Во дворе боярского дома их ждал человек, облаченный, как и они, в дорожное платье. Он сидел, ссутулившись, на спокойном, но рослом мерине.

— Ба, да это же наш звездочет! — воскликнул Тинар. — И кажется, тоже собрался в путь?

Нехлад не сразу признал Радишу: тот сильно сдал со времени их последней встречи. Опустились плечи, лицо изрезали глубокие морщины, а в глазах возникло что-то… жалкое.

Однако Яромира он поприветствовал с радостью:

— Нехлад! Хвала богам, я не опоздал! — воскликнул он, покидая седло. — Доброе утро, Торопча, Тинар… и ты, добрый человек.

Древлевед не ответил, с усмешкой оперся о посох.

— Здравствуй, Радиша. Я знал, что ты благополучно вернулся из Крепи и остановился в Верхотуре, но, к сожалению, не мог выбрать время, чтобы навестить тебя…

— Это ничего, это ничего. Теперь-то мы будем вместе. Я еду с тобой.

Нехлад удивленно поднял брови. Торопча негромко сказал ему из-за плеча:

— Прости, из-за этого светильника я забыл тебе сказать, что встретил вчера нашего звездочета. Но он не говорил мне о своем намерении…

— Конечно! — кивнул Радиша. — Мало ли о чем бы вы подумали, например, что я слишком стар для таких путешествий или еще что-то… Но я еду с вами!

— Зачем, Радиша?

— Я еду! — с нажимом, но без убежденности объявил звездочет. — Я буду полезен, гораздо полезнее, чем весной. Я ведь многому научился с тех пор…

Радиша продолжал говорить, но Нехлад уже не слушал, только смотрел в осунувшееся лицо старого товарища, одного из своих учителей. Произошедшие в нем перемены по-настоящему не имели ничего общего с внешним обликом. Звездочет отлично держался в Ашете, но, видимо, Ашет сломил его, вселил глубинный страх.

Он еще не сдался и искренне желал победить себя, но мучительно было смотреть на его борьбу.

— Почему ты делаешь вид, будто не узнаешь меня? — спросил вдруг маг.

Радиша вздрогнул и смутился.

— Древлевед, это ты? Прости… мы так давно не виделись. И я совсем не ожидал…

— Но теперь-то узнал, не так ли? И по-прежнему намерен ехать с нами? Брось. Ученый человек в нашем маленьком отряде уже есть, зачем отягощать его недоученным?

Радиша закусил губу, но не ответил. Нехлад с беспокойством оглянулся на мага, но тот уже отвел глаза, всем видом показывая, что теперь, когда он высказался, происходящее больше его не касается.

— Друг мой, — сказал Яромир звездочету, — не знаю, какая тень пролегла между вами, но я и сам хотел попросить тебя остаться в столице. Между Нарогом и Крепью теперь будет постоянное сообщение, мы всегда сможем обмениваться письмами, и я б хотел, чтобы ты помог Старшему Хранителю Ростише в его работе… и писал бы мне о его и своих изысканиях.

Взор звездочета метнулся от Нехлада к магу, потом опустился, а когда поднялся вновь, слова были уже не нужны.

— Да, наверное, так и правда лучше. В самом деле… ведь воин из меня не очень хороший, правда? Здесь я принесу больше пользы.

Он отступил, пятясь, взял мерина под уздцы и повел — сперва к воротам, потом, спохватившись, к Книгохранилищу. Там он стоял, глядя, как уезжают путники, и крикнул напоследок:

— Счастливого пути!

— Счастливо оставаться! — ответили ему Нехлад, Тинар и Торопча.

Звездочет еще долго смотрел на ворота. Он чувствовал себя опустошенным, и воздух ему казался затхлым.

* * *

Из города выехали в молчании, и только тогда Яромир в сердцах спросил, не глядя в лицо мага:

— Зачем ты так жестоко говорил с ним, Древлевед?

— Жестоко? — удивился тот. — Нехлад, жестокость — это то, что выходит за рамки справедливости, а я сказал правду. Когда-то Радиша был моим учеником, но, к сожалению, преуспел только в самомнении.

— И все равно…

— Нет, не все равно. Погляди-ка мне в глаза! И скажи: ты ведь сам не хотел брать его с собой. Так или нет? Так. Изобрел для чего-то ложь, которая показалась тебе красивой. И в итоге испытал облегчение, когда я делал за тебя то, что ты не решился сделать сам. А теперь волком смотришь на меня — за то, что я позволил остаться спокойной твоей же совести?

— Звездочет сражался с нами бок о бок, как мог! — заявил Тинар. — Это что-то да значит. Почему было не сказать ему прямо…

— А я и сказал ему прямо, — пожал плечами маг. — А вот ты, помнится, промолчал. Все, хватит, оставим этот бесполезный спор. Радише нечего делать в Ашете, а мы там нужны. Пора уже понять, что прошлое осталось за спиной и больше никогда не вернется.

Нехлад промолчал, но про себя подумал, что Древлевед прав: если бы грубость по отношению к Радише действительно задела его, он сказал бы об этом там же, на месте.

Они миновали угодья ближних деревень. Ехали пока без спешки, чтобы застоявшиеся в городе кони привыкли к дороге, но и не останавливаясь лишний раз.

Повествование о ночных приключениях Нехлада поразило его ближников как гром с ясного неба.

— У нас такое тоже бывало… — попытался «отстоять честь» своего народа Тинар, но продолжать не стал: все-таки лично он не знал ни одного человека из тех, о ком рассказывали жрецы.

Торопча же, потрясенный, только и приговаривал:

— Не может быть… Ты видел его вот так, как меня? Не может быть…

— И правда, удивительное событие, — согласился Древлевед, — Признаться, ничего подобного я не ожидал. Но, как видишь, был прав, советуя тебе продолжать собственные начинания! Хотя твой бог и не сумел помочь — ведь ты ни за что не согласился бы, предложи тебе кто-нибудь повернуть время вспять и лишиться этой встречи.

— Конечно!

— Значит, это было важно для тебя, и этому следовало произойти.

— Нехлад, — сказал Торопча, — ты говорил, как беседовал с волхвами… Может быть, стоило задержаться в столице и рассказать им?

Яромир покачал головой:

— Нет, Торопча. Я думал об этом, но, боюсь, тогда волхвы ни за что не отпустили бы меня из Верхотура. А если бы они подвергли сомнению мои слова — что тогда? Задерживаться еще и доказывать? Еженощно возжигать светильник и звать Весьерода? Вряд ли он одобрил бы такую самонадеянность с моей стороны. Ну а если бы волхвы поверили — наверняка потянули бы разъезжать по всему Нарогу, чтобы я бесконечно пересказывал свою беседу с богом…

— Коротко говоря, они бы превратили тебя в идола, — закончил Древлевед, куда яснее выразив мысль Нехлада. — Ты верно рассудил. Весьерод позволил тебе говорить с собой не для того, чтобы поддержать угасающую веру славиров, а только чтобы помочь в грядущем деле. Вот этим и займемся. Повтори-ка весь ваш разговор еще раз — слово в слово.

Дважды пришлось рассказывать и о башне в нави. Древлевед слушал внимательно, изредка задавая уточняющие вопросы, и казался спокойным и сосредоточенным, но в какой-то момент не сдержал чувств и улыбнулся: