Джани. Да и о чем говорить, когда все в нем видели неуклюжего новичка даже сейчас, через десять лет. Даже она. Оставалось только вздохнуть и продолжать изображать слежку.

– Нет, я так больше не могу. Я за кофе, – заявил он через четверть часа, когда и прыжки не помогали вновь почувствовать пальцы ног. – Тебе взять?

– Джакка, здесь он зовется джакка, неужели за десять лет так сложно запомнить? – с ехидцей поправила его Джансула. – Да, мне двойн… стой, что-то происходит, – напряглась она и указала на здание. – Посмотри, как заметались тени. И крики… слышишь?

– Может, из-за бутылки передрались, – равнодушно пожал плечами Беркас. – Ладно, я пошел… Ой, ты чего?!

Джансула сцапала его за воротник куртки и посмотрела с такой яростью, что он весь сжался. Вот что значит львица, а он… всего лишь маленький мангуст, да хитрый и смелый, но… маленький.

– Мы ждем, чем там все закончится. До этого никто никуда не идет. Понял меня? – жестко сказала она и резко отпустила.

Беркас едва не упал, а от ее взгляда, казалось, замерз еще сильнее. Вот все они ополчились на него в последнее время. Он вздохнул и тоже начал наблюдать за метанием теней и криками. Несколько бездомных выскочили из здания и убежали куда-то во тьму, оглядываясь назад, словно боялись погони. Неужели действительно что-то случилось серьезнее пьяной драки?

– Может, стоит посмотреть? – неуверенно предложил он.

– Ты вдруг вспомнил, что наблюдатель? – съехидничала Джансула и покачала головой. – Мы не знаем, что происходит, нас всего двое, потому пойдем, когда все стихнет.

Внутри продолжало что-то происходить, выбежали еще несколько человек, потом здание нарыла тишина. Не обычная, когда спорщики возвращаются к своим делам, а полная, неестественная тишина, когда спорить больше некому физически.

Все это время мимо шли люди по своим делам. Все местные жители знали, что в том здании притон бездомных и нищих, потому прохожие старательно отводили взгляд и ускоряли шаг и специально не замечали, что происходит что-то необычное.

Через минуту вышел тот самый высокий мужчина уже в расстегнутой куртке. Он шатался еще больше. Прошел несколько метров и оперся о стену. Сделал два шага и осел прямо в снег.

– Вот теперь идем.

Джансула пропустила машину и быстрым шагом направилась к мужчине через дорогу. Беркас за ней, но более осторожно, готовый в любой момент бросать огненные шары. Но так было ровно до того момента, как он увидел кровь и загнутый коготь над левым запястьем.

– Кэтас... – прошептал он и отшатнулся.

Беркас ненавидел и боялся кэтасов, пожалуй, сильнее многих – один такой девять лет назад убил его сестру. От того он и допустил глупую ошибку, из-за которой штаб пришлось переносить – слишком переживал, стал неосторожен. И вот перед ним кэтас. О магии Беркас тут же забыл, рука потянулась к кинжалу на поясе, скрытому курткой.

Джансула без лишних слов бросилась к кэтасу и начала осматривать.

– Ран нет, кровь не его, – бормотала она. – Изможден, на последней стадии жажды. Вот что там случилось. Посвети мне. Беркас!

– Да? – очнулся он от ступора.

– Посвети, говорю, что встал?

– Это же кэтас, что на него смотреть, убей его! – в голосе мелькнули истеричные нотки.

Джансула только поморщилась, но вызвать собственную молнию для освещения не успела. На левом виске полумертвого кэтаса высветился серебристый серп полумесяца с наложенной на него стрелой.

– Княжич, – выдохнула она и прикоснулась к браслету на руке, доселе скрытому зачарованием.

Беркас ощутил серию импульсов магии и неуверенно подошел ближе. Эти браслеты – не только отличительный знак таоми, члена стаи ламрина. Единственный камень в нем – способ экстренной связи между командиром и подчиненными. А еще это предмет вечной зависти и вожделения самого Беркаса вот уже два десятка лет с тех пор, как закончил академию Дома великого князя. Много раз он выставлял свою кандидатуру тому или иному ламрину, но каждый раз браслет доставался не ему. Вот и ходил Беркас в вечных милвурах – простой солдат, кандидат в стаю N-надцатого порядка.

Тихий стон кэтаса вернул его к действительности, напомнил, что смерти врага он хочет сильнее браслета.

– Что ты делаешь, Джани, просто убей гадину! – выкрикнул он.

– Угомонись! – жестко осадила она. – У нас приказ. Да, он кэтас, но еще и сын князя. Хочешь разбираться с Фаронарами? Ты ведь из их Дома к нам пришел, да? Тебе ли не знать их нрав. К тому же его ищут. Передадим Естине, пусть сама разбирается с этим профессором.

Беркас не стал спорить, только незаметно вытащил кинжал и спрятал в рукаве. Оставалось дождаться удобного момента. Не важно, что говорит девчонка, ламрин только похвалит его за уничтожение такой твари, этого предателя. Кто знает, вдруг это он убил сестренку?! И кто знает, зачем он явился сюда сейчас, может, уничтожить штаб, только времени до приема дозы не хватило или это хитрый ход такой, чтобы втереться в доверие. Да, Естина точно наградит его за уничтожение гада. И никто больше не будет попрекать его переездом штаба, он же им сейчас тем провалом жизнь спас!

Естина приехала быстро, слишком быстро по мнению Беркаса, вот что бы ей задержаться, кэтас бы сам сдох от жажды, итак едва дышит. Еще и не одна приехала, со знахарем и стражем стаи. Еще и милвура, простого рядового прихватила. Зачем так много ради одного урода?! Почему они с ним возятся, почему не убивают на месте?!

– У него жажда, последняя стадия, – доложила Джансула и уступила место командиру и знахарю возле кэтаса.

Страж и милвур бросили взгляд на кэтаса и собрались обследовать здание. Хотели взять и Беркаса с собой, но Джансула сказала, что он не в себе, и они отправились вдвоем.

– Да, это он, – кивнула Естина после быстрого взгляда на серебристую метку на виске кэтаса. – У тебя что-то есть с собой, Леннар?

Знахарь, лекарь стаи, крепкий мужчина, способный с легкостью как вправить кость, так и сломать ее, молча кивнул и начал перебирать препараты в сумке через плечо. Беркас подобрался ближе.

Леннар достал ампулу, вскрыл, набрал в шприц препарат какого-то темного цвета и вколол кэтасу. Беркас удобнее перехватил кинжал.

– Все, можем увозить, – сказал знахарь через минуту, когда кэтас начал дышать глубже и ровнее.

– Когда он очнется? – уточнила