— Ты так уверен, что твой план сработает?

— Даже не сомневайся, генерал! Ещё ни один мой план не провалился, — усмехнулся Дитамар. — Твоя дочь не даст соврать. А теперь слушай внимательно…

— Вставайте! Утро! Собирайтесь на занятия! Вставайте! Утро! — скрипучий голос Магды, повторяющей одно и то же, вырвал Лею из приятной теплоты сновидений, заставив вздрогнуть.

В дверь два раза стукнули, со скрежетом повернулся ключ, но в комнату никто так и не вошёл, а голос Магды стал удаляться по коридору. За окном лил дождь, и серое утро было совсем ранним, но, судя по хлопкам дверей, других девушек тоже подняли, Лея не стала исключением.

В отличие от претенденток из Старших домов, она не могла похвастать наличием собственной прислуги. Из всех служанок при ней обычно бывала только воинственная Рут, которая хорошо умела запрячь лошадь или своим шемширом с лёгкостью отрубить курице голову. Но вот по части умений камеристки большими способностями она не отличалась, так что Лея всё умела делать сама: одеваться, укладывать волосы, заправлять постель…

И поэтому, собравшись раньше всех, присела на край кровати в ожидании, когда же за ней придут, и погрузилась в воспоминания вчерашнего дня и прошедшей ночи. Наступившее утро её особенно пугало, ведь то, что произошло вчера на смотринах у королевы, вряд ли останется без ответа. Что с ней сделают?

И в то же время прошедшая ночь была такой удивительно успокаивающей и тёплой, словно кто-то шепнул её на ухо: «Всё будет хорошо», и она в это поверила. И где-то в глубине души Лея знала, кто…

«Ты дочь прайда Реки. В тебе есть их магия…»

Она снова и снова вспоминала слова милорда Брегата, хотя правильнее было бы называть его Дитамаром Сколгаром, но она пока ещё не привыкла к этому его имени.

Почему она тогда его не дослушала? Что с ним сделал капитан Абалейн?

«Потому что я люблю тебя! И хочу любить!»

Лея вскочила, стиснула руки и принялась ходить по комнате. Мысли то и дело возвращались к этим словам, произнесённым с такой горячностью и страстью, что она до сих пор помнила отчётливо каждый звук и интонацию. От этих слов внутри у неё всё замирало, сворачиваясь в сладкий клубок, и хотелось одновременно улыбнуться и заплакать. И в то же время Лея понимала, что не должна об этом думать, не должна вспоминать и бережно лелеять в душе эти слова, как самое дорогое сокровище.

Она не должна искать ему оправданий. Зверю оправданий нет! Но почему ей так сильно хочется, чтобы это оказалось неправдой? Или полуправдой? Или чтобы на свете вдруг оказалась хоть какая-то причина, позволяющая ей без угрызений совести думать о нём и вспоминать те мгновенья, которые она всё равно не смогла забыть, даже если бы и захотела.

Этой ночью, засыпая, она поняла, что именно чувствует. Она знала, что это тепло — его тепло. Что это та самая связь, о которой он говорил, и что она реальна. И это тоже её пугало ничуть не меньше, чем неопределённое будущее во дворце. Она не должна о нём думать. Не должна. Не должна…

Лея повторяла это, как молитву, стараясь выбросить из головы взгляд карих глаз с теплотой янтаря и те самые слова о любви. Ей нужно подумать о побеге.

Она подошла к окну, но залитые водой лужайки и низкое серое небо не могли подсказать ей, как его осуществить. У неё ни друзей, ни родных. Она никого во дворце не знает. У неё нет даже подходящей одежды! Нужна лошадь… Деньги… И куда бежать? В Милгид? Туда нельзя…

Милосердные боги!

Но вскоре её душевные метания были прерваны — пришла леди Вальфред. После вчерашних смотрин она хоть и выглядела озабоченной и недовольной, но в сторону Леи даже не взглянула. Приказала Магде отправить всех девушек на завтрак, а затем в классные комнаты. И дальше день потёк почти так же, как все дни Леи в университете, с той лишь разницей, что здесь ей пришлось изучать не минералы и звёзды, а тонкости дворцового этикета и генеалогию домов Коринтии.

Для королевской фаворитки, и уж тем более для будущей фрейлины, знание всех родственных связей и титулов, а также отличительных знаков, гербов и девизов было обязательным. Как и умение делать правильные реверансы, правильно ходить, держать правильную осанку, разбираться в этикете и ещё огромном количестве церемониальных мелочей, из которых состоит жизнь обычного придворного.

Как раздеть и одеть королеву, какие цвета с какими можно сочетать, фасоны платья, виды украшений и соответствие их времени суток. Туфли утренние, туфли вечерние, бальные, церемониальные… География иностранных государств и титулы послов, чистописание и умение ориентироваться в цветочных ароматах…

От всего этого к вечеру у Леи голова пошла кругом. И это при том, что у неё не было проблем с географией или генеалогией. Но вот чем отличается мареновый от бордо и сангиновый от кармина, она, кажется, запомнить так и не смогла. Индиго, пурпурный, сливовый, аметистовый…. Королева носила исключительно глубокие тёмные оттенки, и Лея никогда бы не подумала, что этих оттенков так много. А особенно оттенков чёрного. Оникс, обсидиановый, цвет копоти и угля, бархатный чёрный и чёрный янтарь, «затмение» и антрацит. Какие-то цвета больше подходили для бархата, какие-то для шёлка и тафты, и во всём этом фрейлины и фаворитки должны были разбираться, чтобы, не приведи боги, не болтнуть какую-нибудь глупость при выборе наряда для Её величества. Из всего этого разнообразия цветов Лея запомнила только красный. Если Её величество надевает платье такого цвета, значит, прольётся кровь.

Потом были ещё танцы и этикет, касающийся бала. Какие танцы следуют за какими, и что может себе позволить фаворитка, а что нет. Впрочем, тут всё было как раз просто. На балу фавориток позволять себе ничего было нельзя. Девушка должна лишь благосклонно принимать все приглашения и безоговорочно понравиться кавалеру, каким-бы он ни оказался. Всем кавалерам, которые её пригласят.

Леди Вальфред особо отметила, что Её Величество подготовит всем фавориткам какие-нибудь испытания, так что не стоит удивляться, если на балу их партнёром по танцам внезапно окажется, к примеру, уродец или карлик. И если выкажешь пренебрежение, удивление или брезгливость или испугаешься, то королева это непременно заметит. И прощай тогда приданое и удачное замужество по итогам службы.

В перерывах между занятиями девушки вовсю обсуждали предстоящий бал и своё блестящее будущее, а Лея просто не знала, куда себя деть. Приходила старшая портниха со своими помощницами, которые принесли огромный ворох платьев-заготовок для бала и туфель. Девушкам было велено всё примерить, а затем леди Вальфред всех обошла лично, придирчиво рассматривая наряды и заставляя кого-то меняться платьями. Когда она остановилась напротив Леи, то, ткнув в лиф её жёлтого платья веером, произнесла жёстко:

— Сними это убожество. Дайте ей голубое. Живо!

Голубое отняли у одной из претенденток, и та одарил Лею взглядом, полным ненависти. А леди Вальфред лишь посмотрела с прищуром на струящийся шёлк и кивнула в знак одобрения.