Я ковыляю к телефону. Конечно, еще очень рано. Но ничего страшного! Уже на второй мой звонок трубку снимают, и я слышу сонный мужской голос.

– Алло? – говорю я, машинально бросаю взгляд на дисплей. Тот ли номер я набрала? – Можно Рори?

Мужчина бурчит в трубку что-то нечленораздельное, слышится шорох простыней, наконец к трубке подходит Рори.

– Чего тебе? – недовольно бросает она в трубку. Никаких приветствий и никаких объяснений по поводу того, что за посторонний мужчина снял трубку и как он оказался в ее постели.

– Папа! – отвечаю я так же коротко. – Мне надо поговорить с тобой откровенно. Хочу, чтобы ты наконец сказала мне правду. Всю правду! Пожалуйста, расскажи мне все, что ты помнишь об отце.

Рори энергично трет глаза, засохшая тушь слетает с ее ресниц. От стола, за которым они с Нелл устроились, воняет жареными яйцами и горелыми тостами. В соседней кабинке тусуется молодежь из Нью-Йоркского университета. Наверняка кутили всю ночь на какой-нибудь вечеринке. Молодые люди громко хохочут. Какой контраст с ее заспанным видом. Прямо издевательство какое-то. Что ж, в их возрасте и она могла так же быстро обрести былую форму после бурно проведенной ночи. Не то что сейчас.

– Хорошо-хорошо! – ворчит она, обращаясь к Нелл. – Но во-первых, предупреждаю еще раз! До половины девятого никаких звонков! Ясно? – Она поворачивает голову. – И где эту официантку черти носят? Когда она наконец принесет нам кофе, будь он неладен?

– Ясно! Прости, – торопится загладить свою вину перед сестрой Нелл.

– Во-вторых, с чего вдруг такая спешка? Не могла дождаться обеда, что ли? И это после того, как мы с мамой на протяжении двух месяцев ежедневно пичкали тебя всякими рассказами о твоем детстве!

Рори снова трет глаза руками. Голова раскалывается от боли, в висках стучит. Ночка выдалась еще та. Не прошла даром. Но пока об этом не стоит думать, иначе она рискует вывалить все свои мозги прямо на пластиковую поверхность столика. Где-то в глубине зала поет Леди Гага. Рори недовольно морщится. Хоть бы убавили звук, думает она раздраженно. И на кухне все время гремят посудой, даже здесь слышно. А тут еще эта ребятня под боком. Гогочут во все горло. Им и дела нет до тех, кто сидит рядом.

– Вот поэтому! – отвечает Нелл и достает из сумочки тетрадь с рисунками отца. – Эту тетрадь мне передал Джаспер Аэронс.

– Папин приятель? – осторожно переспрашивает Рори, стараясь ничем не выдать себя. Разумеется, она прекрасно знает, кто такой этот самый Джаспер Аэронс. У мамы чуть удар не случился, когда она увидела его на том вечере в галерее, устроенном в честь возвращения Нелл.

– Да. Мы с ним недавно встречались за чашечкой кофе. И он отдал мне этот альбом. Сказал, что хранил его у себя много лет.

– Так чего же он тянул столько времени? – Рори снова энергичным жестом подзывает к себе официантку, а потом почти кричит во весь голос, требуя себе немедленно свою чашку кофе.

– С тобой все в порядке? – участливо интересуется у нее Нелл.

– Все нормально. Похмельный синдром, – бросает в ответ Рори, не вдаваясь в подробные объяснения. Но об этом потом. Она даже не уверена, чувствовать ли себя виноватой после всего, что было, или наоборот – праздновать небольшую, но все же победу. Нет, пожалуй, она все же виновата. Да и вообще… Одно дело – ее старшая сестра Нелл, само совершенство и образец для подражания во всем. Другое – Нелл, карабкающаяся вверх по ступеням собственной памяти. Это даже немного забавно. Но с каждым днем ее экзерсисы становятся все менее и менее забавными. К примеру, сегодняшний. Здесь, сейчас, сию минуту! Немедленно дай ей ответы на все ее вопросы. Словом, ничего забавного. Да и вообще дерьмовая ситуация складывается. Ах, как бы ей сейчас хотелось вернуться назад, отмотать время вспять хотя бы на двенадцать часов.

