Мальфрид стояла, едва дыша. Сама не знала, льстит ей выпавшая честь или пугает. Она ведь так и не выспросила, что этот выбор для нее означает.

Дедич медленно поднял глаза к ее лицу. Она поневоле встретила его взгляд и содрогнулась: показалось, что его голубые глаза точно того же оттенка, что вода Волхова внизу под холмом, что эти глаза и есть Волхов… Из них прямо в душу ее взирала та самая глубина: сумрачная, холодная, неодолимая. Притягательная, манящая…

– Волх выбрал невесту, – произнес Дедич, и показалось, что этот низкий, хрипловатый голос исходит из уст иного существа, более могущественного. – Подойди, Малфредь.

Едва чуя под собой землю, Мальфрид сделала шаг к Дедичу. Жрец подобрал с плата кольцо, положенное туда Весенью, тоже поцеловал его и взял Мальфрид за руку. Рука новоизбранной невесты дрожала.

– Вот тебе перстень золотой, – Дедич надел ей витое золотое колечко, – а с ним твой теперь и жених молодой, сам Волх Словенович.

Потом он притянул ее к себе и поцеловал – как сват, принимающий будущую жену в новый род. Мальфрид пронизывал трепет; с этого мгновения она принадлежит им: Волху и Волхову, Перыни и племени поозёр. Касание его губ, щекочущая щеку борода напомнили ей о Князе-Медведе. Она побывала женой лесного божества, теперь ее выбрало речное божество – видно, не уйдешь от судьбы, убеги хоть за тридевять земель. Боги отметили ее и не сводят с нее глаз…

Вдоль края Окольного проляжет твой путь, сказала ей когда-то Бура-баба. Но разве не сама она выбрала для себя эту участь, когда соткала поясок новой судьбы, спряв нити на золотом веретене Зари-Заряницы? И второй раз – когда из жилища Буры-бабы отправилась на мертвую сторону, а не на живую. Сделанный выбор властно правит ее долей, влечет ее вперед сила могучая и неодолимая, как течение Волхова.

запели девушки, окружив Мальфрид.

Мальфрид стояла в середине круга, будто березка. Пение окружало ее, омывало, как вода, окутывало коконом серебряных нитей. Из этого круга она выйдет освященной жертвой – сосредоточием девичьей красоты и силы, собранной для нее со всего племени словенского. Станет самым ценным даром, что поозёры ежегодно преподносят своему предку и покровителю, чтобы не прервалась священная связь рода, смертного и бессмертного разом.

Наконец все спустились с могильного холма и направились к своим челнам. Дедич остался на берегу. Уже сидя на корме отплывшей лодки, Мальфрид оглянулась: он стоял на причале, уперев руки в бока, и провожал ее взглядом. Гусли висели на ремне у него на груди, и ей вспомнились щиты княгининых гридей.

– Но есть в этом и кое-что хорошее, – сказал Бер, выгребая к середине реки.

По дороге от холма к лодкам он был довольно хмур, но теперь лицо его прояснилось.

– Что? – Мальфрид взглянула на него.

– Теперь целый год, до следующих Купалий, никто не будет к тебе свататься.

– До следующих Купалий? – Мальфрид сначала не поняла его.

– Ну да. К невесте Волхова не сватаются. Только через год, когда выберут новую, будет можно…

– И уж тогда к ней женихи набегут, как чайки на потроха, – буркнул его отрок, Тихонич.

– А! – Мальфрид сообразила и расхохоталась.

– Что ты смеешься?

– Я… он меня заворожил совсем… – Мальфрид посмотрела на золотое колечко, привыкая к этой новой вещи, с которой ей быть неразлучной целый год. – Я почти подумала, что это теперь навсегда…

– Навсегда лучше не надо. Когда мой отец был маленький, был случай, что Волх одну и ту же деву выбирал три раза подряд. И когда третий год кончался, в Перыни решили, что если уж она так ему полюбилась, то ее следует ему отдать насовсем. И… Эй, слушай! – вдруг сообразил Бер. – А ты плавать-то умеешь?

* * *

Услышав, что на Мальфрид пал выбор Волха-Ящера, Сванхейд осталась довольна.

– Ты знаешь, когда Альвхильд подросла, мы с Олавом заплатили Перыни за то, чтобы ее допустили к жребию Волховых невест, – сказала она. – До них варяжские девы не ходили в этот круг, выбирали только из Словеновых внучек. Но мы выкупили это право для Альвхильд, для Мальфрид и Альдис. Каждая из них по три года ходила вертеть ту кость, но ни разу стрелка не указала на какую-то из них. А за тобой Дедич приехал сам, значит, Перынь признала наше право приобретенным навек, для всех будущих дев Хольмгарда. И Волх выбрал тебя! Это очень большое дело! – Старуха одобрительно потрепала Мальфрид по плечу. – Значит, он благоволит к нашему роду. Это очень важно сейчас. Особенно сейчас, когда начали поговаривать, что князь бросил эту землю и не исполняет договор… Чем крепче будут наши связи с этой землей, тем мы сильнее. Наши прежние опоры… ослабели, – с неохотой признала она. – И большая удача, если мы сумеем обрести новые.

Она еще раз сжала плечо правнучки, по-новому оценив, какой удачей было ее появление здесь.

– Ведь люди правы, – вздохнула Сванхейд и посмотрела на Бера. – Святослав оставил мне десятую долю дани, но случись что, придет ли он нам на помощь?

– Это все хорошо, если только Волхов не возьмет ее себе, – с мрачным видом добавил Бер. – Прямо на Купалиях. Она училась плавать только в детстве, когда ее отчим обучал сыновей Мистины Свенельдича.

– Еще есть шесть дней. Подучи ее. Я бы не хотела, чтобы Волхов забрал ее насовсем. А мы поднесем дары Перыни, чтобы ее не завозили далеко.

Когда Предслава вышла за Алдана, воевода Мистина как раз поставил его кормильцем своего сына Велерада, и они стали жить все на одном дворе. Велесе было семь лет, Добрыне – шесть, а Малуше пять. Летом Алдан водил питомцев на Днепр и учил плавать, Малуша увязывалась за ними и тоже старалась не отстать. Отважно вступала в состязание с мальчишками старше нее годами и злилась, если уступала им. Они говорили, что она похожа на лягушонка. А она им – что они как два щеняти бесхвостых. Но в последние годы в Киеве она не ходила на Днепр, как в детстве, а на Купалиях разве что окуналась и брызгалась водой с другими девками и парнями. Нырять она вовсе не умела.

А предстояла ей не забава. Бер предложил ей поучиться у мостков возле бань, но и Мальфрид, и Сванхейд это отвергли: незачем из будущего священнодействия делать забаву для всей челяди и посада. Тогда решили по-другому. Каждый день, благо погода стояла ясная и теплая, Бер возил Мальфрид к укромному месту на берегу Волхова, за пару поприщ от городца, и заставлял плавать – сначала вдоль берега на неглубоком месте, а потом, убедившись, что она держится на воде, стал отвозить на лодке от берега и отправлял вплавь обратно. Двое мальчишек с веслами сидели на корме, чтобы удерживать челнок с невысокими набитыми бортами, а Бер показывал Мальфрид, как прыгать в воду.