— У меня с даром проблемы, — предупредила я и села ровно.

Положила руку на колено ладонью вверх. Сконцентрировалась, потянувшись к рассредоточенным вокруг меня густым ульем крупицам. Мысленно сформировала образ, начала наполнять его, словно сосуд.

— Белая, — усмехнулся Агфар и коснулся сотворенного шара. Все рассыпалось.

— Если отвлекаюсь, то эши перестает меня слушаться, — огорчилась я, глядя на горстку крупиц на своей руке. — Зато платья хорошо получаются.

Я начала покрывать ткань юбки плотным слоем крупиц. Украшала незатейливыми узорами. Добавляла мелкие бусины. Постепенно преображала наряд в более праздничный, белый.

Агфар коснулся моего дутого рукава. Прищурился, заподозрив неладное. Провел пальцами по плечу, заскользил по краю лифа, задел мою кожу. Я внутренне вздрогнула от телесного контакта. Не заметила, когда изучающие движения мужчины превратились в другие, более медленные, чарующие, вызывающие трепет в груди.

— Ты была в таком же в тот вечер, — словно очнулся граф.

— Да, — произнесла и незаметно сглотнула, ощутив, как быстро ушло напряжение. — Взяла одно из своих платьев и превратила в подходящее для бала. Неужели запомнил?

Он не ответил. Поднял глаза и долго не отводил. Карету затрясло. Я вцепилась в сидение и повернулась к Агфару. Наверное, он задумался над тем, куда мы едем, почему, как пришел к этому моменту и куда завела его встреча со мной. Казалось, он начал мысленно прощаться, расстраиваться.

— Ты уже жалеешь, что сделал меня лифарой?

Агфар поморщился. Резко подался вперед, но словно наткнулся на незримую стену и отстранился. Забегал глазами по полу кареты. Впился пальцами в свое колено и с уже более спокойным выражением лица повернулся ко мне.

— Научить тебя пользоваться эши?

— Ты ушел от ответа, — вздохнула я, но поспешно добавила: — Да, научи. Хочу сделать живую птичку.

— Не получится, Лисая. Для этого нужны годы практики и сильнейший самоконтроль. Я тренировался с самого детства, а у нас времени хватит только на освоение чего-нибудь простого.

— Тогда хотя бы цветок, — с надеждой предложила я.

— Ты, кроме фигур, что-нибудь делала? Платье я не беру в расчет, так как ты покрывала ткань эши, а не соединяла что-то в воздухе.

Карета сильно затряслась. Агфар отвлекся на вид из окошка и вскоре произнес:

— Продолжим после небольшой остановки.

Он вышел из экипажа первым и подал мне руку. Каблуки моих туфель застучали по выложенной большими плоскими камнями дорожке. Я заозиралась, с улыбкой подмечая с любовью обустроенный дворик перед двухэтажным деревянным домом. Неподалеку залаяли собаки. Обоняния коснулся аромат полевых цветов, покачивающихся на ветру за высоким ограждением.

Мы с Агфаром зашли внутрь. Он заказал еду, выбрал свободный стол у маленьких окон. Я принимала его помощь, неторопливо ела, отвечала на редкие вопросы о моем отношении к этому месту или о вкусе бобовых лепешек. Мы говорили обо всем, но не о главном. Остерегались темы Безгласых. Вскоре вновь оказались в карете и там продолжили едва начатый урок в освоении эши.

— Почему метка появилась сейчас, — все же не выдержала я. — Еще неделя до моего совершеннолетия.

Граф взял мою правую руку. Провел большим пальцем по запястью, на котором красовался черный круг, напоминающий штамп без тиснения. Он наклонился. Коснулся губами кожи и на пару мгновений прикрыл глаза, вызывая по всему телу волны дрожи. Неужели снова прощался?

— Агфар…

— Я не знаю, мышка, — обреченно прошептал мужчина. — Можно придумать много объяснений, но какое из них будет верным?

Он выпрямился. Тряхнул головой и вымученно улыбнулся. Отпустив мою руку, тут же заговорил сдержано, даже сурово:

— Крупицы — это продолжение нас самих. Тебе просто покрывать ими свою одежду, но трудно делать даже самые простые предметы в воздухе. Они как щит, всегда в полной готовности, чтобы охранять человека, и потому неохотно отделяются от нас.

Агфар намерено перевел тему. Видимо, собрался отвлечь меня… или себя. Устремил взгляд на ладонь, где в процессе рассказа начал создавать разные объемные фигуры.

— Прояви эши.

Я сделала видимыми все крупицы. Поразилась количеству, точно помня, что их раньше было в разы меньше. Переместила их к одной из своих рук и всмотрелась на скопление этих поблескивающих на свету частичек.

— В твоем доме… — начала я, но засомневалась, стоит ли рассказывать. Посмотрела на графа и решила во время этого короткого путешествия в Чернолесье ничего от него не скрывать. Хватит! Больше шанса поделиться своими мыслями не будет. — До того, как появилась метка…

— Ты почувствовала?

— Но что это было?

— Связь окрепла, — пояснил Агфар, продолжая смотреть на свою ладонь. — Я неосознанно вливал в нее эши и, сам того не заметив, окутал ею тебя. Сказал бы, что ничего подобного не делал, но крупицам не свойственно самовольничать.

— Значит, на подсознательном уровне? — предположила я, вспомнив то обволакивающее чувство, и в голове вдруг промелькнула догадка. — Разве такое возможно? Я помню, как потом давила неподконтрольная сила. Эши сама начала проявляться в темных углах комнаты. Я ощущала, что не могу ею управлять, насколько она сильнее меня и могущественнее.

— Я с чем-то подобным борюсь всю жизнь.

— Это была не моя эши, а твоя! Ты как-то передал мне ее. И собака… Почему ты не вызываешь пса? Графиня ден Фаргос говорила, что без него тебе тяжело справляться с даром. Кому ты передал эши, Агфар? И мне, и Илинае? Но как, если я обычная лифара и наша связь должна быть чем-то несущественным? Скажи, как?

— Мышка, — нахмурился мужчина и, резко повернувшись ко мне, впился в мои губы. — Почему все так сложно?

Я замотала головой, уже поддавшись магии его близости. Не позволила ему отстраниться. Прильнула. Обвила руками шею мужчины и ответила поцелуем. Во что бы то ни стало собралась продлить этот миг, понимая, что больше ничего подобного не получу.

И вновь появилось ощущение, что Агфар везде и всюду. В воздухе начало еле различимо потрескивать. Меня окутало теплом, нежная тяжесть невидимым пледом легла на плечи. Я начала растворяться, плавиться попавшим под жар огня воском.

— Что происходит? — на миг оторвалась я и, тут же позабыв свой вопрос, вернулась к нашему поцелую.

Дыхание сбилось. Я позволила себе больше допустимого и уже сама прикасалась к мужчине: гладила шею, сжимала в кулак мягкие волосы, впивалась пальцами в его кожу, проникая под рубаху. Прошептала что-то неразборчивое и даже перебралась к нему на колени. Или это он меня усадил? Не важно! Я растворилась в Агфаре. Стала частью его и не нашла бы в себе сил оторваться.

Чужие руки блуждали по спине. Я дрожала всем телом, едва ощущала, как граф сжимал через ткань платья мой бок, бедро, возвращался вверх, к плечам, но снова тянулся вниз. По пояснице бежали маленькие мурашки. Его горячее дыхание ласкало щеку, шею… Из груди вырывался стон от жалящих поцелуев, которые попросту сводили меня с ума.