Дрозд у своего подъезда мёрз на утреннем сквозняке уже минут пятнадцать. Ну, извини, рассказать причину опоздания не могу. Хотя ну очень хочется! Ванька молча пожал мою руку, поставил в телефонный держатель свой телефон с маршрутом GPC к даче Краева и, прислонив голову к стойке, закрыл глаза. Чем это так вкусно пахло от моего подчинённого? Нет, это была не туалетная вода или какой-то импортный лосьон. Ну да! Ваниль, корица… Его ж отец на хлебозаводе директором работает. То-то к нему весь личный состав женского пола принюхивается. Везёт же некоторым! А мой батя всю жизнь мастером в токарном цехе отработал, и даже дома пахло от него жжёной металлической стружкой и машинным маслом. Но мне тогда казалось, что лучше запах может быть только в цирке «Шапито». Там, где жили пони. Посмотрев с завистью на подчинённого, легонько толкнул его и негромко поинтересовался:

— Скажи мне, Дроздов, ты сегодня всю ночь спал? Только честно.

— Ну да. Светку проводил, пришёл домой и отрубился, — не открывая глаз, ответил Иван.

Я молча кивнул, вышел из машины, открыл пассажирскую дверь и, отстегнув Дрозда от ремня безопасности, тоном, не терпящим возражения, сказал:

— Давай за руль, разлёгся тут. Ехать часа полтора, можешь не спешить. А я пока помечтаю.

Маршрут был построен правильно, и с учётом утренних пробок мы за один час сорок минут доехали до садоводческого товарищества «Биолог», что раскинулся почти сразу за славным городом Мытищи. Пришла эсэмэска от Ксюши: «Привет. Я на работе, Женька в садике. Привет от Натальи Ивановны. Всё было волшебно. Хочу спать. С тобой».

Дачи были старые, почти все деревянные, и из-за отсутствия поблизости какой-либо цивилизованной инфраструктуры посёлок не был ещё испорчен трёхэтажными особняками, бассейнами, высокими заборами и асфальтом. Поэтому припаркованный на обочине, в тени старой яблони, БМВ Х5 старшего лейтенанта Арамяна был похож на НЛО и привлекал внимание собак и трёх привязанных к колышкам козочек. Собачки активно мочились на все четыре колеса внедорожника, а козочки вставали передними копытцами на бампера машины, пытаясь достать плоды полудикой яблоньки с нижних веток дерева. Иногда стекло на водительской двери опускалось вниз, и из затонированной машины слышалось чуть приглушённое, с армянским акцентом:

— Пащьли вон! Застрылю!

Козочки, путаясь в верёвках, отбегали метра на три в сторону, но, как только стекло поднималось, принимались за старое. Подъехав поближе, я уже было хотел начать разнос подчинённых за неудачное место наблюдения, но меня остановил Иван, показывая куда-то в сторону. Я присмотрелся и увидел за густыми кустами придорожной растительности, возле забора дачи Кораева, какое-то движение.

— Васильич, там мужик через забор на участок лезет. Я его увидел, ещё когда он по дороге топал. Точно кто-то из наших злодеев, — убеждённо сказал Дрозд, въезжая под ветки яблони.

— Машину не царапай, ирод, — цыкнул я на Ивана, открывая окно. — Эрнесто, как спалось?

— Привет, Андрюха. Спали, как младенцы. А если серьёзно, то всё тихо было, — наливая чай из термоса, ответил Черных. — Глотнёшь?

— Нормально. А мужика, который через забор перелез, видели? — с ехидцей в голосе спросил я.

— Какого мужика? — спросил, выскочив из машины Алик, вынимая из кобуры табельный.

— Так. Пробуем взять без стрельбы. Черных, ты у ворот. Мы с Аликом через забор, а ты, Иван, на соседний участок. Там забор низкий, может туда рвануть. Предупреждаю, мне нужны его голова и ноги в рабочем состоянии. Это больше к тебе, Ванька! Пошли! — приказал я, и мы с Аликом побежали к тому месту, где Дрозд увидел нарушителя.

