Мистер Вайнер исчез из неподвижной сцены, нырнув за прилавок. Капитан Сильве вспомнил, где он раньше видел лицо Тиба.

— Подождите минуту, — сказал он. — Вам известно, что здесь мисс Пилгрим?

— Да, — сказал Тиб.

— Вам известно, что мисс Пилгрим разрезала на вас веревки в ту ночь? Сначала я вас не узнал, но в ту ночь я был в фермерском доме с принцем Наполеоном и знаю, что утром ее чуть не взяли под арест.

В ту же секунду перед ошеломленным Тибом очутились два человека. Джози заслонила брата, Кэнди заслонила Джози.

— Было бы лучше, если бы она оставила вас висеть, — сказал доктор Пилгрим. — Уйди, сестра.

— Я этого не знал, — сдавленным голосом сказал Тиб, чувствуя, что замысел, с которым он жил три года, отнят у него. — Тогда я не могу это сделать.

— Еще бы, — с негодованием сказала Кэнди. — Троих нас всех прострелить.

Тиб отступил к двери.

— Я этого не знал, мисс Пилгрим, — сказал он. — Нельзя стрелять сквозь ангела.

Он ушел, и пятеро на секунду замерли в молчании. Доктор Пилгрим медленно опустил руки, и почти одновременно с этим из-за прилавка осторожно высунулся мистер Вайнер.

— Должен ли я его преследовать? — спросил он. — Или…

— Нет, — сказал доктор Пилгрим. Он положил на прилавок медаль Почетного легиона и объявил мистеру Вайнеру: — Здесь самый лучший металл.

IV

Даже во Франции перед глазами Джози иногда показывались из-за углов черные перчатки. Ее брат трудился со знаменитым доктором Эвансом, снабжая императорскую фамилию фарфоровыми улыбками, и до бесславного низложения императора брат с сестрой прочно укоренились в американском землячестве.

Когда она возвращалась из поездки в Штаты в семидесятом году, бурное море удерживало ее на койке до последнего дня. Когда она вышла на палубу в гавани Гавра, от неожиданного затишья у нее закружилась голова, как перед этим от качки, и она не обратила внимания на мужчину, который поддержал ее и придерживал за локоть, пока судно двигалось по спокойному мелководью. Когда, наконец, они узнали друг друга, все холодные, суровые слова, которые она должна была сказать ему, вылетели у нее из головы. Они разговаривали о катастрофе французской армии на границе и жадно ждали новостей, которых были лишены все три недели плавания.

Когда они нашли купе первого класса парижского поезда, она спросила:

— Вы путешествуете?

— Я военный корреспондент, — сказал Тиб. — Еду на фронт как представитель «Ричмонд таймс диспетч», «Данвилл ньюз» и «Линчберг курьер».

— Если будете в Париже… — Джози оборвала фразу. Она чуть было не пригласила его в гости. Но закончила так: — Имейте в виду, что консул — очень обязательный человек.

Уже несколько минут Тиба отвлекало присутствие четырех человек, прохлаждавшихся перед открытой дверью купе, но к тому, что произошло дальше, он не был готов. Как только паровоз дал свисток к отправлению, четверо вошли и через секунду двое из них уже вели его в следующий вагон «для небольшой беседы, месье». Когда они шли через тамбур, он услышал голос Джози, удивленный и негодующий.

— В чем дело? — спросил Тиб.

— Вы направляетесь в Эльзас?

— А вам что до этого?

— Это он, ясно, — сказал человек, обхвативший его сзади. — Они найдут это в ее шляпе.

В вагоне позади у Джози были свои неприятности.

— В моей шляпе ничего нет. Эту шляпу я купила в Америке.

— К несчастью, — сказал один из пары, — это французская шляпа.

— Естественно, это французская шляпа.

— И естественно, вы не мадам Ширмер, — иронически продолжил он, — а ваш друг не синьор Марио Виллизио на жалованьи у прусского правительства.

В ситуацию вмешался человек в мундире.

— Вы идиоты, — сказал он. — Их задержали впереди, за четыре вагона отсюда.

— Но это точно они. По их лицам видно.

— Немедленно проверьте ее шляпу. Состав расцепляют. Эти задние четыре вагона будут ждать британского почтового судна.

Через три минуты ей вручили массу перьев, розеток, лент в тулье бывшей парижской шляпы.

— Наши извинения, мадам. Вы хотите соединиться с вашим спутником?

— Да, — сказала Джози. — То есть нет, мне все равно. Я хочу в передний поезд.

— Тогда поторопитесь, мадам.

Последовал толчок, затем впереди звук расцепки. Джози вышла в тамбур, и в тот же момент передняя секция стала отъезжать.

— Ах, увы, мадам, ваш муж уехал.

— Он мне не муж, — сказала Джози.

— В таком случае ваш друг. Но сейчас вернется та секция.

Однако та секция не трогалась с места. Тем временем Тиб показал свои удостоверения, его отпустили, и он поспешил назад, к Джози. Они стояли на разных перронах в обществе французов, пожимавших плечами и сокрушавшихся, что разлучили, вероятно, влюбленных.

Но исправить дело было поздно: передняя секция наконец решилась и тронулась всерьез.

— Как у вас? — крикнул ей Тиб.

— Все хорошо, — откликнулась она, — только погубили мою шляпу.

Передняя часть поезда, пыхтя, уменьшалась вдали. Джози стояла в тамбуре с французским капитаном полиции.

— Здесь у нас красивые места, — утешил ее он.

— Да, — лаконично согласилась она.

— А когда влюблены, все кажется еще красивее, — галантно продолжал француз. — Не волнуйтесь, вы соединитесь с вашим другом в Париже.

— Вы могли бы, по крайней мере, оставить меня одну, — сказала Джози.

Он поклонился.

— Понимаю вас, мадемуазель.

Поезд был уже так далеко, что казался маленьким черным пятнышком, и такой же маленькой была надежда на то, что они увидятся снова. Она стояла, безутешно глядя на розетки в фетровой миске. Все ее встречи с Тибом заканчивались так же.

V

Доктору Пилгриму, Grand Maitre de l’Ordre de l’Hygiène Publique[12], ассистенту знаменитого доктора Эванса, дентального хирурга при дворе, а также различных Бурбонах, Сесилах, Черчиллях, Вандербильтах, Габсбургах, Шамбрунах и Асторах, только что вручили роскошный букет. Букет был послан садовником Тюильри, которого он пользовал бесплатно, — но букет его не тронул. Благотворительную работу доктор выполнял добросовестно, но холодно, и сейчас его гораздо больше занимало новое кресло, изобретенное им и доктором Эвансом. Он был рад, что война закончилась, пусть французы и потерпели поражение. Теперь практика расширится. В дверь позвонили раз и еще. На третий раз он сам стал спускаться в холл — выяснить, почему никого нет у двери, — стал спускаться и наткнулся на взбегавшую по лестнице возбужденную Джози.