– А тут и в самом деле спокойно, – заметил Антон, выбираясь из машины.

Юлия тоже вышла, глубоко вдыхая пропитанный запахом хвои воздух. Вскинула голову и полюбовалась, как ветерок колышет верхушки сосен. Вокруг стояла первозданная тишина. Ну а если вернуться на землю, к цели их появления в этом сосновом раю, то психиатр Кравцов и здесь оказался кругом прав. Это место идеально подходило не только для реабилитации, но и в качестве убежища.

Вернувшись к машине, Антон тем не менее извлек из бардачка оружие – обычный «макаров», купленный у Крамаря за четыре сотни зеленых под присказку «для своих – со скидкой». Помня наставление, щелкнул предохранителем, опустил правую руку с пистолетом в карман и направился к дому.

– Зачем это? – Юлия покосилась на пистолет. – Чего нам бояться?

– Это он боится, – Антон кивнул в сторону дома. – Или остерегается, все время начеку и может среагировать неадекватно. Об их отношениях с Оксаной мы ничего не знаем. Но мне кажется – Олег ее тщательно оберегает. У него ружье, да и вообще он способный малый. Кто, если не Олег, выследил, захватил и хладнокровно отправил в погреб Учителя? С этим приходится считаться.

Юлия промолчала.

Ворота не запирались, и во двор они проникли без всяких помех.

Остановившись у невысокого крыльца, Антон Сахновский вдруг поймал себя на мысли, что не знает, как действовать дальше.

Сложившаяся в голове схема выглядела примерно так. Они с Юлией прибывают на место. Их встречает Олег Родионов. Держится настороженно – в конце концов, он знает, что переступил черту и нарушил закон. Они представляются. Если парень будет вооружен – Антон демонстративно бросит пистолет на траву, поднимет руки и предложит поговорить начистоту. Может, пообещает: больше они не приедут, никто никогда их не побеспокоит и Оксане не придется прятаться.

Но вокруг по-прежнему нет ни души.

Их никто не встретил. Ни дружески, ни враждебно.

Пахло хвоей. В чаще перекликались птицы.

Тишина. Покой и тишина.

Антон потоптался, повертел головой, прикидывая, что предпринять. Юлия уже собралась подняться на крыльцо и постучать, но он жестом остановил ее и покачал головой – не сейчас. Затем, вынув руку с пистолетом из кармана и посмеиваясь про себя – тоже мне, крутой рейнджер выискался, – осторожно двинулся вокруг дома, одновременно прислушиваясь к лесной тишине.

Антон обогнул угол и обнаружил с тыльной стороны постройки длинный навес, под ним – сбитые из досок кормушки, полные свежего сена. Еще одно корытце, в нем – комковатая соль-лизунец. Солидная копна все того же сена, накрытая от непогоды брезентом, высилась чуть подальше – в глубине двора.

С этим ясно. Сюда приходят лесные обитатели – здесь их столовая.

Еще дальше, скрытая копной, стояла старенькая, но ухоженная «Нива».

«А на этой штуке наш лесник разъезжает по кварталам своего участка», – машинально отметил Сахновский. И тут же сообразил: если машина здесь, значит, и хозяин недалеко.

Пели птицы. Летний день уверенно вступал в свои права, начинало припекать. Густая трава под ногами одуряющее запахла.

Еще немного продвинувшись вдоль тыльной стены дома, Антон остановился.

Окна. Куда они смотрят?

Одно – прямо на дорогу, по которой они сюда приехали.

Здесь совершенно тихо. Любой мотор слышно издалека. И, если ты скрываешься, если у тебя есть для этого причины, слух у тебя постоянно напряжен.

Почему он, Антон, решил, что Олег Родионов не слышал приближения их машины?

Додумывал он уже на ходу, чуть ли не бегом возвращаясь к крыльцу. Юлию надо удержать от поспешных действий. И если уж стучаться в дом, то сделать это должен он сам.

Дьявол, поздно!

Женщины перед домом не было. Входная дверь стояла нараспашку.

– Юлия! – позвал Антон, крепче стискивая рукоять «макарова». А затем, не получив ответа: – Олег! Олег Родионов! Отзовись!

Тишина.

Одним прыжком Антон взлетел на крыльцо. Миновал проем входной двери, прихожую, свернул в комнату, сделал еще несколько шагов и тут же услышал:

– Антон, осторожно!

И тут же – напряженно звенящий мужской голос:

– Стоять на месте! Иначе открываю огонь! СТОЯТЬ!

Но Антона уже ничто не могло остановить.

Он пнул прикрытую, но незапертую дверь соседней комнаты, ворвался туда, держа оружие на вытянутой руке, – и сразу резко ушел в сторону, сбивая прицел тому, кто собирался «открыть огонь».

Юлия, опустив голову, стояла на коленях посреди комнаты.

В углу, между окном, смотревшим на дорогу, и простеньким иконостасом, застыл, прижавшись к стене, парень лет двадцати пяти. Зрачки стволов его ружья тупо смотрели в затылок женщины.

Внешность самая заурядная, такого и в самом деле трудно запомнить и уж тем более описать. «Родион, без особых примет», – тут соседка Светлана Ивановна не соврала. Но подробнее разглядывать парня времени не было.

– Опусти оружие! – Антон слегка повел стволом, беря противника на прицел. – Слышишь? Ты же все равно не станешь стрелять!

– А ты? – послышалось из угла.

Голос парня сорвался. Очень волнуется. Надо его успокоить.

– И я не стану. Опусти ружье, не надо глупостей!

Что если он все-таки нажмет курок? От испуга или случайно?

Антона охватил страх. Куда больший, чем тот, который он испытал, когда Юлия разбудила его среди ночи телефонным звонком после нападения Жанны Черной.

– Зачем вы приехали? – Ружье тем не менее не спешило опускаться.

– А ты чего так боишься?

– Ты мент?

– С чего ты взял?

– Потому что она, – ствол качнулся и снова уставился на Юлию, – его сестра. Надо говорить чья?

– Почему ты так решил?

– Узнал и все. Как только она вышла из машины.

«Ошибка», – мелькнуло в голове у Антона. Такую возможность они не учли.

Ладонь, сжимавшая рукоять пистолета, взмокла. Не так это просто – держать на мушке пистолета со снятым предохранителем живого человека, даже не бандита. Никудышный из тебя рейнджер, доктор Сахновский…

– А где ты ее видел? – спросил Антон.

– В Жашкове… Ее Юлия звать… Он сказал…

– Руслан?

– А мне без разницы, как его звали. По ящику тоже говорили – Руслан. Только мне плевать, ясно?

Сахновский прищурился – руки Олега тоже «гуляли» от напряжения. Указательный палец правой руки, лежавший на спусковом крючке, нервно подрагивал.