К кому бы он ни обращался, Фьялбъёрну они не понравились. И желания познакомиться поближе тоже не возникло.

— Что ты думаешь обо всем этом? — прямо спросил он.

Яшрах положил свиток на сундук, поднес руки к горевшим золотистым пламенем свечам. Молчание заставило напрячься, хотя драуг прекрасно понимал, что южанин не тянет время, а думает. Быстрый ответ — не для уст одного из самых сильных чародеев смерти.

Длинные гибкие пальцы южанина почти касались языков пламени. В черных глазах плясали отблески огня, придавая лицу жуткий, совершенно нечеловеческий вид. Не живой человек, а идол мудрого хищного бога, вырезанный из мутного агата, который искупали в предвечной тьме.

— Не знаю, похожи ли боги севера и юга, но у нас они коварны и опасны, — медленно заговорил Яшрах, словно давая время вникнуть в каждое слово. — Их воля — небо над нашей головой, наши желания — пыль под их стопами. Они — не мы, они играют нашими болью и счастьем, как фигурками из драгоценных камней на огромной доске, расчерченной клетками. Они знают ход времени и не торопятся его менять. Сегодня они злы, а завтра… завтра придёт ветер перемен.

Фьялбъёрн слушал его, не рискуя перебивать. Пусть вязь южной речи была словно виноградная лоза, обнимающая прут, но он понимал, что это не просто так. Яшраху всегда есть, что сказать.

— Боги живут давно, они не смотрят на мир нашими глазами и не принимают так близко к сердцу наших клятв. Так же, как и обещаний помочь. О чем договорятся два бога?

Пламя задрожало, словно в каюте откуда-то взялся ветерок. Яшрах прищурился, губы сжал в тонкую линию, потом продолжил:

— Никогда не узнать этого нам, простым людям, рожденным смертной женщиной. А потому и не стоит возлагать на богов надежды. Если Морской Владыка дорожит тобой и «Гордым линормом», то и так не даст в обиду. А если нет… Твоя мольба лишь его позабавит. Северные боги сильны и уважают силу людей. Даже дерзость прощают порой. Не проси ничего у Морского Владыки — поговори с Повелителем Холода сам. Заставь его прислушаться, сумей отыскать выход. С одним богом напрямую договориться куда проще, чем с двумя.

Пламя свечей потухло, в каюте запахло дымом. С тихим шелестом развернулся лежавший на сундуке свиток, руны на нем вспыхнули бледно-голубым светом — магия против тьмы.

Фьялбъёрн ничего не сказал. Но знал уже, что делать дальше.

* * *

— Мой ярл, вы уверены? — уточнил Матиас, хмурый здоровяк, стоявший за плечом Лирака.

Вся команда высыпала на палубу, чтобы проводить своего ярла. И хоть знали, что спорить бесполезно, всё равно не хотели отпускать одного. С неба срывался мелкий колючий снежок, северный ветер трепал волосы и одежду. Того и гляди, сбил бы с ног, да только с бравыми моряками ему явно было не справиться. Все они, словно гряда Къёргарских скал, стояли напротив Фьялбъёрна и ждали окончательного ответа.

Драуг молча взвесил в руке верную секиру. Ни в одном бою она не подвела, весело и беспощадно пела стальную песню смерти, насмехаясь над врагами. Но теперь на поясе появился еще и клинок работы южных мастеров: длинный, изогнутый, с рукоятью, усыпанной черными, будто наряд Госпожи Ночи, ониксами и гагатами. Клинок благоразумно был укрыт от любопытных глаз ножнами и полой плаща. Но все же… не так глубоко, чтобы его не разглядеть.

— Уверен, — громыхнул Фьялбъёрн. — Ждите меня здесь. Рисковать никем не хочу, да и не вижу смысла. Если не удастся убедить Янсрунда отдать ворожею миром, то уж вдвоём мы покинем остров быстрее, чем все вместе.

— Убеждать секирой будешь, мой ярл? — крикнул вечный друг Матиаса Халарн.

