Михалыч прислал расписание на сегодня. Планировалась всего одна встреча, а потом по окончанию рабочего дня домой. Пора бы мне уже поспать чуть больше четырех часов.

Со всех сил пыталась скрыть зевоту, пока Марк, как ни в чём не бывало садился в машину, а я также, как и раньше ожидала возле открытой дверцы. Перегородку специально оставила поднятой, чтобы босс не заметил, как я стащила с кухни термокружку, в которой поджидал спасительный напиток.

Сейчас мы путешествовали кортежем: я и Марк в одной машине, Илья с гардом с другой смены — в другой. Так что без зазрения совести нарушала все правила, держа на руле лишь одну руку и попивая горячий, крепкий кофе.

— Есть за рулём опасно.

— Отвлекать водителя за рулём опасно, — машинально прошипела в ответ. Я не заметила, как перегородка опустилась, отвыкла смотреть в зеркало заднего вида, — простите, босс.

— Где ты так научилась обращаться с машинами?

— В обычной школе вождения. Просто я аккуратный водитель.

— Всё, что касается тебя, далеко от слова «просто». Ты за рулём опытнее многих, кто на меня работал, разбираешься лучше, чем среднестатистический механик и отлично справляешься с управлением в критических ситуациях.

— Мы с вами не попадали в критические ситуации, — пробормотала я, с тоской поглядывая на кофе, который пришлось отставить в сторону, — а почему мы на «ты»?

— Мне так больше нравится. Тебе нет?

— Мне работа моя нравится. Если вы меня уволите за нарушение субординации и прочего, то так и знайте…

— Подадите на меня в суд? — Кажется, у кого-то сегодня хорошее настроение. Отличный контраст с моим.

— Нет, помру от печали и буду преследовать вас призраком до конца дней.

— Давно мне не угрожали, — Архаров рассмеялся, — неужели планируешь здесь остаться навсегда? А как же медицинский?

— Для медицинского мне нужно, чтобы мой босс повысил мне зарплату, тогда уйду побыстрее.

— Уже?

— Это не то, о чём вы подумали! — Быстро поправила сама себя, мысленно стукнув по лбу. Ну как это прозвучало? Ужас просто. Когда я научусь следить за языком?.. — Я про тот случай, когда я спасла вашу жизнь.

— Вообще-то, я вас спас. Вы здесь не успели накопить запасов закусок?

— Но я вас привела в чувства! А это основной шаг, — полезла в бардачок за пакетиком с орешками. Никто из ребят не перекусывал в машине, только я такая особенная и Архаров об этом знал.

Мы приехали в тот же ресторан в парке, рядом с которым я когда-то познакомилась с Максимом. Пора бы ему позвонить и уже, наконец, признаться, что ничего не получится. И перестать игнорировать сообщения.

Почти всю дорогу Архаров общался с кем-то по старенькому кнопочному телефону, который был бы устаревшим даже дяди Феди. Я особо не вслушивалась во все тонкости этой самой сделки века. Всё, что успела понять, так это, что сегодня планировалось подписание первой части соглашения, причём в присутствии двух свидетелей от каждой стороны, которыми будем выступать мы с Ильёй.

Поэтому-то мы сейчас и шли за боссом. Илья моментально стал абсолютно другим — опаснее, взгляд острее. Ну и я, мелкая, но старалась держать королевскую осанку.

За столом сидело шесть человек. Никто ничего не заказывал, кроме прохладительных напитков. Как только Архаров сел, тут же начались переговоры.

Мы с Ильей остановились за спиной Архарова, и я слегка отключилась от реальности. Стоять пришлось долго. Почему-то казалось, что переминаться с ноги на ногу было бы неприличным, поэтому я старалась отвлекаться на те вкусняшки, которые я закажу для нас с Айрин, когда всё это закончится.

Да, ароматы здесь летали умопомрачительные, а я была голодна. Надо что-то делать с этой тягой к еде, иначе диабет заработаю.

— Есения? — Вырвал из моих мыслей Архаров, — вы должны подписать здесь.

Я уже прикоснулась к листу бумаги под пристальным взглядом чёрных глаз Архарова, как у всех присутствующих почти одновременно завибрировали телефоны.

Вообще-то, Михалыч говорил, что на такого рода мероприятиях телефоны оставляют подальше в какой-нибудь коробке, но здесь присутствовали люди не того уровня, чтобы следовать такому правилу.

— Сделка отменяется. — Тот, что сидел в центре встал из-за стола и пошёл к выходу.

Если в начале нашей встречи они чуть ли не ноги Архарову облизывали, то сейчас даже не удосужились попрощаться.

Вся делегация покинула ресторан, пока мы смотрели им вслед, приоткрыв рты. Наконец, и Марк заглянул в свой телефон, на который тоже пришло уведомление.

— Сделка слита. На нас подали в суд на восемьдесят миллиардов.

Мы с Ильей синхронно заглянули на экран дисплея Архарова:

«Я выиграл, брат. Передай ей спасибо за помощь».

Глава 26

Как можно слить сделку? А вот как: в соглашении прописывается жёсткий пункт о конфиденциальности, который подразумевает под собой защиту всех данных о сделке на некий период, к течение которого никто не должен пострадать. Партнеры на таком уровне заключают договора из-за имени и репутации, профсоюзы доверяют работодателю, инвесторы уверенны, что их вложения под защитой, но сейчас Архарову грозили суды и большие убытки.

Весь последующий день он получал сообщения о том, что от него уходят клиенты. Вся конфиденциальность нужна была для того, чтобы народ спокойно пережил перемену власти, даже не зная об этом, а потом все бы убедились, что ничего фундаментально не изменилось. Сейчас же такой веры ни у кого не было.

— Есть ещё удон с курицей и чесночным соусом, — мы сидели в его кабинете. Мне было поручено раздобыть еды, пока босс просто сидел и смотрел на вечерний город. С самой встречи он и слова не сказал, даже насчёт еды мне написала его секретарша, — или вам больше нравится устричный? — Но в ответ тишина, — значит, устричный. Молчание — знак согласия.

Бросила взгляд на напряжённую спину. Марк тогда, в ресторане, просто молча ушёл. Он даже не сказал, куда ехать, поэтому я просто привезла его в офис. Все звонки и сообщения он игнорировал, он вообще сейчас больше напоминал робота. Нежели живого человека. И да, я действительно беспокоилась о нём. У нас была близость, но вряд ли нас можно назвать близкими людьми. Я не знала, как вести себя в этой ситуации: достучаться или дать остаться одному?

— Знаешь, что самое отвратительное в этой ситуации? — впервые за долгое время раздался его голос, — что это кто-то свой. Если кто-то затаил такую злобу на меня, почему он оставался здесь всё это время? Ничего более подлого и низкого не встречал.

— Дядя Мойша говорит, — я рискнула подойти к Архарову поближе, присела на краешек стола