Женщина с сумками шарахнулась в сторону на проезжую часть, уступая тротуар. Какой-то старик погрозил палкой, но тоже убрался с дороги. Мелкий дождик все сеялся на землю, асфальт отливал алюминиевым блеском. Влажность такая, что чувствуешь себя рыбой, выброшенной на берег. Воздуха нет, а легкие просто разрываются. До парня всего метров десять или того меньше. Теперь Девяткин видел впереди мост, уходящий направо и крутой спуск к речке.

Может быть, на то весь расчет. Добежать до моста, а дальше налево, вниз по склону – и в воду. Река хоть и мелкая, но быстрая. За несколько секунд течение вынесет на противоположный берег, где начинается территория кладбища. Высокие деревья, а за ними могилы, кресты и новые деревья. Если эта сволочь все же добежит до откоса, тогда точно оторвется, – решил Девяткин. Речку он, пожалуй, переплывет, но на том все и кончится. Ищи на том берегу парня. Надо не упустить шанс. При этой мысли все силы, что ушли, казалось бы, безвозвратно, вернулись.

Девяткин рванул вперед, сократив дистанцию до метра. И ударил парня фонарем по затылку, когда до крутого откоса оставалось всего ничего. Сбил его с ног, схватил за шкирку, повали на грудь. И заехал кулаком в верхнюю челюсть.

– Убежал, сука? – прохрипел Девяткин. – Лежать…

Стараясь отдышаться, он привстал, уперев колени в грудь парня. И вгляделся в его лицо. Фонарь вывалился из руки, а рот открылся. Девяткин никак не мог справиться с дыханием. Перед глазами плыли разноцветные круги. Хотелось застонать или выругаться последними словами, но сил не осталось. Голубые глаза, шрам на подбородке…

– Ты кто? – спросил Девяткин.

– А ты кто? – парень лежал на асфальте и мелко дрожал, то ли от напряжения, то ли от страха. – Я ничего не делал… Отвянь, падла…

– Какого… Какого хрена ты удирал?

– А ты? Ты чего за мной бежал?

Когда в дом ввалились менты, Эльмурад Азизбеков отсыпался в темной крошечной комнатенке. Услышав близкие голоса и свое имя, он продрал глаза, сбросив одеяло, натянул куртку, где за подкладкой были спрятаны бумажные деньги и пара доз дури. Забился в тесный закуток между стеной и полированным шкафом, хорошо понимая, что убежище выбрал плохое, здесь его рано или поздно все равно найдут. Но выбора все равно не было. В шкафу не спрячешься, обе дверцы сорваны с петель, сидеть под кроватью – тоже не вариант. А люк, ведущий в подвал – в соседней комнате.

Через полуоткрытую дверь он хорошо слышал все разговоры, голоса хозяина и незваных гостей. Слышал как бьется сердце, готовое выскочить из груди. Кто эти люди? Бандиты с милицейскими удостоверениями или настоящие менты? Разницы почти никакой: бандиты кончат его сразу, только увидят. А менты продадут информацию тем же бандитам. И в тот день когда Эльмурада выпустят на волю из КПЗ, его прихлопнут. Он бегал от убийц больше двух лет, – это много. Менял хаты, жил по съемным углам, у случайных женщин. И все-таки его достали.

Эльмурад стоял за шкафом, прикидывая, что делать дальше. Когда один из Ментов, вбежав в соседнюю комнату, вылез в окно и помчался за кем-то в погоню, Эльмурад сдвинул занавеску, выглянул на задний двор. Мужик в костюме зацепился штаниной за гвоздь, разорвал брюки и исчез за забором. Когда в соседней комнате начались дикая возня с воплями и матерщиной, Эльмурад понял, что жизнь подбрасывает ему еще один шанс. Если так называемому менту не пришли на помощь, значит, во дворе никого нет. Можно уходить.

