— Ну, уже хорошо. Раз за работу взялся, значит, зря я волновалась.

Я было с облегчением выдохнула, но Малахитница вдруг медленно произнесла:

— Знаешь, Марья… а ведь странный он вернулся. Задумчивый. Я сына знаю, мысли его наперед обычно вижу. А тут не могу разгадать. Пришел, не сказал ничего, а прямиком в Навь отправился. Кажется мне, что случилось на тропе что-то. Не расскажешь ли?

От ее пронзительного взгляда я занервничала. Неужели все-таки права оказалась и не просто так Наволод ко мне не идет?

— Есть один нюанс, — ответила я, куснув губу. — Как Наволод тропу прошел, я, увы, не знаю. Мы с ним у самого Истока встретились. А вот там оказалось, для тех, в ком есть божественная кровь, тропа у Истока не кончается, и именно по ней дальше уходили все боги. Так вот и Наволод, желание о возврате магии озвучив, вдруг решил дальше отправиться.

Хозяйка печально вздохнула:

— Я так и думала. За отцом, значит, податься решил?

— Еще как решил-то! — подтвердила я. — Даже подниматься начал, едва успела на него венок накинуть. А теперь волнуюсь, вдруг злится или обиделся, что я за него решение приняла. И что им там в продолжении тропы мерещится? Как магнитом тянет…

— Про то только ушедшим и ведомо, — развела руками Малахитница.

— Н-да. А можно как-то позвать его сюда? — попросила я, опять начиная нервничать. — У нас тут проблема новая возникла…

— Знаю все. — Она кивнула. — И до меня весть Баюнова дошла. Не будь сама свидетельницей всему, тоже поверила бы в Кощееву вину. Издавна он черным колдуном прослыл, так что оговору никто и не удивился особо. Так что понимаю твою нужду. Попробуем позвать.

Я мигом подскочила со стула. Хозяйка тоже поднялась.

— Возьми меня за руку, Марья, — потребовала она.

Странное это оказалось ощущение — держать за руку Хозяйку Медной горы. Вроде и теплая она, но не по-человечески, а словно нагретый солнцем камень.

Она топнула, и я взвизгнула, не удержавшись, потому как мы начали погружаться прямо в каменный пол! Казалось, будто я двигаюсь вниз через что-то упругое. И страшно стало даже не от понимания того, что мы просто перемещаемся сквозь толщу монолитного камня, а от неправильности происходящего. Все мои чувства в панике заорали, когда над поверхностью пола осталась только голова.

Я невольно зажмурилась, но буквально через несколько секунд странное ощущение мягкого сдавливания пропало. Дышалось свободно, никакая земля в нос и уши не лезла, так что я решилась вновь открыть глаза.

И, клянусь, узнала это место! Именно этот большой зал с рвущимся вверх Мертвым огнем я видела в ледяном дворце Карачуна, когда пыталась настроиться на Наволодов Источник.

Тем временем Хозяйка отпустила мою руку и подошла поближе к синему пламени.

— Сын! — громко произнесла она. — Слышишь ли ты меня?! Ты мне нужен тут.

А потом вытянула руку, в которой сам собой появился небольшой такой камешек, и бросила его в Источник, ответивший на это ярким сполохом.

Я же решила ближе не подходить. Хоть мы с Мертвым огнем и знакомы, но я его все равно побаивалась. Уж больно своенравна и вспыльчива эта стихия, тем более сейчас, когда ее только-только лишили свободы.

Впрочем, делать этого и не понадобилось. Не прошло и нескольких мгновений, как воздух справа от Источника прорезала вертикальная чернильная черта, знакомо разрывая пространство. И оттуда, слеша испачканный копотью, с уставшим лицом и взлохмаченными волосами вышел Наволод.

Он мельком взглянул на меня, и от неожиданно напряженного, тревожного взгляда я почувствовала, как все готовые вырваться слова куда-то испарились. Тоской веяло от него, и причины этой тоски мне были известны.

— Звала ли, матушка? Камешек твой мне аккурат в голову прилетел, едва увернулся, — спросил Наволод и слабо улыбнулся.

— Ох, да на кого ты похож, сын? — захлопотала вокруг него Хозяйка. — В саже весь, и вид такой, что краше в гроб кладут. Отдохнуть бы тебе надобно, но у нас беда стряслась.

— Снова? — усмехнулся Наволод и посмотрел на меня уже по-другому, мягче. Словно сбросил с себя какой-то груз. Ну, или постарался забыть о нем на время.

Решив, что личные объяснения могут и подождать, я кивнула и вкратце поведала о том, что увидела в Истоке.

— Хмарник? — Хозяйка нахмурилась. — Помню его, как же. Самый несносный из детей Перуна был. По чести сказать, и сам Перун особым терпением не отличался, чуть что, хватался за молнии. Но уж сынок в самолюбии превзошел отца стократно. Гордость его гордыней обернулась, хитрый ум коварством стал. А ведь было время, Велес с Перуном промеж собой спорили, кому за Навью пригляд вести. Велесу-то самолично тяжело приходилось — и там, и здесь, в мире людском, за порядком следить. Вот Перун и предлагал: отдай, дескать, Хмарнику Навь. Глядишь, и за ум возьмется. Да только упрямился Велес. Знать, видел он в Хмарнике что-то… — Она замолчала.

Взгляд Малахитницы устремился куда-то вдаль, к воспоминаниям.

— А дальше что было? — поторопила я.

— А дальше… дальше Велес, уговорам Перуна уступив, дал Хмарнику испытание. Проверить хотел, достоин ли тот навьим князем зваться. Да только испытание то Хмарник не выдержал.

— Какое испытание? — спросил Наволод.

— На кривду его Велес заговорил, — усмехнулась Хозяйка. — На три года. Три года Хмарник ни слова неправды молвить не мог. Вот открылась сущность его алчная, завистливая да до власти жадная. Разгневался тогда Перун, три дня гроза бушевала, дубы столетние ветер с корнем рвал. А потом вынес свое решение грозовой бог и заточил Хмарника в места неведомые, так что и не сыскать. С тех пор уж много лет прошло, как о нем ничего не слышали.

— Ага, неведомые, — проворчала я. — В мой мир он его отправил, судя по всему. Да и там чадушку обеспечил, наверное. Недаром тот жив до сих пор, да еще и в костюмах брендовых расхаживает.

— А Навь мне по прямому наследованию перешла, — задумчиво заключил Наволод и с упреком взглянул на мать. — И ведь я ничего этого не знал. Почему?

— Дела давние, сын. Что их было ворошить. — Та виновато развела руками. — Кто ж знал, что злодей так покажет себя? Что спустя столько лет не смирился он и не захотел в стороне оставаться.

— Именно. И теперь мутит воду, — добавила я. — Наволод Хмарнику — первая помеха в планах, вот и решил тот от него избавиться. На тропу направил, думал, не вернется. — При этих словах глаза Наволода вновь сверкнули такой тоской, что я невольно поежилась, но все равно продолжила: — А если бы Наволод не вернулся, вряд ли бы кто Хмарнику противостоять смог. Верно?

Хозяйка мрачно кивнула:

— Верно, Марья. Только один здесь остался у Хмарника противник, только один божественный сын. Да к тому же в отличие от него с силой Источника. А уж когда стало ясно, что Источник еще мощнее станет за счет суженой и Мертвой воды, понял Хмарник, видимо, что медлить нельзя. Без Наволода равных сыну Перуна не будет, всех себе подчинит, как здесь, так и в Нави.