от волнения стучит об ребра мое испуганное сердце. А вдруг это не понравиться королеве фей-ир.

Но почувствовала лишь ее хитрый взгляд, мазнувший по моей макушке, и заинтересованный Бриннэйна, и колючий, немного непонятный, искрящийся довольством, Олесандра. А вот что именно его так удовлетворило, осталось для меня загадкой. И на всякий случай я насторожилась.

— Мои родные, — внезапно начала королева своим мелодичным журчащим голосом. — Ведь сегодня я действительно собрала тут самых близких и родных. Позвольте представить вам снова, уже не принца, короля Эдхарда Мак-Альпина Горарского.

В этот момент Эдхард начал мягко и настойчиво увлекать меня за собой. И, спустя несколько минут, я даже не поняла как, мы оказались возле самой королевы.

— Некоторые из вас, без сомнения его помнят и будут рады увидеть старого друга. И его очаровательную спутницу Шэнну…

Выжидающий взгляд синих глаз вопросительно впился в меня.

Я испуганно замерла, выдавила одними губами:

— Просто Шэнну.

Рядом хмыкнул Олесандр. Эдхард крепко сжал мои пальцы.

— Шэнну…

Зал оживился. Многие, я видела, действительно узнали Эда и искренне были рады его встретить. Несколько дам, краснея, перешептывались и кидали манящие взгляды. Эти взгляды не нравились мне, но я делала вид, что их не замечаю.

— А теперь прошу к столу, — завершила свою речь Рхианнон. — Ужин в честь нашего дорогого гостя и его спутницы можно считать открытым.

Гости принялись рассаживаться вдоль длинных прямоугольных столов. Нам же было отведено место возле королевы и ее мужчин. Кроме нас с Эдом за королевским столом расположились еще несколько мужчин и женщин, скорее всего семейные пары. Их возраст колебался от ровесников Эда до достаточно пожилых.

Я внезапно оказалась по левую руку от королевы, возле Олесандра. Эдхарда усадили по правую, ближе всех, а за ним уже уселся Бриннэйн, прямо напротив меня.

Странное расположение удивило, что-то тревожно заскребло за грудиной. Я разволновалась, и аппетит пропал, стоило мне только увидеть как воркуют Эд и Рхианнон. Она склонила голову до неприличия близко к моему несостоявшемуся жениху. Едва не касаясь губами его щеки, о чем-то шептала, очаровательно улыбаясь. Отчего его губы чуть заметно подрагивали в сдерживаемой улыбке. Я видела, что ему было приятно общаться с королевой, и ничего не могла поделать, злилась.

— Милая Шэнна отведаете этот бесподобный паштет, — предложил внезапно Олесандр, и мне пришлось оторвать взгляд от сладкой парочки.

Прямо в моей тарелке оказалась небольшая горка чего-то серовато-коричневого. Сглотнула, посмотрела в ясные синие глаза.

— Попробуйте. Шэнна. Вам нужно подкрепиться. Сегодня будет непростой вечер…

Я холодно пождала губы.

— Что вы имеете в виду?

Олесандр лишь горько улыбнулся.

— Увидите. Я к такому привык… у нас свои законы. Но вы милая неискушенная девочка. Советую вам просто это принять. Так тут заведено. Рхианнон и Эда связывают очень сильные узы. Будут связывать всегда.

Это показное участие вызвало еще большую тошноту, будто в желудок запустили целое кубло отвратительных змей.

— Не понимаю, о чем вы говорите. И мне совершенно нет дел до их уз, — упрямо заявила, стараясь смотреть прямо перед собой.

Но пылающие щеки выдавали с головой, и пальцы дрожали, так, что приборы позвякивали о холодный фарфор тарелки.

— Пусть будет так. Но паштет все же попробуйте, — вздохнул прямо возле щеки и отвернулся, деликатно избавив от своего общества.

А я, немного подумав, аккуратно набрала на вилку маленький кусочек предложенного угощения. Подкрепиться действительно не мешало.

Может, паштет действительно был бесподобный. И хрустящий крекер отлично оттенял его вкус, но я не чувствовала, словно жевала дерево и мох. Как механическая кукла, накалывала что-то на вилку и отправляла в рот, методично пережевывала, промакивала губы салфеткой, и снова накалывала. Внезапно пришло жуткое осознание, что все здесь куклы. Куклы, играющие роль, улыбающиеся, когда заказано, жующие, когда требуется, молчащие, когда их не желают слушать и разговаривающие, когда нужны развлечения. А все вокруг мерзкие картонные декорации, и только я одна совсем не знаю, куда попала и какая роль мне отведена.

Иногда пристальный взгляд Эда останавливался на мне, изучающий, немного удивленный. А еще пылающий гневом, как только ко мне наклонялся Олесандр, чтобы предложить что-то из угощения. Или Бриннэйн, салютующий наполненным кубком.

Я старалась держаться, улыбалась и не смотрела, как любезничают Рхианнон и Эд, делала вид, что не обращаю внимание, на то, что он смотрит, слишком увлеченная ухаживаниями Бриннэйна и Олесандра. Но все равно будто воочию видела перед глазами хитрые ужимки королевы и благосклонную улыбку Эда. Тогда начинало невыносимо тошнить, и я хваталась за ножку кубка, чтобы сделать глоток освежающего напитка. Он придавал смелости, и моя улыбка мужу и брату королевы становилась боле искренней. Как и старенькому лорду Ситли, сидящему по левую руку от меня. Странно, прежде я считала, что фей-ир не могут стареть и болеть, но сегодня в зале присутствовал не только один лорда Ситли с убеленной сединой головой.

— Ты думала, что мы вечно молодые, Шэн? — поймал мой изумленный взгляд Бриннэйн.

Я кивнула, не успев скрыть удивление.

— Раньше так и было. Но перекрытие каналов энергии требовало от нас немыслимых усилий. Нардгейл захлебывался силой, не имея возможности ее выплеснуть в мир. Пришлось думать, как это превозмочь. Некоторые отдали свою молодость и вечную жизнь, чтобы жили остальные… — в его глазах на миг мелькнула скорбь.

Я снова посмотрела на лорда Ситли, увлеченного беседой со своей спутницей. С уважением посмотрела. Не многие на такое способны… Может не все фей-ир разбалованные и падкие на развлечения бездушные существа? Сания тоже такая милая и самоотверженная девочка… Легенды врут? Или недоговаривают?

В этот момент королева с тихим звоном, пронесшимся сигналом по залу, отложила приборы. За ней муж и брат. Эд тоже, обжигая меня ярящимся взглядом.

Я выпустила из пальцев черенок вилки, чувствуя небывалое облегчение от окончания ужина. К самому уху склонился Олесандр.

— Вы отлично держались, мадемуазель Шэнна, — обжег дыхание щеку.

Бриннэйн отсалютовал бокалом.

— Хочу танцевать, — немного капризно надув губы возвестила Рхианнон. Стрельнула в Эда томным взглядом из-под пушистых ресниц.

И мне со сжавшимся от боли сердцем пришлось беспомощно наблюдать, как он отодвигает ее кресло и, взяв хрупкие белые пальцы в свою широкую теплую ладонь, ведет на середину зала. Ее белоснежные волосы сверкали. Рхианнон не нужны были украшения, чтобы блистать. Нежное воздушное полупрозрачное платье, струилось по ее телу, словно сиреневый туман, не оставляя места для фантазии. Мой соблазнительный наряд по