ничего не нужно о том кто ты и что ты. Называешь сумму (я взял пятьсот монет) и тебе ее приносят. Никакой бумажной волокиты, что хорошо, конечно, но чего-то словно нехватает. Тут я и спросил про кошелек, когда увидел сколько это — пятьсот монет. Девять киллограмм серебра, между прочим.

— А если золотом? Я могу взять золотом? — спросил я вопросительно ожидающего сотрудника.

— Нет, ваш счет в серебре, но вы можете обменять на золото. Курс по весу один к пятнадцати. Банковский процент при обмене — три процента. Будете менять?

— Да как я понесу все это иначе?

— Кошель купи, малохольный, делов-то. — Пророкотал сзади Иван.

Кошель стоил всего одну серебрянную монету, и обмен отменился, когда я узрел как этот кошель занятно выглядит. По сути это специальный пояс, обвязываемый поверх одежды, закрепляющийся с двух сторон, и вполне удобно распределяющий вес содержимого. Некая "колбаска" набитая серебром получилась. Чтобы достать деньги, нужно отстегнуть один край, открыть небольшой кармашек и высыпать сколько нужно, иногда помогая тряской своего тела. Так себе конструкция в плане удобства, но мне почему-то понравилось. Идиотизм, но смешной. Почему нет? И вес распределился вполне комфортно.

Наш чичероне сам толком не знал куда ведет, но и не думал в том признаваться. Отлично его понимаю, после импровизированного банкета он наверняка решил, что и плотские утехи достанутся всем, ну и искал место подороже, где и сам еще не был. Интересно, какая средняя зарплата на Святой Руси? Узнаю потом. А пока — веди нас, Сусанин, веди, в топь порока и болота разврата. Он и вел. Я не волновался, улицы прямые, авось не заблудимся. Люди по-прежнему пестрили в глазах своими нарядами, но, под влиянием алкоголя, уже не вызывали неприятия. Ко мне вернулись природные либерализм и доброта.

— Слышь, уважаемая, — обратился наглец к разбитного вида мамаше, торгующей восхитительно пахнущими пирожками с лотка, — где тут опиум для народа?

Я заржал, услыхав фразу, но "уважаемая" видимо, дала ориентир, и Валера уверенно повел нас куда-то во дворы. Узнаю тебя, матушка Русь! Стоило свернуть с почти идеально чистых улиц, как мы оказались в куда менее чистом месте, чтобы не сказать загаженом, с кучами мусора у стен и лужами в грязи (куда делась брусчатка?) под ногами.

— А нормально пройти никак?

— Не ной, малохольный, почти пришли.

— Надеюсь.

— Ты только это, давай без юмора пока. Нас еще пропустить должны, могут не понять некоторых шуток, так что лучше вообще молчи.

— В смысле — пропустить должны? А могут не пропустить?

— Нас там никто не знает, к новичкам отношение логично настороженное. Вдруг мы их стражи или вроде того?

— Стражи?! Погоди, — меня осенило, — это что, незаконно?!

— Эээээ…ты не знал? С какой из лун ты свалился, Гарри? — Валера даже остановился, с любопытством глядя на меня.

— Да не ходил я по борделям, откуда мне знать?!

— Но что проституция запрещена законодательно сложно не знать!

— Давай, давай, шевели лаптями, — вмешался Иван, — пока тележка не застряла по самое днище. Нашли тему! Срамные дома испокон веку были, есть и будут. Из запрещают и разрешают, разрешают и запрещают, вот еще помнить что там сегодня! Оформлено иначе, а суть та же, только и всего.

Мы добрались до какого-то черного хода, определенного Валерой как нужный адрес, и постучались.

— Кто там? — Раздался женский голос.

— Девушки, а вы работаете? — Пока я мучительно заставлял себя ничего ей не ответить, Валера принялся налаживать контакт.

— Мы не работаем, мы отдыхаем! — Несколько неуверенно заявил тот же голос.

— Ой, а можно с вами? Нам тоже очень нужно отдохнуть!

— Сколько вас?

— Трое.

— Подождите минуту.

Минут десять мы топтались, пока я не начал сердиться.

— Слышь, Сусанин, ты куда нас привел? — Че здесь за хрень?

— Открываю. — Вновь прозвучал голос. Раздался звук открываемой двери и мы ввалились в нее.

— Заходите, распологайтесь. — Обладательницей голоса оказалась довольно милая женщина лет сорока, с крашенными в рыжий волосами и халате малинового цвета с помпонами. — Девочки сейчас выйдут.

Элитное заведение изнутри смотрелось и впрямь неплохо. Барная стойка, красные диваны и кресла, бронзовые канделябры с зажжеными свечами, натюрморты между занавешых окон, вазы со свежими цветами по углам, огромное зеркало на весь потолок, а посреди всего этого мы с тележкой всякой всячины. Иван с Валерой осторожно уселись, поерзав, я же заметил, что им неловко, но держат вид, молодцы.

Вошли девушки, сразу десять. Все совершенно обнаженные, никакого нижнего белья. Признаюсь — я почувствовал волнение куда большее, чем ожидал.

— И сколько за час? — как можно безучастнее задал я логичный вопрос.

— Семь серебряных в час.

— Неплохо, — я обернулся на своих спутников и осекся, забыв что хотел сказать. Оба они покраснели как вареные раки. Наставник мой непроизвольно сжал свои пудовые кулаки, во все глаза уставясь на предложенные прелести. Валера с трудом дышал, выпрямившись сидя на диване как струна. Некоторое время я любовался ими.

— Ну что, выбрали? — Подгоняла рыжая.

— Да, разумеется. Мы берем всех. На два часа.

Я подошел к мужикам.

— Иван, Валера, вы чего? Не теряйтесь. Все ваше. Угощаю.

Они не сразу поверили. Впервые видел у Ивана взгляд сразу и недоверия и полный надежды. Валера растерял свою дерзость и просто хватал воздух ртом, как рыба выброшенная на берег. Хм. 7 монет для них разве много? За второго не поручусь, но ведь Иван срубил кучу денег на заказе Демянска, для него это должно казаться мелочью, как и для меня? Однако же вот, имеем двух великовозрастных детинушек, с немалым жизненным опытом, которые ведут себя словно какие-то девственники из дневной школы. Да, я знаю, что красота страшная сила, но чтобы вот так?

— Давайте, давайте, — подбодрил я их, смеясь, — вперед и с песнями. Пятеро на каждого! Время идет.

— А вы? — вмешалась рыжая.

— Я подожду их, ничего. Должен ведь кто-то охранять тележку, мы тут набрали с собой немного, нечаяно…

— Да, я только что хотела вам сказать, что со своей едой