– К-как? – вопрос дался с трудом.

Дружно подтолкнув меня в кабинку лифта, коллеги шагнули следом и, сжалившись над потрясенной мною, пояснили:

– У всех есть глаза и уши, а два и два сложить и получить четыре может каждый. Все же фактически на виду! – Тираду Анны прервал хитрый смешок. – Да что мы, работающие с тобой в одном отделе, уже даже начальство в курсе!

Мне совсем поплохело. Если речь о Кузьмине, то представляю, что он обо мне думает…

– Вчера вечером, когда географические характеристики по зоне переноса лично Игорю Борисовичу заносила, сама слышала, как он в дистанционном разговоре с Орино этот вопрос затронул. – У меня во рту внезапно пересохло от ужаса. – Так и сказал: атмосфера в коллективе у нас замечательная. Вон Регина Аркадьевна Соловьева одна чего стоит. Живой пример и опровержение всем вашим опасениям. У девушки жених на Земле остался, ждет не дождется возвращения невесты, через день сообщения пламенные шлет. И ведь это ей работать не мешает. Наоборот – какой стимул трудиться лучше, получать достойную зарплату. Все это вклад в благополучное будущее.

Я открыла рот от изумления. Гриша! Бывало, в положенные десятиминутные периоды отдыха я открывала его голосовые сообщения, которые начинались с громогласного: «Драгоценная моя, совсем заждался! Когда уже вернешься и сделаешь меня честным мужчиной? Замуж когда? Срочно на Землю прилетай».

Конечно, я, в отличие от Гриши предпочитавшая письменные сообщения, каждый раз в обязательном порядке укоряла этого перспективного двоеженца в страшной измене и оплакивала свою невезучесть. В общем, все как всегда. Но мне и в голову не могло прийти, что кто-то на этом основании сделает такие далекоидущие выводы… Вот и сложили два и два и получили… пять!

А Орино? Он же не может думать, что меня жених на Земле ждет? Или может… Дверь кабинки отъехала, доставив нас в рабочую зону. Все еще спотыкаясь на ходу, добрела до рабочего места и рухнула в свое кресло. Следом вбежала Люда и оперативно уселась в соседнее.

– Срочно, срочно делай самый рабочий вид! – зашептала она мне, суетливо активируя свою систему и живописно раскрывая на рабочей сенсорной поверхности файлы и папки. – Кажется, сегодня главный верлианец страшно не в духе. Сейчас в коридоре краем уха слышала, что Кузьмина с утра уже «и в хвост и в гриву». Как бы и нам за компанию не досталось!

Но после того как на мою сонливую апатию наложилась утренняя оторопь, и в результате симбиоза появилась такая безрассудная храбрость и пофигизм… Даже самой стало страшновато от масштаба накатившего ощущения. К счастью, здравомыслие еще присутствовало, поэтому совету коллеги пусть и не очень энергично, но последовала. Примерно через полчаса, когда я уже реально втянулась в работу, появился наш непосредственный руководитель. Выглядел Кузьмин действительно неважно: лицо красное, на лбу испарина.

– Регина Аркадьевна, – почему-то начальник отдела даже прошествовал к моему столу, – зайдите ко мне, пожалуйста.

А мне, что поразительно, не стало страшно. Ну нисколечки! В воде меня уже топили, и самый пугающий для собственного сознания поступок я уже совершила… вчера, так что теперь поколебать мое спокойствие не было никаких шансов. Утвердительно кивнув Игорю Борисовичу, под напряженными взглядами коллег невозмутимо встала и проследовала за Кузьминым к выходу.

– Итак, – начальство явно ощущало себя не в своей тарелке, даже устроившись в кресле собственного кабинета, – как вам нравится у нас работать?

Направление беседы вызвало определенное недоумение, но, не растерявшись, я быстро нашлась с ответом:

– Все вполне устраивает.

В профессиональной сфере я испытывала удовлетворение от собственной деятельности и интерес к дальнейшим исследованиям прошлого.

– А… э-э-э… значит, вы всем довольны, никаких претензий к организации рабочего процесса или условиям проживания не имеете и особых пожеланий к руководителю тоже? – Мне почудилось, что Кузьмин выглядел несколько смущенно, когда передвинул рукой на рабочей сенсорке пару каких-то ярлыков, избегая моего взгляда.

Вопрос весьма удивил. Вот уж не подумала бы, что подобные мысли кому-то интересны, поэтому честно спросила:

– Игорь Борисович, с вами все в порядке?

Начальник неспокойно засопел и, выдержав паузу, сказал:

– Прямое распоряжение от руководителя проекта: проанализировать уровень психологической адаптации, а также выявить бытовые и профессиональные неудовлетворенные потребности сотрудников Службы, приступивших к работе в последний год. Видите ли… э-э-э… за указанный период к коллективу присоединился только один специалист. И это вы.

Вот это номер! И не скажешь, что Орино нарушил условие конфиденциальности, но так подчеркнуто выделить меня… Это настораживало перспективными последствиями. Но и шанс упускать я не собиралась.

– У меня есть такая потребность! – На лице Кузьмина мелькнуло облегчение. – Мне отпуск положен. Пусть на несколько дней меньше, но положен. И как раз сейчас мне очень надо на Землю!

На лице непосредственного руководителя даже мелькнуло что-то похожее на улыбку.

– Понимаю, – неспешно прокомментировал Кузьмин, – дело молодое.

Мне было безразлично, что он там себе навоображал, главное – хотелось хоть ненадолго сбежать из-под власти Орино. Поэтому я согласно кивнула, готовая признать все, вплоть до ответственности за массовую гибель марсиан в прошлом.

– Что ж, пишите заявление. Полагаю, проблем с этим не будет. – Улыбка Кузьмина стала привычно узкой, начальственной. – И раз никаких иных сложностей и потребностей у вас нет, то возвращайтесь на свое рабочее место.

Поблагодарив, я резво вскочила со стула и с чувством неземной радости понеслась в отдел. Дверь начальственного кабинета привычно поднялась вверх, позволяя мне вырваться наружу. Шаг… и я врезаюсь в Орино!

На миг мы так и застыли, вплотную прижавшись друг к другу и встретившись взглядами. Не представляю, что выражал мой, но в нечеловеческих глазах верлианца застыл безмолвный вопрос. Меня это выражение быстро встряхнуло и напомнило о ситуации. Не пасовать! Коленкам не дрожать! И лужицей у ног Орино не растекаться!

Решительно отступив, я высвободилась из подхвативших меня рук, бросила короткий взгляд через плечо на подобравшегося Кузьмина, очень корректно кивнула верлианцу и самым нейтральным тоном произнесла:

– Доброе утро!

И, не дожидаясь ответа, бочком протиснувшись мимо, решительно направилась на свое рабочее место. Не оглядываться! Не спотыкаться! Шла едва не на ощупь – обзор застилали выступившие слезы. Как же люблю его, как хочу быть рядом… Но нельзя! Надо придерживаться собственных намерений, а не кидаться из крайности в крайность. И надо соблюдать тайну, чтобы никто и никогда не узнал об этом…

Рабочий день пролетел в круговороте личных переживаний. Как ни гнала от себя мысли, как ни пыталась сосредоточиться на работе, но терзающее волнение не отпускало. Хоть бы в отпуск – немножко отойду от состояния паники.