Каменная оранжерея.

Сразу же после того, как наигравшаяся своими побрякушками Малахитница перенесла их с Любашей в свою оранжерею, девушка вовсе сникла: да, красиво… да, ярко и необычно… но с настоящими цветами сие великолепие не имеет ничего общего.

Оглянувшись вокруг, блондинка с сожалением отметила холодную красоту огранённого камня. Замогильная тишина наряду с кромешной темнотой подчёркивают смертельную холодность малахита, горного хрусталя, агата и топаза из которых были высечены огромные лилии. Некоторые из бутонов достигали человеческого роста, некоторые — ладони.

— Нравится? — величественно усмехаясь, поинтересовалась Хозяйка. — Ты будешь ежедневно смотреть на эти цветы, если останешься здесь навсегда. Какой из них нравится тебе больше всего?

— Пожалуй, красный. — оглядевшись вокруг, сказала Люба. — Хотя, живые цветы нравятся мне больше…

— Что? Ваше, человеческое невежество не даёт в полной мере насладиться великолепием моей оранжереи. Цветы, они из камня, а потому — вечны! Им не нужна вода, не нужны земля и воздух, чтобы всегда цвести и радовать мой взор.

— Да, в этом вы, несомненно, правы. Это вечно цветущий сад, достойный царей! — решила потешить самолюбие Малахитницы, кухарка.

— А ты не так глупа, как кажешься… — снисходительно хмыкнула та, повернулась и неспешным шагом направилась к выходу.

— Идём… — медленно передвигаясь, она то и дело прикасалась к камням, что цветными крапинками сверкали на унылой серой поверхности.

От этого хаотичного блеска в глазах Любы безбожно рябило, Хозяйка же, казалось, наслаждалась каждым отблеском, отразившимся в её холодном взгляде. Она без объяснений уводила гостью всё дальше и дальше от оранжереи, поэтому Любаша во все глаза смотрела на сменяющиеся коридоры, стараясь запомнить дорогу.

Примерно через двадцать минут перед женщинами открылась огромная пещера, в которой находилось около сотни детей разных возрастов. Все они были грязными и исхудавшими, скованы цепями в единую вереницу. Ребятишки сидели возле стены, кто-то тихо плакал, кто-то грыз сухарик, кто-то просто обессиленно дремал.

Первым порывом Любаши было броситься к деткам, обнять всех, обогреть и, как следует накормить, но столь опрометчивый поступок сразу же выдал бы её задумку. Проглотив навернувшиеся слёзы и сжав челюсти, женщина взглянула на каменную деву.

— Зачем здесь столько ребятишек?

— Они самые нетребовательные работники, к тому же, не устраивают скандалов и не пытаются сбежать. А самое главное — отлично поддаются чарам. — захохотала Хозяйка и направилась дальше по проходу. Её искажённое злобой лицо надолго впечаталось в сознание девушки, а плачущие измождённые дети постоянно стояли перед глазами.

«Ещё не время… Терпи, Любушка, терпи!» — успокаивала она себя и, неистово рвущуюся в бой сковороду. — «Не сейчас. Не сегодня…»

Не слыша ничего, что говорила ей коварная злодейка и, не видя перед собой ни единого драгоценного камня, блондинка, словно заколдованная шла следом, изо всех сил стараясь успокоиться и придерживаться первоначального плана. Ради Симы, ради ребятишек.

Сжав зубы и сдержав рвущиеся из груди рыдания, она поклялась самой себе и прикованным к каменной стене малышам, что непременно угостит «радушную хозяйку» своими фирменными оладушками. Да так, что та на всю жизнь запомнит это угощение!

Следующий день Любаша, копошась на каменной кухне, сквозь зубы улыбалась и всячески уверяла Малахитницу в ужасных отношениях с подругой:

— А совсем недавно, эта наглая особа заявилась на мою кухню и сказала, что она теперь полноправная хозяйка, и сама будет решать, что подавать на стол её мужчине. Представляете? Причём, со стороны Кощея никто никаких чувств в сторону Серафимы не замечал. Вот же ушлая баба, без его ведома решила захомутать самого ужасного злодея.

И наконец, стратегия кухарки сработала.

— Надо же, какая самонадеянная и наивная. — сказала Хозяйка, как всегда, оглаживая свои ненаглядные самоцветы. — Не желаешь увидеть своими глазами, как я приструнила твою бывшую подружку? Теперь она уже не так бойка и самоуверенна.

— Конечно хочу! — восторженно закричала Люба, едва не расцеловав Хозяйку. Наконец-то она найдёт Симу.

Лишь поманив её за собой и превратившись в ящерку, Малахитница юркнула в один из боковых коридоров и быстро поползла куда-то вглубь. Бросив все дела, Люба рванула следом, прихватив с собой целую корзину фруктов и овощей. Она очень боялась потерять из вида маленькое неприятное существо, а потому, не оглядываясь мчалась вперёд. Ящерка оказалась такой быстрой, что женщина пару раз потеряла её из виду.

Борясь с усталостью от долгого бега и одышкой, она неожиданно споткнулась и больно рухнула на колени.

— Видит Бог, ты ответишь за всё, мерзкая тварь. — шептала она, встав на ноги, уже с улыбкой вспоминая высокого голубоглазого блондина. — И не с такими справлялась!

Коридор, петляя и углубляясь вёл красавицу всё дальше и дальше, даже воздух здесь был не таким свежим и прохладным.

Вдруг, разогнавшись, она врезалась в прозрачную стену и с громким «Ох!», шлёпнулась на пятую точку.

— Ну вот и пришли, наслаждайся своим и моим триумфом! — шепнула появившаяся рядом Малахитница и, проведя рукой по стене, растворилась в воздухе.

С громким хрустом и скрежетом стена стала отодвигаться и Любаша услышала полный отчаяния крик подруги…

Кощей.

Поднявшись в небо, Кощей крепко ухватился за последний костяной шип на спине нового друга и устремил взор далеко вперёд. Путь предстоял не близкий, а задачка перед мужчинами встала и того хуже. С Малахитницей шутки плохи, тем более на её территории.

На сколько помнил злодей, она невероятная собственница, ни с одной своей игрушкой просто так не расстанется. А его, она в некотором роде игрушкой и считает…

Тьма небесная, столько времени прошло, что о бывшей невесте уже и позабыл, хотя, эта малахитовая язва периодически о себе напоминает. Последний привет от неё прилетел годков так сто назад. Как только она одолела такое расстояние на маленьких лапках-то…

Приползла без приглашения, без предупреждения, но с большим запасом злости, наглости и самоуверенности. Вновь решила уговорить меня жениться на ней… она, видите ли, давно мечтает о нашем совместном будущем, маленьких детишках и чёрт знает о чём ещё. Вновь целый день потратил на то, чтобы выпроводить восвояси эту жуткую особу. Нет, конечно, если не злить её, она не так уж и страшна, я бы даже сказал, красива, но чуть обозлится, превращается в ужасную тварь, запросто перегрызающую драгоценные камни. Да кому я вру… и обычные булыжники точит с превеликим удовольствием.

Когда я имел неосторожность свататься к ней — по молодости и неразумности своей, Мария, так звали девушку раньше, была очень симпатичной. Моё желание угодить требовательному предку, который буквально бредил моей скорой женитьбой, едва не погубило всю мою жизнь, как вспомню, мороз по коже пробегает. До сих пор не понимаю, как кольцо моей матушки, что во время сватовства передаётся из поколения в поколение, оказалось у Малахитницы… И не отдаёт ведь! Носит его на шее на зелёной верёвочке, показывает, а в руки не даёт. Ну не драться же с бабой!