Она прилетела вместе с ним обратно в Пекин вечером, накануне дня отлета в Париж. И они провели свою последнюю ночь в отеле подобно влюбленным молодоженам. Ей претила даже мысль о том, что назавтра ей придется оставить мужа, а его страшило возвращение в свое спартанское жилище.

– По крайней мере, я буду дома через две недели, к Рождеству, – с грустью произнес Жан Филипп, думая о близком расставании.

Его жизнь стала куда счастливее, пока Валерия была здесь. Но теперь он уже мечтал об отпуске в кругу семьи. Существование в Пекине без нее было невыносимо безотрадным. Когда рядом с ним находилась Валерия, он мог вынести любые испытания. Но Жан Филипп больше не пытался уговорить жену переехать к нему в Пекин, отчетливо понимая, насколько лучше для нее и детей жить в Париже. Его жизнь здесь была жертвоприношением, совершенным им ради семьи, и ничего подобного он больше не требовал от Валерии, даже чувствовал свою вину перед ней за то, что предлагал подобный вариант перед отъездом сюда. Он был счастлив, что благодаря какому-то чуду их брак пережил это испытание.

Жан Филипп едва смог оторваться от Валерии в аэропорту перед расставанием. Для обоих это была чудесная поездка, и громадным подарком судьбы казалось то, что «Вог» послал Валерию именно сюда.

– До свидания через две недели, – весело сказала она мужу, после того как они поцеловались в последний раз.

За время ее поездки они отдавались друг другу при любой возможности, словно стараясь загладить те мучительные месяцы, когда отношения между ними напряглись в преддверии необходимости решения. Каким-то совершенно чудесным образом здесь, в Китае, они вновь обрели друг друга.

Помахав ему издали рукой, она исчезла в секторе контроля безопасности. Все, о чем Жан Филипп мог думать сейчас, – это надежда оказаться через две недели снова в Париже. Никогда еще он не был так влюблен в свою жену, как теперь.

Вернувшись в Париж, Валерия поведала главному редактору обо всем, что видела в Китае. Техники вывели ее фотографии на огромный экран, руководство журнала тщательно их изучило и осталось очень довольно. Фотосессия в Китае обещала стать фантастической. Валерия также сделала фотографии всех девушек-моделей, которых повидала в Пекине. Все они согласились участвовать в фотосессии, так что апрельский номер журнала должен был стать просто сногсшибательным.

А на следующий день у нее состоялась встреча с руководством той компании, которую она консультировала. На ее счастье, Чарлз в этот момент был в Нью-Йорке и не присутствовал на встрече. Она пока была не готова увидеться с ним, хотя и знала, что ей придется сделать это, чтобы не потерять клиента. Но Валерия была теперь куда более уверена в своих отношениях с Жаном Филиппом и знала, что правильно вела себя с Чарлзом. Если бы она изменила мужу и он узнал бы про это, сердце Жана Филиппа было бы разбито. И хотя Валерия сомневалась в любви мужа несколько месяцев, теперь к ней вернулась уверенность в том, что он любит ее. Его решение поехать в Китай подвело их брак к опасной черте, но каким-то образом их чувства друг к другу смогли выстоять и даже стать еще сильнее и глубже.

Валерия разработала презентацию на следующей неделе для консультируемой ею компании и согласовала отправку ее Сержу Севиньи, партнеру Чарлза. Она с интересом выслушала их планы относительно представления отдельных коллекций в торговых центрах Пекина. На Сержа Севиньи ее профессионализм произвел впечатление. Ему стало ясно, что она не только хороша собой, но и прекрасно осведомлена в сфере своей компетенции и отлично разбирается в вопросах современного рынка, как и говорил ему Чарлз. Серж сказал, что они еще будут подробно обсуждать вопросы поставок Китаю после новогодних праздников, когда Чарлз вернется из Нью-Йорка. Он пояснил ей, что Чарлз был в разъездах бо́льшую часть декабря, работая в основном в Нью-Йорке, а потом планирует провести новогодние праздники в своем доме на Сен-Бартелеми. Валерия постаралась ничем не выдать, что вспомнила, как Чарлз приглашал ее с детьми в этот свой дом. На это приглашение она ответила, что собирается провести праздники в Париже со своим мужем. То, что произошло между ними, казалось теперь абсолютно нереальным, и Валерия надеялась, что их отношения не получат никакого продолжения, когда она встретится с ним после Нового года. Она доверяла его профессионализму, он также не хотел терять отличного консультанта.

Валерия рассказала Жану Филиппу про совещание в «Вог» с ее докладом. Она прекрасно слышала в его голосе и могла видеть на мониторе, разговаривая с ним по скайпу, с какой страстностью Жан Филипп мечтал о скорой встрече с семьей. После всего, что им пришлось испытать недавно в Китае, и восстановления их отношений оба с нетерпением ждали этого момента. Это были ужасные шесть месяцев, но теперь появилась уверенность, что самое плохое позади. Кстати, ей пришло в голову, что, вполне возможно, даже при условии жизни на таком огромном расстоянии друг от друга, брак их может окрепнуть.

Пока Валерия была в Китае с Жаном Филиппом, Шанталь и Ксавье побывали на одном из ранних празднований Рождества в Париже. Шанталь недавно вернулась после посещения Эрика в Берлине. Парень уже совершенно поправился, вышел из реабилитационного госпиталя и жил в своих апартаментах с Аннелизой. Шанталь купила сыну автомобиль, чтобы ему не приходилось больше гонять на мотоцикле. Эрик настоял на автомашине, уже бывшей в употреблении, сказав, что не хочет ездить ни на чем новом или современном, и буквально влюбился в старый почтовый фургончик для развозки корреспонденции и небольших посылок. Шанталь попыталась было уговорить его обзавестись уже прошедшим через первые руки «фольксвагеном» или «ауди», но потрепанный почтовый фургончик был именно тем, что он хотел иметь, и она в конце концов сдалась. По крайней мере, ему не удастся попасть на нем в аварию на большой скорости: фургончик едва выдавал пятьдесят километров в час. Шанталь от души посмеялась при виде сына за рулем этого автомобиля. Она сказала Ксавье, что ее сын выглядит теперь совершенным почтальоном: даже купил на блошином рынке потертую фуражку почтового служащего, чтобы полностью соответствовать образу.

– Не представляю, как мне удалось произвести на свет таких сумасшедших детей, – призналась она как-то Ксавье.

Шарлотта только что приобрела в Гонконге новенький «рендж ровер», соответствующий ее статусу, а ее жених водил «ягуар». Поль вложил все свои сбережения в «мустанг» 1965 года выпуска, которым мог щеголять как антиквариатом, а родители Рейчел собирались купить ей «мерседес» – универсал, до того как родит. Они давили на нее и Поля, требуя, чтобы они поженились до рождения ребенка. Поль упомянул об этом в разговоре со своей матерью, но Шанталь предпочла остаться в стороне от этого. Она не собиралась влиять на решение относительно свадьбы, хотя, в преддверии рождения ребенка, настойчиво советовала ему найти постоянное место работы, чтобы иметь надежный источник дохода, что было невозможно в производстве фильмов небольшими независимыми киностудиями. Она считала, что ни Поль, ни Рейчел не созрели для брака, но если они собирались иметь ребенка, то настало время повзрослеть и взять на себя ответственность за него. Пока что Рейчел находилась в зависимости от своих родителей, а Шанталь оказывала Полю материальную помощь, когда он в ней нуждался.