– Вижу, разъезд с Хью завершился благополучно, к обоюдному удовольствию, не так ли? – коротко констатирует Нелл. Возле их столика наконец возникает официантка с серебряным кофейником и двумя чашками.

Рори придвигается к сестре поближе, она лихорадочно соображает, что ей ответить. И вообще, что и как станет она говорить сестре. Никаких разумных объяснений у нее нет, и от этого на душе становится еще муторнее. Да, все пошло наперекосяк, совсем не так, как хотелось бы. Да и в прошлом все было не так просто. К счастью для Нелл, она не помнит, что именно происходило. Зато она, Рори, помнит все отлично. Но пока Нелл еще не стала той въедливой, вредной особой, какой она была раньше, можно вести себя так, как в старые времена. Что Рори и делает. Вечные соперницы во всем! Зуб за зуб, и так всегда. Нелл заявляет, что она умеет прыгать, Рори тут же берется доказывать, что она прыгает лучше и выше. Неужели все начинается по новой, думает она с отчаянием.

– Ничего серьезного! – говорит она наконец. – Так, мимолетная интрижка… на одну ночь. Не о чем говорить.

– Вот это честный ответ! – улыбается Нелл, в глубине души довольная тем, что они с сестрой так легко миновали столь щекотливую тему.

– То есть ты не станешь насмехаться надо мной? Или корить, говорить, что я гублю себя, и все такое? Что пора мне понять, что я уже не ребенок, и начать вести себя по-взрослому. То есть как самостоятельный человек, который отвечает за все свои поступки и за свой жизненный выбор.

Рори отхлебывает гигантский глоток кофе и в два присеста осушает чашку до дна. После чего издает вдох удовлетворения.

– Неужели я говорила тебе подобные гадости? – удивленно переспрашивает Нелл и тоже отхлебывает небольшой глоток из своей чашки.

– Хм! Бывало… И не раз… в прошлом.

– Но сейчас у нас, слава богу, настоящее, – резонно напоминает сестре Нелл.

– А ты здорово изменилась.

Рори снова подзывает к себе официантку. Овсянка. Вот что ей нужно! Овсяная каша впитает в себя все излишки выпитой за ночь текилы, пока она окончательно не всосалась в кровь и не разнеслась по всему телу.

– Не думаю, – смеется в ответ Нелл. – Люди всегда остаются такими, как они есть. Впрочем, вполне возможно, я действительно эволюционирую.

– Не играй, пожалуйста, словами.

Рори бросает на сестру мимолетный взгляд. Какой реакции ждать от Нелл? Такой же, как шесть месяцев тому назад, когда она сообщила ей о том, что Питер гуляет с другой? Тогда сестра была готова наброситься на нее с кулаками, кричала, что Рори должно быть очень стыдно за свои слова, что она и так в жизни получила все, что хотела. И даже больше! Так почему же она продолжает терзать старшую сестру? Ведь она и так красивее ее. Она модница, самый настоящий хиппи. И с людьми Рори легко сходится. Не то что она, Нелл. И с мамой у нее полный контакт. Но сейчас! Нет, сейчас она, Нелл, не уступит сестре так просто. Она с удовольствием ткнет Рори носом в ее возлюбленного Хью. Она тоже может порассказать ей про него много чего! Но тогда, помнится, Рори лишь издевательски рассмеялась. Впрочем, не просто рассмеялась. Она окончательно вышла из себя, услышав из уст сестры подобные глупости, сказанные в адрес ее Хью. Что за позерство, в конце концов! И в ответ она ей тоже много всякого наговорила… Припомнила Нелл, что она всегда была любимицей отца, но она, Рори, никогда не обижалась на такое распределение ролей в их семье, никогда не претендовала на то, чтобы занять место сестры в сердце Френсиса. Словом, обе они тогда не стеснялись в выражениях. Позже каждая из них не раз и не два пожалела о том, что наговорила в запале. Но что сказано, то сказано. Как говорится, слово – не воробей.