провожал задумчивым взглядом аристократов Шаньси до самого входа в юрту Великого Хана.

К большому неудовольствию Оюана, состязания Великого Хана продолжались с восхода до захода солнца все более длинных весенних дней. Мужчины – и даже некоторые женщины – соревновались во всех видах мастерства, существующих на свете. В стрельбе из лука и скачках, джигитовке, «вытаскивании козла»[28] и надувании коровьей шкуры, соколиной охоте и поло, метанию кинжала и во всех видах схваток с оружием и без оружия, принятых во всех землях четырех каганатов. И он, и Эсэнь, привыкшие расходовать энергию на продуктивные военные действия, считали это странным. В Хичэту похвалы удостаивалось изображение борьбы, а не ее результат, часто чествовали проигравшего, обладавшего более зрелищным стилем.

– Ты ведь не ждал, что при дворе возвышают по заслугам? – язвительно спросил господин Ван, когда Эсэнь указал на это, и зашагал прочь под зонтиком с чашкой напитка в руке.

Оюан, стоящий на середине поля для соревнований под лучами палящего солнца, раскалившими его шлем, подумал, что господин Ван в кои-то веки проявляет завидную активность. Придворные, развалившиеся в шелковых павильонах по периметру поля, со смехом заключали пари, вокруг них вилась стая слуг, которые разносили всевозможные закуски, слишком странные, на вкус Оюана: сладкие и острые сушеные кальмары с миндалем; фаршированные рисом жареные красные финики в сиропе из ароматных оливок; соленый чай с маслом яка; корзинки с тропическими фруктами с дальнего юга, вид которых вызывал тревогу. Он вспотел и был раздражен. Все утро он участвовал в поединках на мечах, и все они проходили одинаково. Противники, решив, что перед ними слабый сопливый мальчишка (или девчонка, что еще хуже), бросались на него и получали свой урок. Стиль Оюана не отличался изяществом и артистизмом и не нравился толпе. Тем не менее он был чрезвычайно эффективным.

– Генерал Чжан Шидэ из Янчжоу в следующем поединке соревнуется с генералом Оюаном из Хэнань! – выкрикнул глашатай, и следующий противник Оюана подошел к нему по траве. Он увидел наньжэня, его лицо было ничем не примечательным и не отличалось красотой. Квадратная линия волос, сильный лоб и выражение лица говорило о пережитых невзгодах. Но в тенях под глазами и в углах рта залегли тени, свидетельствующие о каком-то сильном чувстве. О тысяче будущих выражений, которые появятся на этом лице.

– Неужели мы действительно встречаемся впервые? – спросил Оюан на языке хань. Семья Чжан, торговая империя которой контролировала побережье и Великий канал, снабжающая Ханбалик солью и зерном, имела такое большое значение для империи Юань, что Оюан давно знал имя генерала Чжан и слышал рассказы о нем. Странно было понимать, что их знакомство не основано на личных связях.

На какое-то мгновение в глазах генерала Чжан сверкнуло нечто, похожее на удивление, затем удивление исчезло, и он тепло улыбнулся, приветствуя его.

– Странно, не так ли? Такое чувство, будто мы уже знакомы. Когда я услышал, что вы будете здесь, в Люилине, – он назвал Хичэту по-ханьски, – я с нетерпением стал ждать этой встречи, как со старым другом. – Он бросил насмешливый взгляд на зрителей. – Хотя не ожидал встречи именно при таких обстоятельствах.

– Никогда не надо недооценивать любви монголов к соревнованиям, – ответил Оюан. – Дайте двум мужчинам по куску мяса, и они будут соревноваться, кто прикончит мясо первым.

– И вы разделяете их вкусы? – спросил Чжан с насмешкой.

Оюан слегка улыбнулся:

– Я точно не люблю проигрывать.

– Это вряд ли исключительно монгольская особенность. Когда император попросил меня поучаствовать в соревнованиях, я думал, знаете ли, что мне в моем статусе этого делать не подобает. Я решил, что проведу один поединок, чтобы раньше освободиться. Но, к сожалению, моя гордость не позволила мне проиграть. Так что сейчас мы оба здесь. Могучие защитники Великой Юань, которые сейчас будут гоняться друг за другом по полю в полдень на потеху толпе.

Они преклонили колени перед павильоном императора и повернулись друг к другу. Оюан сказал:

– Возможно, это к лучшему: если сейчас мы лишь немного знаем друг о друге, то наверняка будем очень хорошо знакомы после этого.

– Мы могли бы сделать то же самое за хорошей трапезой.

– Посмотрев, кто закончит ее первым?

Чжан рассмеялся:

– А, у вас имя и лицо одного из нас, но я вижу, что в действительности вы монгол. Кроме любви к соревнованию по поеданию мяса вас выдает ханьский акцент. Начнем?

Хотя Чжан был среднего роста, но зато крупнее Оюана, и опыт давал ему преимущество. Во время первой атаки он продемонстрировал свой стиль, горячий и страстный; в нем была та чувствительность и тот артистизм, которых недоставало Оюану Толпа радостно кричала, наконец-то получив то зрелище, которого не давал им Оюан.

Отражая контратаку Оюана, Чжан сказал:

– Вы действительно так сильно хотите победить и стать противником Третьего Принца?

– Третьего Принца? – Единственный принц крови, не умерший в детстве, Третий Принц был сыном любимой и самой влиятельной наложницы Великого Хана. Ему уже исполнилось девятнадцать лет, а он до сих пор не проявлял признаков того, что имеет Небесный мандат, который требовался для провозглашения его наследником престола. Поскольку принцы чрезвычайно редко получали Мандат уже взрослыми, большинство монгольских аристократов верили в то, что когда-нибудь родится более подходящий принц, который унаследует и Мандат, и трон.

– Вы не обратили внимания на другие схватки? Он сразится с победителем этой схватки, в финале. Хотя должен сказать, что его искусство владеть мечом соответствует ожидаемому от человека, которому никогда не позволяют потерпеть поражение.

– Значит, это будет легкая победа, – ответил Оюан, и они разошлись, чтобы восстановить силы.

Чжан, чья молодость и физическая форма остались в прошлом, слегка задыхался.

– Может быть, и так, но победителю наверняка следует побеспокоиться о своей карьере. Вам так хочется завоевать приз?

У Оюана было о чем беспокоиться, кроме карьеры. Даже сейчас у него возникло сверхъестественное ощущение, что павильон императора притягивает его, как край утеса. Он понимал, что сейчас неподходящий момент, чтобы бередить эту рану. Но, несмотря на все это, он знал, что будет это делать.

С притворным весельем он спросил:

– Значит ли это, что вы сдаетесь?

– Вовсе нет, – усмехнулся Чжан. – Я буду рад схватиться с Третьим Принцем. Не вредно, если он узнает мое лицо. Я просто проиграю схватку, когда буду биться с ним. Конечно, изящно. Молодой человек любит, когда льстят его мастерству.

– Молодой человек должен ясно понимать, каков уровень его мастерства по сравнению с другими.

– Вы действительно так далеко продвинулись в карьере, не нуждаясь в лести?

– Если имеешь достаточный уровень мастерства, нет нужды