— Чувствуешь, Васильич? — вдруг спросил Алик.

— Что? — не понял я.

— Резко горелым запахло… и бензином, — ответил Алик, пытаясь в щели забора рассмотреть, что происходит на участке.

Плотная зелень мешала что-либо рассмотреть. Но тут уже и я почувствовал резкий запах горящей резины и какой-то химии. Из-за деревьев пробился первый клубок чёрного дыма. А через несколько секунд послышался звук заведённого дизельного двигателя.

— Вперёд, Алик! — крикнул я и, разбежавшись, подпрыгнул, ухватился за край деревянного забора, подтянулся и перевалил себя на другую сторону.

Алик не прыгал. Он просто саданул пару раз ногой по ветхим доскам забора, выломал себе проход и благополучно оказался на участке дачи. Продравшись сквозь зелёную изгородь часто посаженных туй, мы увидели интересную картину. На дорожке к гаражу стоял золотистый «мерседес» Кубиняна. Водительская дверь была открыта, и из неё торчали две вытянутые руки. Метрах в трёх от машины верхом на соседском заборе сидел Ваня и в вытянутой руке держал «ПМ», направленный на открытую дверь. Ванька зло улыбался и орал, перекрикивая работающий на высоких оборотах двигатель «мерседеса»:

— Выходи медленно, сучара! И руки… руки чтоб я видел! Ногу с педали газа сними, придурок! А теперь на колени и лёг! Лёг, я сказал!

А в десяти метрах, чуть выше по дорожке, начинал гореть открытый гараж вместе со стоящим в нём автомобилем «вольво». Мы с Аликом быстро подбежали к «мерседесу», водитель уже лежал на щебёнке дорожки лицом вниз, с руками за головой. Алик, воткнув свой «ПМ» в щёку задержанного, похлопал его по карманам.

— Есть! — кивнул мне Арамян и вытащил из бокового кармана куртки нож-бабочку.

Дрозд спрыгнул с забора и побежал к гаражу. Схватив какую-то мешковину, намотал её на руку и начал открывать уже здорово нагревшиеся двери и багажник «вольво». И уже от гаража помахал нам и крикнул:

— Пусто, Васильич!

А пламя в это время продолжало разгораться. Ванька выскочил из гаража, закрыв лицо полой пиджака и, чертыхаясь, хлопал себя по голове ладонями. Волосы дымились на макушке. Подбежав к нам, он сказал:

— Самим уже не потушить. Может на дом перекинуться, да и соседи рядом. Домишки все деревянные. Погорят все к чёртовой матери! Нужно пожарку вызывать. Алик, звони! В «мерине» огнетушитель есть?

Я дёрнул за рычаг в салоне автомашины, и крышка багажника медленно пошла вверх. То, что мы увидели во вместительном багажнике золотистого «Мерседеса» S класса, заставило нас на пару секунд замереть в изумлении. В багажном отделении, положив голову на канистру с бензином, с залепленным скотчем ртом и завязанными им же руками и ногами довольно комфортно лежал Кубинян Артур Самвелович и таращил на нас свои большие заплаканные глаза. Воротник его рубашки был пропитан кровью, на шее и лице кровили глубокие порезы.

— Кубик, какого хрена? — первое, что я смог сказать в тот момент. — Помычал бы, что ли!

Дальше события развивались отчасти самостоятельно, то есть мы на них влияния не оказывали. Не успели мы вытащить из багажника Кубиняна, как возле ворот участка заревела сирена подъехавшей пожарной машины. Черных открыл ворота, мы выгнали под яблоню «мерседес» и вывели туда же Кубика и пойманного злодея. Вслед за пожарной машиной прикатил полицейский УАЗ. Увидев наши удостоверения, местные полицаи почесались и, сославшись на другой срочный вызов, улюлюкая охрипшей сиреной, умчались. Оказывается, заметив нашего Дрозда на своём заборе и дым над гаражом соседа, бдительные граждане позвонили куда надо и вызвали кого надо.