– Когда?!! – Я уставилась в неземные глаза мужчины. – Какое внимание? Ты мне слова доброго не сказал! Ах да – подарил две ленты, простите великодушно, как я об этом забыла! А значимость мою ты подчеркивал, когда воспоминания мне блокировал? Так не поступают с теми, кто дорог! И скажи мне наконец о будущем – зачем я тебе, зачем?

Орино замер, сразу насторожившись.

– Блокировал воспоминания? – повторил он медленно.

– Да! – рявкнула я. – Я так и не вспомнила, что было ночью в Казани!

Верлианец немного расслабился.

– Я тебя купал? Я тебе удовольствие доставлял? Волосы тебе расчесывал? Ласкал тебя? – Он смущенно отвел взгляд в сторону. – Если все тебя так не устраивало, почему не сказала сразу?

Захотелось треснуть его в лоб! Я ему про уважение и взаимное доверие, а он мне опять про постель! Еще и похвалите его, такого великолепного.

– Не могу с тобой разговаривать, ты меня не слышишь, – сказала ему. – Я тебя уверяю: грязная к тебе никогда не приходила, и мыть меня можно было пореже. Но я терпела, стремясь сделать приятное тебе! Волосы я и сама расчесать в состоянии – это два! И самое главное, по-твоему, выходит, что чем лучше у тебя получается контактировать со мной «в горизонтальной плоскости», тем я счастливее должна быть и увереннее в тебе? Это три! Так что мой вердикт таков: я для тебя значу меньше, чем вот этот коврик на полу! Поэтому вчера я приняла единственно верное для нас решение.

Орино был неописуемо ошарашен. Во время моей возмущенной речи он так сосредоточенно смотрел на мой рот, словно ловил каждое слово, но теперь он потрясенно молчал. Все же для мужчин критическое упоминание их возможностей болезненно.

– Получается, все это время я совершенно не справлялся со своими обязанностями? И своих прав давно лишился? – прошептал он подавленно.

– Какими обязанностями? Любовника? Справлялся на все сто, успокойся и не переживай! Но вот как мужчина для серьезных отношений – ты никакой, уж извини. А любовной связи я больше не хочу. Поэтому, если все еще считаешь меня угрозой внутреннему микроклимату в коллективе, увольняй, я уже сама пришла к этой мысли, – сдерживая нервную дрожь, заявила верлианцу, расставив все точки над «и».

– Не понял, – он резко мотнул головой, стремясь прийти в себя, – так тебя во мне все устраивает или, наоборот, не устраивает?

Еще при этом таким взглядом на меня уставился… вопросительно-обреченным, что ли. Вот что ему непонятно? Десять раз об одном и том же ему сказала.

– Так, – решительно выдохнула, – давай издалека. Есть конкретная пара – мужчина и женщина. Их связывают личные отношения…

– Как это пара? – перебил сосредоточенно слушавший Орино.

– Ну двое, – я растерялась, не зная, как пояснить элементарное, – как семья. В смысле необязательно семья… официально, но двое, связанные личной симпатией или живущие вместе. В общем, те, кто только друг к другу прикреплен постоянными отношениями… вернее, не то чтобы прикреплен, а как бы добровольно строит отношения друг с другом. Двое, когда любят друг друга, доверяют, заботятся, рассказывают обо всем, могут жить под одной крышей или видеться часто, детей общих заводят… не знаю, что еще.

Как, оказалось, сложно пояснить, что такое пара, никогда бы не подумала. На мой взгляд, тут и объяснять нечего, а по его взгляду вижу, что не понял.

– Ты же на Земле часто бывал. Неужели до сих пор с этим у нас не сталкивался? – выразила закономерное недоумение.

– Я бы никогда не стал обращать на подобное внимание или проявлять к этому интерес, – скривился верлианец.

– Вот Игорь Борисович, – нашлась я с конкретным примером, – у него есть жена, та, что в техотделе работает. Так вот они живут вместе, личные отношения у них только друг с другом, дети тоже общие… ну в идеале, что еще… бюджет общий и траты, решения общие, и будущее, соответственно, тоже общее. Но семья – это постоянная пара, а бывают еще… временные, как бы правильнее выразиться? Они как бы есть в настоящем, и все почти так же, но только будущее необязательно общее у них.

Выдохнув, уставилась на верлианца. Понял? На лице Орино отражалась сосредоточенная работа мысли.

– Значит, Кузьмин… – наконец произнес он. – Никогда не задумывался о его взаимоотношениях с окружающими вне рабочего времени. Но я не совсем уверен, что понял. В паре у обоих эксклюзивное право и на заботу, и на обеспечение друг друга, и на… близость тоже? И дети тоже только от того, кто в паре? Получается, вообще нельзя ни с кем другим ничем личным заниматься?

– Если пара настоящая и связана именно чувствами и желанием быть вместе, то да, – недоуменно кивнула я. К чему он клонит?

– И… – Орино неуверенно замялся, – земные женщины на это соглашаются? В смысле… принадлежать только одному мужчине?

– Почему «принадлежать»? – возмутилась я. Вот что за дикое у него отношение – все через насилие какое-то, через принуждение! – Говорю же, в нормальной паре все добровольно. Оба решают быть только вместе, и желания развлекаться на стороне нет. А если оно появляется, то надо расставаться, так как пара перестает быть собственно парой.

– А мы пара? – Верлианец озадачил меня капитально.

– Скорее нет, даже точно – нет. – Орино нахмурился, и я поспешила пояснить: – Объединились мы не добровольно, не исходя из обоюдного желания, связывают нас не чувства, и… будущего у нас нет. Плюс ты же сам говорил, что не против, если я с кем-нибудь другим… ну…

– Я против, – неожиданно перебил Орино, – я очень против, но я думал, что ты будешь этим ограничением недовольна.

Странное заявление! Но тут вспомнила, что он убежден, что я дама весьма «легчайшего» поведения, и захотелось схватиться за голову. Как ему растолковать, совершенно не представляю, столько всего намешалось в нашей истории. Да и имеет ли смысл напрягаться? О том, что у нас есть будущее, он так и не заявил, о том, что испытывает ко мне что-то помимо физического влечения, тоже… Так что все эти поучительные и разъяснительные беседы разводить – только свои же душевные раны бередить. Не стоит оно того!

– В любом случае все это уже не имеет значения. – Я заерзала на его коленях, намереваясь слезть. – Были мы парой, не были – непринципиально. Вчера все закончилось.

– Почему? – Орино обхватил меня, удерживая на месте.

– А каким ты видишь наше совместное будущее? – ответила вопросом на вопрос.

– Как сейчас – будем парой. Только ты не сможешь ни с кем другим встречаться. И я готов… э-э-э… разделить бюджет! – Орино явно вспоминал незнакомое понятие.

– Как сейчас, мне уже не интересно, – призналась я. – Попробовала – не понравилось. И даже общий бюджет ситуацию не спасет. Мне хочется другого. Иных взаимоотношений в паре – доверия, открытости, сопереживания, чувств, наконец. Между нами этого нет, поэтому не стоит мучить друг друга.

И, воспользовавшись мгновением растерянности, вызванной моим ответом, резко вскочила с колен верлианца. Но отбежать далеко не успела – Орино, тут же вскинув руку, поймал мое запястье, задерживая на месте.