«Это твоë люблю… Будто нахер пошёл…».

Не смогу без тебя! Не смогу! Не смогу!! Зажмуриваюсь от очередного спазма в груди.

На спину неожиданно ложатся две прохладные ладони. Пальцы ласково вжимаются в кожу, как в клавиши. Сначала мне кажется, что — мама. И я не шевелюсь, надеясь, что она уйдёт, и не будет мучить меня разговорами.

Но…

Ноздри ловят знакомый аромат парфюма.

Это не мама!

Застываю, не веря своим ощущениям. Сердце, сбиваясь с ритма, делает несколько неровных ударов.

Алёнка?!

И все слова, стратегии, решения — всë вылетает напрочь из моей головы!

Только пульс в уши стучит так, что даже музыки не слышу. Чувствую, как она ложится рядом, вжимаясь лицом мне в плечо.

Не советуясь с мозгами, моë тело рефлекторно сгребает еë.

Сдергиваю наушники.

Я что-то должен сказать? Я не знаю что…

Она целует мою шею там, где болит, словно чувствует нужное место.

— Я приехала сказать… что нашла.

— Что?.. — растерянно хриплю я.

— Своего мужчину.

Как кошечка трётся носом об мою челюсть.

— Я в тебя буду верить. Обещаю.

Мои губы растягиваются в улыбке так, что потрескаются щеки сейчас!

Да-а-а! Да-да-да!

Поджимаю губы, чтобы не слишком облегчать ей жизнь и выпросить ещё этого сердечного обезболивающего.

— Продолжай… — шепчу я, стискивая еë крепче.

— Хочешь, буду извиняться всеми способами… которыми ты пожелаешь?

Конечно хочу!! Дурак я что ли — отказываться?!

— Мяу… — шепчет мне на ушко.

Ооо… Фак!

— Ещё! — распинаю еë, впиваясь в шею.

Кусаю мочку, играя языком с длинной серьгой. Бёдра рефлекторно двигаются, полотенце съезжает. Веду пальцами по бедру, задирая юбку.

— Котёнок… — шепчет сбито и настороженно. — Мы дома у твоих родителей. Ты не забыл?

— Никто не зайдëт…

— Ма-а-ар!

— Холодно…

Член скользит по её бедру, упирается в трусики.

Гасит стон.

— Во-о-от… Горячее…

Переворачиваю её на себя, усаживая сверху.

— Это будет первый способ!

— Нет! — пытается увильнуть она. — Первый будет другой, — поерзав на мне, устраивается поудобнее.

— Я весь во внимании! — улыбаюсь во все тридцать два.

Она здесь, а значит, можно кайфовать от игр и никуда не торопиться! Это мой заслуженный грузовик с пряниками… Я съем каждый!

Наклоняется, зацеловывая мою улыбку.

— Ты самый красивый.

Довольно морщу нос. Еë губы скользят по моему лицу.

— Самый… Самый… Самый…

Моë самолюбие сейчас лопнет от обжорства.

— А что там за история, кстати, с Катей? Я не понял ничего… — вдруг припоминаю я.

— Забудь, — закрывает глаза ладонью Алёна, смущаясь.

— «Понять и простить»? — дёргаю бровью.

Убедительно и выразительно кивает.

— Как я про твой «косяк», про который знать не хочу.

— Понял… — улыбаюсь я.

— Я приготовила тебе тортик. «Дамские пальчики».

— Вот такие пальчики? — тяну её руку под юбку, которая прячет точку соприкосновения наших тел.

Заставляю сжать в кулак головку.

— Ааа… Shhh… — вбиваюсь затылком в подушку.

С опаской косится на дверь.

— Никто не зайдёт. Ты обещала мне доверять!

Зажмуривается.

— Окей.

Ну, ла-а-адно! Не расслабится ведь…

Ссаживаю её с себя. И забив на полотенце, иду к двери, запираю на щеколду. Возвращаюсь.

— Где моë «мяу»? — подхожу к кровати.

На мягких лапках подходит к краю. Медленно ведёт языком под пупком, поднимая на меня осоловелый взгляд. Головка, подрагивая от перевозбуждения, упирается ей в щеку.

Тяжело сглатываю. Сжимаю кулаки, чтобы не вмешаться и не ускорить происходящее.

От ожога еë влажным ртом, задохнувшись, вздрагиваю.

Как можно долго обижаться на женщину? Она берёт в рот и ты мгновенно забываешь, что там было вообще… Такая вот читерская опция! Вжимаю кулак себе в губы, чтобы не стонать в голос. Окно открыто… Но чтобы его закрыть, надо остановить происходящее. Ну уж нет!

Она мучительно медленно делает это. Язык обводит головку, трется об уздечку и снова берет глубже. Мои бёдра дрожат от желания вколачиваться в совсем другом ритме, чтобы разбавить эти нежности ощущениями погорячее.

Затылок и шею обваривает кипятком от сладкого прихода.

— Киска… — шепчу я, сжимая волосы у неё на затылке.

Теряя контроль, врываюсь резче, глубже, быстрее! Чувствую сопротивление её горла и языка, и как от её возмущенного мычания по члену идёт вибрация. Коготки сгребают покрывало.

— Тише… Тише… — бормочу, уговаривая то ли её, то ли себя.

Выхожу. Извиняюще обвожу большим пальцем её приоткрытые мокрые губы.

Она обхватывает ими мой палец, закрывая глаза и словно глотает его. Одновременно сжимая мой член в руке.

У меня всë сводит от голода, возбуждения, кайфа…

Повторяю свои вторжения еще раз. Даю мгновение ей отдышаться. И снова…

— Ммм!..

Нетерпеливо заваливаю еë на спину, глубоко впиваясь в так сладко изнасилованный мной рот.

Тело потрясывает от оглушающих токов. Смещаю в сторону полосочку трусиков. Мои пальцы тонут в мокрых нежных губках.

— Черт! — задыхаюсь я, отрываясь от неё. — Я сейчас кончу.

Возбуждённо улыбаясь, облизывается. Прогибается мне навстречу.

Окей! Я всë отработаю, клянусь себе. А сейчас кайфы только мои!

Ошалело глядя ей в глаза, вколачиваюсь несколько раз, словно по мне пропускают разряды. В паху взрывается… А отрывает башку.

Тяжело дыша, прикасаюсь своим лбом к её, слушая звон в ушах. Я в раю…

— Ты такой сладкий… — смеётся хрипло.

Наши улыбающиеся губы касаются.

— Сладкий?

— И солёный! — ведёт языком по моей коже. — Самый вкусный. С днём рождения, котёнок.

Снова переворачиваю еë на себя.

— Где мои пальчики? Я сдохну от голода сейчас.