— Стажёру премии не положены, — процедила она, но оживлённый смех окружающих оставил эти слова неуслышанными. Никем. Или почти никем.

— Отец Гермоген сделает аналогичное сообщение по Иерусалиму, — продолжил командир, — а заодно и Собору святого Петра в Риме… Рита! Твоя задача самая сложная. Ещё раз проверь всю семантическую цепочку, которую мы набросали вчерне по via dolorosa. Ну а Максу доверяем доломать прибор Леонардо. Поэкспериментируй с ним. На электромагнитные поля. Надо понять — штуковина уснула или исчерпала свой ресурс насовсем? В принципе, она свою задачу уже выполнила. Всё, стартуем обратно на базу.

Пока микроавтобус ехал в неприметный особнячок в переулках старой Таганки, пока одним речевым аппаратом опытная радиоведущая зачитывала справку о религиозно-архитектурной атрибутике Нового Иерусалима, мысли её были очень далеко. Интересно, умнице Рите тоже хватило одного взгляда на цепочку символов, чтобы догадаться, какая знаменитая фраза откроет им путь в неизвестное хранилище величайших реликвий христианства? Всё же есть в том, что конкурентам не удалось воспользоваться прибором Леонардо, какое-то высшее предопределение. Не всё в этом мире решают деньги.

Но что ещё? Любовь… Сколько же страданий приносит это чувство. А разве стержень, что держит самые сильные характеры, не рвёт душу в кровь? Так устроен этот мир, благо приходит только через боль. Мужчина может отрастить себе огромное чувство долга. Женщина никогда не чувствует, что кому-то должна, только своим же чувствам. Это разница — вопрос подчинения разума. И ключ ко всем дверям в этом подлунном мире.

Вот, Михаил… Какими глазами он смотрит на неё! С вожделением? Да если бы… Странно смотрит, словно любуется и боится одновременно. Зато у Дубровина с Риткой, похоже, всё понятно и просто. Мужики прибыли с Марса, это точно. Они добиваются женщины всеми способами. У одних это животный спорт, у иных — потребность согреться. Но итог один — овладев ею, чувствуют себя победителями, завоевателями, хозяевами положения. А зря он надеется, что она тут же станет покорной ласковой кошечкой, слабенькой, нуждающейся в его великолепной защите. Отдалась, значит, приручил? Горе вам, наивные мечтатели, владеющие лишь телами. Женщина становится ручной, только если любит. А если нет, вы дорого заплатите за её бархатные глаза и мягкую кожу, вкусный борщ и сладкий стон. Умная женщина быстро посадит вас на иглу всего этого. Тогда вы, пришельцы с Марса, в лёгком весе проблем и дешёвом варианте заплатите долларов сто, а в худшем случае — всей жизнью рядом с той, кого будете обслуживать. Но если женщина любит — для неё нет границ самопожертвования. И она погибнет раньше, чем убьет в себе желание просто быть рядом.

Всё это так. И любовь стержнем держит этот мир, разрывая его мягкие внутренние ткани. Излечима ли любовь? Наверное, нет. Правда, она однажды уходит. Человек может долго любить и ненавидеть, терпеть, молчать, ждать и надеяться. Но однажды он встаёт и уходит. Молча. Не оглядываясь. Как сама любовь. И удержать их не может ни какая сила в этом мире. Какой мудрец сказал это? Не важно. Да и какая теперь разница.

Неужели подошёл к концу этот бесконечно долгий день? Небо после заката удивительным образом расчистилось, кровавый подбой облаков у горизонта постепенно бледнел вместе с гаснущей линией солнечного ухода. За рулём стандартного жёлтого автомобиля со светящимся гребнем рекламы на крыше Михаил сидел уже на автопилоте. И думать о работе не выходило, срабатывала защитная реакция психики, блокируя переутомление. Елена на пассажирском сидении сзади сидела тихо, словно не дыша. Устала, точно. Но ведь не только телефонный звонок там, на Соборной площади Кремля явно выбил её из колеи. От лица кровь отхлынула, черты помертвели. Отдав ему блокнот с написанными символами и их трактовками, она больше ни слова не произнесла. Кивала, улыбалась одними губами. Но молчала.

