я знал, метались где-то по вселенной и пожирали миры! Так что здесь вряд ли в точку. Интуиция и всё. И редкая интуиция, потому что не слышал я об одарённых способных лишать дара других аристократов. Только императорская семья и всё! Ой, хорош уже, соберись. Сейчас важнее совсем другое. Работаем, Илья!

Первый удар по каналу Штольца ни к чему толком не привёл. От соприкосновения с его потоком у меня задрожали руки, будто бы я арматурой по стальному столбу вмазал. Малоприятное ощущение. Кроме этого по телу будто разряд тока пробежал, отчего от пяток до макушки тело прошиб неприятный липкий пот. И, в довесок, ещё и из транса выбило. Я дёрнулся, огляделся осоловело, поймал реальность и пролетающие за окном леса. Мутило, но это уже не могло меня остановить. Я зло приложил артефактора по голове ещё раз, и снова вернулся к его контуру. Проторенной дорогой идти проще, так что во второй раз всё прошло быстрее.

Но с тем же результатом. Атаки на чужой канал отдавались в теле крайне неприятными ощущениями, но я был уверен, что смогу это сделать. На грани одержимости и фанатизма.

Могу и всё! Меня вела интуиция и убеждённость в успехе. Так что неудивительно, что на шестой раз всё получилось. Один из каналов Штольца лопнул. Визуальные радужные потоки, питающие контур артефактора, стали гаснуть, отчего золото-серебряный облик одарённого чуть померк, а я тем временем принялся за второй канал.

Когда мы въезжали в Пушкиногорский район, часа через два, то у меня не было ни сил, ни оздоровляющих амулетов.

А у артефактора Штольца, более известного как Бек, больше не было дара. Однако я всё равно регулярно постукивал его по голове. Для надёжности.

И потому что мне это нравилось.

Глава 22

Я заранее оповестил Андрея о том, что еду и что мне нужна помощь. Обухов лишних вопросов не задал, а когда машина заехала на парковку усадьбы, то княжич был в полной готовности и очень-очень-очень серьёзный с виду. Прямо очень. Я помог ему вытащить из салона беспамятную Василису, но дальше Андрей уверенно и непреклонно действовал сам, легко подняв девушку на руки.

У кованого забора смиренно сложив руки, ждала симпатичная служанка. Что-то новенькое. У Андрея появились денежки! Кажется, малыш растёт!

— Мастер Гарибальди уже на месте, — собранно сказал Обухов. ­— Ирина сопроводит вас в покои. Я вижу, что вам необходимо отдохновение.

— Пока рано. Сейчас мне надо пошуметь.

— Пошуметь? — не понял Андрей.

Я выволок Бека из автомобиля:

— Хочу поговорить с этим человечком. Очень громко будет отвечать. Как бы не переполошить округу?

— Кто это? — поинтересовался Андрей.

— Враг, — очень холодно констатировал я. Да. Хорошее определение, и точное.

— Ирочка, — не глядя на служанку сказал княжич. — Отведи их в южное крыло, пожалуйста, и подготовь там всё.

— Слушаюсь, господин, — поклонилась та.

— Папа отдыхает в северном. Надеюсь, ты его не побеспокоишь, — Обухов пристально посмотрел мне в глаза, и я кивнул. Про старого князя, разбитого инсультом, я помнил. Андрей благодарно улыбнулся и понёс Василису по мощёной дорожке к белокаменному дому.

— Ты как? — спросил я Лизу. Та несколько осоловевшая вышла из машины, потирая глаза. Немудрено, столько за рулём, да ещё и ночью. Однако на мой вопрос девушка старательно улыбнулась, мол, всё отлично. Вот и ладно.

Служанка отвела нас в просторную комнату с большой двуспальной кроватью и уборной. Лиза сразу же отправилась в душ, по-моему, это в женской природе с рождения прописано, а я усадил Бека на стул и крепко-накрепко привязал старика.

Сил у меня было немного. Амулеты кончились. Так что сейчас надо восстанавливаться естественным, так сказать, путём. Много спать, много есть, много пить. Классика.

Вот только пока на руках этот пожилой наркобарон покой мне только снится. Надо уже заканчивать с ним. Утомил. Столько времени потерялось зря из-за этих вот ребят: Свиридова да Бека. Но теперь уже финал, ёжкина ты кошка. Уже финал.

Я привёл его в чувство и присел на корточки, заглядывая в бледное морщинистое лицо. Штольц пришёл в себя, но не спешил открывать глаза. Молодец, даже дыхание не сбилось. И глазные яблоки под веками не шевелились. Ну давай уже, давай, засранец. Ты же уже осознал, что ничего сделать не можешь, да? Ведь понял, да? Шаришь в темноте без энергетических потоков, как слепой крот, ищешь мой контур, да? Хе-хе

Когда глаза артефактора распахнулись, в них застыл ужас.

— Как… Как⁈

Он лихорадочно осмотрел себя:

— Артефакт? Ты нашёл артефакт? Сними! Сними его! Прошу. Я ничего не сделаю.

— У меня для тебя плохие новости, — покачал головой я. — Артефакт тут ни при чём. Совсем.

Штольц, как ни странно, поверил сразу.

— Этого не может быть, — выдохнул он. — Не может быть. Моя сила… Моя сила! Я пустой. Я ничего не чувствую!

Губы старика задрожали, он рванулся в путах.

— Нет. Нет-нет-нет! НЕТ!

Штольц забился на стуле, раскачиваясь. Затем опрокинулся назад и грохнулся на спинку, задрыгал ногами:

— НЕТ! НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

Он выл в голос, колотясь головой о пол. Так, это надо пресекать. Убьётся ведь.

— Мразь! Мразь! Мраааазь! — орал он, пока я поднимал стул на место. — Как ты сделал это, как ты сделал это⁈

Я не отвечал, наслаждаясь его истерикой.

— Тварь. Все вы твари. Все твари. Благородные твари. Русская мразь! Грязный варвар! Такой же тупой, как и все остальные. Живёте так будто бы всё вокруг вам принадлежит, а на деле тупые и грязные животные. Я знаю это, я хорошо знаю. Я умел копаться в ваших головах! В ваших гнилых сердцах. Делаете вид, будто лучше других, а на деле срёте, пьёте да трахаетесь. Всё ради этого!

Ой как его понесло, однако я не прекращал улыбаться.

— Зачем ты сделал это? — вдруг резко успокоился Штольц. Глаза его потускнели иседины, будто бы, прибавилось. Ну, в целом, потеря дара это страшная кара для человека, который всю жизнь его развивал. Уж кому, как ни мне, это понимать.

Хотя в моём случае я ещё мог всё вернуть. Штольц же бессилен до конца своих дней. И это прекрасно.

— Ты совершил большую ошибку, старик, — сказал ему я. — Надо было отступить сразу.

— Кто ты такой? — прошептал он. Белёсые глаза