Он сорвал занавеску, приколоченную гвоздями к стене, поднял шпингалет и, толкнув оконную раму, залез на подоконник. Через секунду спрыгнул вниз, на бочку, валявшуюся под окном. Осмотрелся, и решил не удирать через лаз в глухом заборе. Обогнув дом, он пробежался по тропинке, остановился на тротуаре, огляделся по сторонам. Улица просматривается хорошо. Но пешеходов не видно. Еще не веря в такую фантастическую удачу, Эльмурад пересек дорогу, нырнул в узкий переулок. Тут до трассы всего ничего. Через десять минут он остановил машину и, договорившись с водителем, двинул к Москве.

На секунду Лебедев потерял сознание, но пришел в чувство, когда кто-то из наркоманов ударил ногой в грудь. Старлей нашел в себе силы оторвать от шеи чьи-то руки, сбросить с головы пластиковый мешок, но в ту же секунду понял, что подняться ему все равно не дадут. Тот бородатый мужик, который пытался пырнуть его сапожным ножом, стоял над Лебедевым в позе дровосека, подняв над головой арматурный прут.

– В сторону, – крикнул бородатый. – Все в сторону.

Парни расступились. Секунда – и голова Лебедева разлетится надвое. Сидя на полу, старлей закрыл глаза и поднял кверху предплечья.

– Не двигаться, твари. К стене.

Голос был незнакомый. Что-то звякнуло, железяка упала на доски.

– Все к стене, – крикнул мужчина. – На колени. К стене, сволочи…

Один за другим ударили пистолетные выстрелы. На голову старлея посыпалась труха. Лебедев встал на карачки, поднялся на колени, кто-то протянул ему руку. Через пять минут он сидел на табуретке, привалившись плечом к печке, и, поплевывая на платок, вытирал кровь с лица. Шестеро парней и мужиков стояли вдоль кроватей у противоположной стены. Участковый капитан Василий Кабанов обыскивал обитателей притона, еще два милиционера, младший лейтенант и сержант, вооруженные автоматами, держали всю шоблу под прицелом.

Вскоре прибыл десяток милиционеров из городского УВД, наркоманов стали выводить по одному и заталкивать в машины для перевозки задержанных. А потом появился Девяткин. Он подталкивал в спину какого-то молодца закованного в наручники. Лебедеву сделалось лучше, он, скинув разорванный на спине пиджак, вышел на воздух и без посторонней помощи уселся на переднее сидение «Жигулей».

– Ты как? – спросил Девяткин.

– Бывало и лучше.

– К врачу поедем?

– Брось… Только время тратить. На последних соревнованиях по борьбе мне досталось побольше. А сегодня я дешево отделался. Жаль, что костюм испортили. Господи, хоть бы кто угостил валидолом.

– Да, встреча не в нашу пользу, – вздохнул Девяткин. – Но хоть не зря пробежался. Хмыря, которого я привел, разыскивают за убийство сожительницы. Его рожа во всех ориентировках попадается. Правда, нам от этого не легче.

Со склона холма черный джип отлично виден. До цели около километра, с этого расстояния не разглядеть лиц двух мужчин, сидящих у костра. Но ошибка исключена в принципе. Именно эту машину Зубов и Суханов ждали трое суток, но не дождались. Джип сломался в степи, а «нива» сопровождения, очевидно, поехала дальше. Люди дожидаются помощи, и эта помощь должна скоро прибыть. А дальше машину потащат на тросе или отремонтируют на месте. Это как получится.

Зубов передал бинокль Суханову. Тот пару минут оценивал ситуацию, посчитывал варианты. Впереди степь, ровная и гладкая, местами попадаются заросли сухих кустов, но за ними опять открытое пространство, где даже суслик не спрячется. О том, чтобы средь бела дня скрытно подойти к людям, не может быть и речи. Дожидаться ночи – это слишком долго, до заката еще семь часов. Кто знает, что произойдет за это время. Рисковать нельзя, значит, надо действовать прямо сейчас.