«Гадом буду, если сейчас позволю ей уйти в себя. Хотя, дурак ты дурак… Чему тут удивляться? Эти слова про гражданку Келебдаенен. Лена тут же и замкнулась. В глазах синее море было, и вдруг. Ничего не ответила рыбка, только хвостом по воде махнула и ушла в пучину. Горький ирония, печаль, а потом словно на окне шторы задёрнули. Всё… Обидел её кто-то. Очевидно, мужик женат. И долго ей голову морочил. На молоке обожглась».

— Миша, можно тебя спросить? — он даже вздрогнул, услышав её голос.

— Я разведён уже два года, дочь воспитывает старшая сестра, — вот ведь, вырвалось. Хорошо ещё, в салоне полумрак. Покраснел, как сопляк.

— Ну и на здоровье, — неожиданно холодно сказала женщина, — хотела уточнить пару важных деталей. Во-первых, я завтра еду в Питер, зачем?

— Кирпичи извлечены, — разведчик взял себя в руки, хотя ледяной тон сильно не обрадовал, — ничего интересного. В одном из них обнаружено прямое указание на клад великой княгини. Сегодня днём без лишнего шума ларец извлекли из подземного помещения Спасского собора Андроникова монастыря, был спрятан около гроба Андрея Рублёва. В ларце была часть креста, того самого, с Голгофы. Арабские дирхемы IX века, изумруды весом до сорока карат каждый индийского происхождения и часть библиотеки. Той самой. Включая тот самый трактат Иоанна Лествичника.

— Та самая усталость, не торопись, — чуть мягче сказала напарница.

— Короче, хватит на прокладку тоннеля от материка до Сахалина. Более ничего, что имело бы отношение к нашему делу. Так что в Санкт-Петербург тебе завтра ехать придётся, надо немного поторговаться с противником.

— Моя безопасность, полагаю, каким-то образом предусматривается?

— Буду рядом, в том же вагоне. Лен!.. Да с твоей головы волос не падет.

— Только не говори мне, что их ксива остановит. Временная, тем более. В полночь карета превратится в тыкву? Спасибо, Леночка, на тебе гонорар и не вякай? Я давно взрослая девочка, Михаил, понимаю, как жизнь устроена. Для системы я — инородное тело. Используют как куклу и выбросят. Я вам уже отдала мою курсовую работу студенческую, нарисовала маршрут и вычислила 14 знаков. Что ещё вы от меня хотите? Куда я еду и зачем?

— Подожди, давай по порядку. Идёт игра. Троян поверил, что ты ночь не спала, отпустил, знаешь, почему? Для него ты сама прошлой ночью ездила в Санкт-Петербург и обратно за кирпичами и третьей частью послания. NISA завтра попытается тебя завербовать всерьёз.

— Вообще ничего не понимаю… — в голосе Лена звякнул металл. — то, что Горяев — жадная трусливая шестёрка, я сто лет знаю. Но вербовка?

— Послушай меня сейчас внимательно и без нервов, ладно? Передача оригинала твоей курсовой работы в распечатанном виде и поездка в Питер — только предлог. Всем нужно то, что у тебя в голове. Всё решила одна фраза профессора Фролова. Венец владык — это конструктор. Чтобы машина ехала, нужен ключ зажигания. Фраза была такая: «о ключе говорила Лена в своём эфире, она его узнает». Всё!.. Ты знаешь, кстати, что профессор умер?

— О, Господи!.. Владимир Матвеевич, — она закрыла лицо руками.

— Тише, плакать не время. Послушай меня. Никто, кроме тебя, ключ не найдёт. Мы посчитали. Твоя программа шла в эфире шесть лет по три раза в неделю. Аналитикам потребовался бы год работы, чтобы отслушать всё! Но файлы с записью твоих передач были удалены все. С сайта и радио-архива. Аналитики считают, что если ты можешь понять язык символов…