— С чем не согласна?

Статья 302 УК РФ “Принуждение к даче показаний” тотчасоскалила зубы, и Забелину очень захотелось удержаться. Но он не удержался.

— С чем она может быть не согласна? Да что ей горлорежут.

Снаряд достиг цели. Волосы Пацюка уже не шипели, а трещали,левый глаз дергался, а правая рука (та самая, с поджившим трезубцем царапины)принялась выбивать бешеную дробь.

— Вы сумасшедший, Даниил Константинович.

— Я?

— Вы и вправду думаете, что это я… Я ее убил?

— Пока что я только опираюсь на факты, которые мнеизвестны. Если ты дашь им другую интерпретацию, буду только счастлив.

Счастлив он не будет, это так, оборот речи, утешительнаяглупость для салажонка Пацюка. Счастлив он не будет уже потому, что не будетотомщен. Это точно. Забелин запихнул подальше свои гаденькие корыстные мыслишкии вполне дружелюбно произнес:

— Под ногтями жертвы обнаружены микрочастички кожи,тебе это известно. Если тебя прижмут к ногтю… О, это я удачно скаламбурил…

— Мне нужно подумать, — хмуро бросил Пацюк.

— Я не тороплю. Вот и ладушки.

Забелин допил остатки каркадэ и дружески улыбнулся Пацюку:

— Вообще-то я тебя понимаю…

— Да?

— Лучшая женщина — мертвая женщина. Ладно, это я так,шучу. Но мне твоя пассия с самого начала не понравилась…

— Мне нужно кое-что показать вам, шеф.

Парень явно сломался. Так что “Макаров” не понадобится.Тихушные типы, подобные Пацюку, способны только на преступление из-за страсти.А когда преступление совершено, их можно голыми руками брать. Мухи не обидят.

— Подъедем в одно место? — спросил у ЗабелинаПацюк.

— Какое?

— Увидите…

Видя, что шеф колеблется, Пацюк быстро, глотая слова,заговорил:

— Мы можем поехать не одни. Возьмите кого-нибудь, еслиопасаетесь. Я не виноват ни в чьей смерти, и у меня есть доказательства.

Тезис о невиновности не слишком вдохновил Забелина, но напредложение Пацюка он согласился.

— Хорошо.

— Я только переоденусь.

И, не дожидаясь ответа, Пацюк сорвался с места и выбежал изкухни.

Черт.

Проклиная собственную нерасторопность (годы аналитической (апопросту — бумажной) работы давали о себе знать), Забелин выкатился следом. Инаткнулся на запертую в комнату дверь.

Такой подлости от стажера Забелин не ожидал и принялсяколотить в хлипкую дверь кулаками.

— Эй, ты что задумал?!

— Все в порядке, шеф, — раздался из-за дверейголос Пацюка. — Штаны натягиваю.

— Смотри без глупостей.

Несколько успокоившийся Забелин приложил ухо к двери — итотчас же услышал треск открываемого окна. Что за черт… Пятый этаж! Что онзадумал?.. Хорошенько навалившись плечом, Забелин высадил дверь и оказался вкомнате.

Окно была распахнуто настежь, а Пацюк… Пацюком в комнате ине пахло.

У Забелина потемнело в глазах. Холя и лелея свои собственныеамбиции и увлекшись игрой в кошки-мышки с беднягой стажером, он напрочь забыл осхеме. О схеме, которую предлагала Елена Алексеева всем своим покойнымродственникам.

Убийцу обязательно постигнет участь убитого.

Одного она уже довела до смерти. Теперь пришел черед Пацюка.А виноват в его смерти будет он, Забелин…

На полусогнутых ватных ногах следователь подошел к окну иосторожно выглянул в него. Но там, где должно было валяться бездыханное, спереломленным позвоночником тело Пацюка, ничего не было. Девственно-чистыйасфальт, слегка сдобренный дождиком.

Забелин повертел головой, на полкорпуса высунулся наружу итолько теперь заметил узкий карниз, идущий прямо под окнами. А на самойоконечности дома — стажера, идущего по карнизу. И прежде чем Забелин успелчто-либо сообразить, тот прыгнул на крышу соседнего — четырехэтажного дома.Только железо загрохотало.

Тарзан чертов!..

Бежать за Пацюком было бесполезно. Пока Забелин спустится,пока обогнет дом и выскочит на улицу… А потом снова обогнет дом — уже состороны улицы… К тому времени Пацюк уже успеет натурализоваться на Каймановыхостровах…

Забелин присел на краешек кровати, брезгливо отодвинулкимоно покойницы, пропитанное духами, и взял в руки видеокассету со следамипомады.

Вонг Кар Вай. “Падшие ангелы”.

Вот уж воистину — падшие.

Он машинально потряс кассету, и из нее выпал листок. Счет изресторана “Аризона-69”. Шестьдесят девять, шестьдесят девять. Это что-то живонапомнило Забелину… Какое-то важное событие из его собственной жизни.

Ах да. В шестьдесят девятом году тринадцатилетний ДаняЗабелин поимел первый привод в милицию. За ограбление продуктового ларька вгороде Аксай Казахской ССР…

* * *

…Как она могла решиться на это?

И существуют ли оправдания ее поступку? И что скажет Заза?

Если вообще пустит ее домой после того, что она совершила. Аесли она лишится Зазы — то лишится и Илико. У ребенка не должно быть такойпреступной матери…

— Вам нехорошо? — участливо спросил у Насти рыжийпарнишка.

— Нет, все в порядке.. Спасибо вам…

— С вас двадцать пятьдесят…

— Да-да, конечно.

Настя выложила деньги на стойку, а парень протянул ей еесобственное, аккуратно разрезанное обручальное кольцо.

Выйдя из ювелирной мастерской, Настя присела на лавочку иподнесла к главам вероломную, предательскую руку. На том месте, где еще десятьминут назад красовалась ее обручалка, не было ничего. Кроме светлой полоскикожи.

Тринадцать лет она носила кольцо на пальце; в этом кольцеона впервые легла в супружескую постель, в этом кольце был зачат Илико, в этомкольце она возилась и с виноградником, и с теплицами, и с огородом, и с любимойкозой Сосико. И с любимыми цветами. Это кольцо стало частью ее самой, оновросло в палец. И — Настя сильно на это надеялась — оно будет сопровождать еедо могилы. И опустится туда вместе с ней.

Но…

Десять минут назад она хладнокровно избавилась от него. Одинвзмах ювелирного резака — и все. Акт предательства совершен. Совершен понаущению какой-то взбалмошной бабенки, которую она и не увидит-то большеникогда. Ради какой великой цели она наплевала на свою прошлую жизнь?

Утерев слезы, Настя вытащила кольцо из кармана. И поцеловалатонкий золотой ободок.