— А может и больше, — ухмыльнулся некромант. — Итак, как новый ректор академии, я объявляю заседание совета закрытым. Все свободны. Особенно ты, Марлиза.

Он встал и галантно отодвинул ей стул, помогая подняться. Фыркнув, она ушла, хлопнув дверью, но остальные не двинулись с мест.

— Ты знала? — спросил Родерик, повернувшись к Беате, которая водила тонким пальцем-сучком по стеклу.

— Догадывалась, — сказала она. — После той охоты ты первое время постоянно ежился как от холода.

— Давайте разработаем план, — предложил Изергаст. — Рурк, надо усилить физические тренировки. Я проведу лекцию, чтобы успокоить студентов.

— Ты? — усмехнулась Беата. — Успокоишь? Скажешь, что бояться нечего, потому что все мы однажды умрем?

— А если отправить в Лабиринт только рыжую? — предложил Рурк.

— А если через неделю Стена обвалится, и твари хаоса окажутся здесь? — парировал Изергаст. — Так мы хотя бы дадим первокурсникам шанс. А твоя задача — соблазнить девушку, — повернулся он к Родерику и не удержался от шпильки: — Тебе это обычно прекрасно удается. Однако, как я понял, у вас с ней сложные отношения.

— У нас договор, — сказал Родерик. — Если она станет магичкой огня, то переспит со мной.

— Очень романтично, — кивнул Изергаст. — Вот только есть загвоздка. Видишь ли, у тебя не было возможности попробовать женщину с твоей магией, поскольку огненных запечатывают. А я, только узнав о вероятности усиления потенциала после соития с некроманткой, перепробовал всех, кого нашел.

— Их не так-то много, — заметил Родерик.

— В патруле три и еще шесть низкоуровневых в разных концах империи. Одна подрабатывает гадалкой на ярмарках, вызывает духов и предсказывает вечную любовь. Ах, Одетта, знойная женщина, хоть и некромантка слегка за сотню... — Изергаст мечтательно поднял глаза к потолку. — Выглядела, впрочем, на пятьдесят максимум.

— Самый сок, — пробасил Рурк.

— Ты ведь уже понял, к чему я веду, да? — спросил он Рурка, и тот кивнул.

— У меня такое было лишь раз, — сказал он. — С первой женой. Мало иметь одинаковую стихию, Родерик. Должно быть нечто большее.

— Так вот к чему я, — Изергаст снова побарабанил пальцами по столу и нахмурил темные брови, так резко контрастирующие с его белыми волосами, забранными в хвост. — Если она выкалывает глаза на твоем портрете и плюет на твою тень, то ничего у тебя не выйдет.

Родерик молчал. Последняя надежда таяла, исчезая, словно мираж.

— А может наоборот, — возразил Рурк. — От ненависти до любви, как говорится...

— Может и так, — не стал спорить Изергаст. — К тому же, если она огонь, то должна быть очень горяча. Да и ты, видимо, хорош, хоть мне и противно думать об этом. Но если Джемма ушла от меня к тебе и не вернулась, рыдая от раскаяния, то это так. Потому что я — великолепен. И на этой ноте предлагаю закончить.

— Я за, — согласился Рурк. — Еще не хватало слушать твое пустое бахвальство. Всем известно, что лучшие — анимаги. Скажи, Беата!

— Я и правда должна сказать кое-что, — она вздохнула и повернулась к мужчинам. — Не хотела при Марлизе.

Покопавшись в зеленой траве на макушке, Беата поймала жучка и, приоткрыв окно, выпустила наружу.

— Сегодня пришел указ императора, — сказала она. — Все анимаги с образовавшейся корневой системой обязаны прибыть к Стене для ее укрепления.

Дружный вздох прокатился по кабинету, когда все поняли, что это значит.

— Беата! — Родерик вскочил и, подойдя к женщине, обнял ее.

— Отстань, Родерик, у меня жуки, не видишь? — оттолкнула она его, улыбнувшись. — Я думала, останусь здесь, в саду больших деревьев. Взяла бы с тебя слово навещать меня и подсыпать свежий навоз...

— Беата, мы что-нибудь придумаем, — пообещал Изергаст, холодное лицо которого исказилось от несвойственных ему эмоций. — В правилах академии наверняка можно найти какую-нибудь лазейку. Или создать ее. Я ведь ректор, я могу. Вроде, ты ключевой преподаватель, без которого все рассыплется. К тому же это правда.

— Мне и так недолго осталось, — ответила она и подошла к двери. Корни из-под ее юбки расползались змеями по мраморному полу. — Надеюсь, вам удастся остановить хаос, мальчики. Я сделаю все, что могу.

Дверь закрылась, и они остались втроем.

— Мальчики? — недоверчиво пробасил Рурк.

— Мало кто может сказать, что спас мир своей... — Эммет поднял глаза к потолку, поцокал языком, подбирая слова. — Своим женским естеством.

— Я его убью сейчас, — сообщила Миранда. — Тебе дорог твой потенциальный брат, Арнелла? Если да, пусть уйдет. Сейчас же.

— Эммет, отстань, пожалуйста, — попросила я, ковыряясь в овощном рагу. — И без тебя тошно.

Новость о том, что ректор больше не ректор и не маг, затмила даже вести от патруля. А надежда на возвращение сил Адалхарда только подлила масла в огонь. Об этом говорили все и везде, и пялились на Миранду, как на королеву хаоса.

— Вся академия гудит, — улыбнулся Эммет, покачиваясь на стуле. — Мастер Адалхард потерял свой огонь, но Миранда Корвена излечит его своей... — он снова сделал многозначительную паузу, поиграл бровями. — ...любовью. На тебя вся надежда! Не оплошай! Я готов дать пару уроков совершенно безвозмездно. Хотя, думаю, Адалхард и сам разберется. Кстати, раз он теперь не ректор, то у него куда больше свободного времени. Может, потренируетесь? А то вон с Джафа он каждое утро семь потов сгоняет, а с тебя...

Миранда швырнула в него ложкой, но Эммет пригнулся, и та со звоном брякнулась на пол.

— Страстная, — покивал он. — Настоящий огонь! Арья, — Эммет повернулся ко мне. — Не думай, что твоя помолвка прошла мимо меня незамеченной. Конечно, это не сравнится с лечебным совокуплением, но все же, все же... Скажи, как так вышло, что Тиберлон сделал тебе предложение? Поговаривают, он вынужден на тебе жениться, но на стихийнике я не спускал с тебя глаз. Уверен, максимум, что он себе позволил — слегка полапал тебя пониже талии, но за такое не приговаривают к браку.

— Это недоразумение, — ответила я, отодвинув тарелку.

Есть перехотелось. И даже не от упоминания помолвки, о которой я и не думала, а от картинки, вспыхнувшей в воображении: мастер Адалхард и Миранда, его сильные руки обнимают ее талию, притягивают, прижимая к крепкому телу, как он обнимал меня в танце. Серые глаза смотрят с нежностью и страстью, губы тянутся к губам...

—Только ты пока не говори никому, — попросила я, возвращаясь в реальность.

— Что не говорить?

— Что свадьбы не будет. Понимаешь, Кевин идет в патруль, в первый раз, и я не хочу, чтобы он расстраивался или волновался из-за чего-то еще.

— Ну, не знаю. Как по мне — помирать, так холостым, — рассудил он.