– Она в Америке. Правда, по происхождению она ирландка. Похоже, у меня есть определенные склонности, а?

Я пропустила его слова мимо ушей.

– А она знает? – помолчав, спросила я.

Он кивнул:

– Да, знает. Тогда мы с ней разъехались. А потом она захотела, чтобы мы помирились. Я счел это правильным шагом. Здесь царило такое безумие. Я хотел, чтобы хоть что-то в моей жизни сложилось правильно. И поскольку мы с ней начинали новую жизнь…

– Ты ей рассказал.

– Я ей рассказал. А ты не рассказала Гарри?

Я отрицательно покачала головой.

– Ты и твоя жена… вы по-прежнему вместе? – спросила я.

Он кивнул.

– У нас сын. Феликс. Он немного младше Диллона.

Гаррик сидел, глядя прямо перед собой, – он не сводил глаз с Диллона, который потихоньку удалялся от нас и приближался к морю. Я крикнула сыну отойти от воды, и он тут же выполнил мою просьбу. Диллон слегка сгорбился, и было видно, что он устал. Он тер глаза, ясно, что скоро надо будет уходить.

– Он мой сын, верно?

Я онемела. Я не могла сказать ни слова. Я только обхватила руками колени и прижала их к груди. Я чувствовала, как он смотрит на меня в упор, и мое нежелание отвечать для него красноречивее любого ответа.

– Гарри не знает и об этом?

Я покачала головой.

– И не должен узнать, – с каким-то надрывом, едва слышно произнесла я.

Он глубоко вздохнул.

Солнце почти село, и подул прохладный ветерок. Я знала, что ты уже вернулся домой и волнуешься, почему нас до сих пор нет. Я собрала наши туфли и поднялась. Он схватил меня за руку.

– Можно мне с тобой увидеться? Перед моим отъездом?

– Нет, – сказала я твердо и решительно покачала головой.

Мне было больно отказать ему. Его рука все еще сжимала мое запястье. Первое прикосновение с того времени, как мы расстались.

Он с минуту держал мою руку в своей, затем отпустил.

Мы молча шли вдоль берега. Я несла на руках Диллона, черпая силу в прикосновении его маленького теплого тела.

Перед тем как мы расстались, он сунул руку в карман и достал визитную карточку.

– На ней мой электронный адрес и номер сотового, – сказал он.

Я бросила взгляд на протянутую мне визитку. Нужно было срочно уходить, пока я снова не расплакалась.

– Я бы хотел поддерживать с тобой связь, – все еще держа карточку в протянутой руке, сказал он.

Солнце уже почти село, и его лицо погрузилось в тень, но мне все равно было видно, что он пристально на меня смотрит.

– Не знаю. Думаю, не стоит этого делать.

– Я понимаю. Но если ты хоть как-то можешь… Хотя бы писать мне время от времени. Чтобы я знал, как дела у тебя и у Диллона. Чтобы я знал, что вы оба в порядке. Я сам не буду тебе писать… если ты этого не захочешь.

Взвинченная, растерянная, я схватила карточку и поспешно зашагала прочь, чувствуя, как он провожает нас взглядом. На улице царила тишина, слышны были только шум океанского прибоя и стук моих шагов по пыльному асфальту.

Подъезжая к дому по узкой дорожке, я услышала, как заскрипели по гравию шины. Сад безмолвно дремал под снежным одеялом. Подъехав к самому дому, я увидела, что входная дверь открыта, и изо всех сил нажала на тормоза. Из дома не раздавалось ни звука. Никаких признаков жизни. Я выключила мотор, в машине стало тихо, и я начала прислушиваться к зловещей тишине. По коже невольно пробежал мороз. Что ждет меня за этой открытой дверью? Но мой страх длился секунду, не больше. Я выскочила из машины и взлетела по ступеням: я должна была знать, что теперь с нами будет.

Я не сводил взгляда с пистолета. Он крепко держал его в руках, направив дуло мне в голову. Взгляд его был спокоен. Воздух в комнате казался тяжелым и неподвижным. В ту минуту я, наверное, испытывал страх – страх, что он меня убьет, – но сильнее страха было безумное нетерпение. Я хотел знать, где мой сын. Что он с ним сделал? От гнева в жилах закипала кровь. Я почти нашел Диллона, а Гаррик, этот мрачный человек с неумолимым взглядом, пытается мне помешать. Голова все еще гудела от вчерашней выпивки. Я пригасил бушующую во мне злобу и, медленно поднявшись, сел на узенькой постели.

– Так что? – неторопливо спросил я. – Застрелишь меня или нет?

– Пока не знаю, – холодно ответил он. – Но могу. Никто меня за это не осудит. Ты вторгся в мой дом. Я защищался.

– Точно, – сказал я.

Я почему-то был уверен, что он не нажмет на курок. Если бы он хотел, он бы уже это сделал. Мне уже не было страшно. Мой страх перешел в раздражение. Я встал с кровати. Гаррик, по-прежнему держа меня на прицеле, отступил на шаг, и на мгновение мне показалось, что комната закружилось вокруг меня.

– Стой на месте, – произнес он твердо и бесстрастно.

Я остановился.

Он о чем-то задумался, очевидно, оценивая ситуацию, а потом медленно опустил руку с пистолетом. Я увидел, как у него напряглась челюсть и сузились глаза; в комнате по-прежнему царило напряжение.

– Ты сам скажешь мне, зачем ты сюда пришел? Или я должен догадаться?

– Я пришел за Диллоном.

Глаза его сверкнули.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– А я думаю, что имеешь.

– Кроме меня, здесь никого нет.

Не успел он договорить, как за окном послышался шум подъехавшей машины. С того места, где я стоял, мне ее видно не было.

– Жди здесь, – хладнокровно проговорил он.

Он двинулся к выходу – на лице у него не было ни страха, ни тревоги – и захлопнул за собой дверь.

Я слышал его шаги в коридоре, твердые и неторопливые. Я прислонился к двери и стал прислушиваться. Приглушенные голоса: Гаррик и какая-то женщина. Из того, что они говорили, невозможно было разобрать ни единого слова. Раздражение мое росло и нетерпение тоже. Если это была та самая женщина, которую я видел с Диллоном, я потребую от нее ответа. Что она сделала с моим сыном? Куда она его спрятала? Мне вспомнился ее голубой шарф, вившийся на ветру, точно легкий дымок, и то, как она, торопливо зашагав прочь, увлекла за собой мальчика. Во мне с новой силой вскипела ярость.

Они стояли перед открытой дверью, и из-за горевшей на крыльце лампочки их фигуры казались лишь темными силуэтами. Я придвинулся ближе, женщина повернулась ко мне лицом, и тогда я понял, что это вовсе не та женщина, которую я видел на демонстрации.

Это была Робин.

– Что ты тут делаешь? – В горле у меня пересохло, язык едва шевелился.

– Гарри! Слава богу, с тобой все в порядке! – бросаясь ко мне, воскликнула Робин.