Фьялбъёрн улыбнулся зло и весело, команда живых мертвецов дружно захохотала, заставив насторожиться морских жителей, сновавших возле корабля. Не к добру, когда смерть смеется, не к добру… А уж когда хохотом заливается, так не надо и на алтаре Гунфридру жертвоприношения делать, чтобы понять — быть беде.

— Моя стальная подруга позаботится о сговорчивости Повелителя Холода, — хмыкнул Фьялбъёрн.

— Пусть уж приласкает его как следует! — ощерился Халарн.

— Непременно! — пообещал драуг и крикнул: — Эй, Тоопи!

Кракен вздрогнул и тут же сунул в карманы руки одновременно с щупальцами, словно пытаясь показать, что ничего не пытался стащить и вообще всячески далек от мыслей о проказах на корабле.

— Навари дурманного глёга да побольше. После гостеприимности Янсрунда как бы нам не околеть. Особенно живой женщине.

— Сделаю в лучшем виде, мой ярл, — истово пообещал Тоопи.

— Вот и славно.

Фьялбъёрн хлопнул рукой по бедру и еще раз обвёл взглядом всех собравшихся.

— Теперь слушайте меня. За день с вами здесь ничего не случится, Янсрунд — мерзавец, но не дурак. К тому же, клянусь своим последним живым глазом, его раздирает любопытство, почему я пришёл один.

Команда загалдела, пришлось жестом дать знак умолкнуть.

— На мне амулет Гунфридра. Если я попаду в беду, то вы услышите голос нашего линорма. Тогда не стойте на месте, идите прямо ко дворцу Янсрунда и сметайте все на своём пути!

Довольные крики и рык подтвердили, что Повелителю Холода несдобровать, попробуй тот покуситься на их командира. Казалось, даже волны за бортом заплескались яростнее, вторя голосам мертвецов.

— Пора, — глухо уронил Фьялбъёрн, и все вмиг стихли.

Ветер тоже притих, словно и сам насторожился, не зная, чего ожидать от буйного ярла.

— А где наш южный гость? — вдруг кто-то подал голос.

Фьялбъёрн загадочно улыбнулся, и «Гордый линорм» врезался в песчаный берег Острова-Призрака.

…снежная равнина, белая и безлюдная, встретила недружелюбно. Гостей тут вообще не любили. Здесь свои порядки, свои правила. То Спокельсе их устанавливал, теперь — Янсрунд. И хоть разными они были, в действиях расходились несильно. Разве что Янсрунд, хоть не был ласковым покровителем, все же островитян своих зря не мучил и никому в обиду не давал, в то время как Хозяин Штормов пил все соки и тянул жилы из тех, кого должен был защищать.

Фьялбъёрн успел сделать всего несколько шагов, как понял, что погода начала меняться. И так-то было затянутое тучами небо и заснеженная равнина, а теперь стало холоднее во сто крат. Сверху крупными хлопьями повалил снег. Пока еще тихо и спокойно, но драуг уже прекрасно понимал, что к встрече Янсрунд подготовился как следует.

Кругом никого не было. Ноги по щиколотку проваливались в пушистый снежный покров, оставляя следы. От безмолвных просторов, простиравшихся кругом, было не по себе. Ведь это только обман, иллюзия пустоты. На самом деле здесь каждая снежинка покорна воле своего господина, которому в любой миг готова нашептать про одинокого путника, бредущего прямо к Цитадели. И пусть дорога неблизкая, путник всё равно дойдёт.

Фьялбъёрн ускорил шаг, едва не поскользнулся, припомнил всю родню проклятого утбурда, но даже не подумал остановиться. Резко поднялся ветер, задувая с диким воем. Если прислушаться, можно было разобрать злобный насмешливый голос. Только вот что за слова — не понять. У ветра они свои, древние, и ни существам, живущим на земле и уходящим после смерти по ту сторону Мрака, ни оставшемуся здесь по воле бога мертвому ярлу они неподвластны.