самым финальным превращением пернатого змея, к Кощею подбежал Кузьма с огромной дорожной сумкой провизии, фруктов и протянул ему, выброшенную в сердцах корону.

Быстро одев на плечо сумку и на голову корону, Кощей уж было вознамерился залезать на огромного трёхголового Змея, но его остановил громкий кошачий крик.

— Без меня вы никуда не полетите! Это я сказал, где искать Любашу с Симой, значит, мне и спасать их!

— Ишь, ты — герой! — пыхнул паром Артур в сторону спешащего к ним кота. — Ты как здесь оказался?

— Так мы с волком сбежали от Ядвиги. Красавицы ваши — наши друзья, так что мы тоже идём. — торжественно выпалил Василий Леопольдыч, нервно махая хвостом. — А не возьмёте, всё одно, за вами последуем…

— Артур, троих выдержишь? — поражаясь героическому поведению кота, спросил хозяин. — Авось, пригодятся четвероногие.

— Да, если хоть один из них вцепится зубами в мою шею — испепелю! — грозно крикнул Горыныч, подкрепляя слова громким рыком и целым столбом пламени. Застывший возле ворот волк, оторопело взирал на огромного ящера.

— Так, а чем же нам ещё держаться-то? — заскулил он, виновато взирая на краснокожего ящера.

— За шипы держитесь, зубастые! Коли уж Любаша моя и вам не чужая, потерплю, так и быть!