— Высылаю. Через двадцать минут начинаем выдвижение к объекту.

— Аккуратнее! Противник может атаковать.

— У них есть «РПГ»?

— Нет.

— Тогда атаковать бессмысленно. Мы пойдем на бронетранспортерах, вместе с охраной.

— Понял. Аккуратней при высадке!

— Я знаю, как и что делать, «Пума».

— Удачи и до встречи!

— Отбой.

Холин отключил станцию, подозвал к себе старшего лейтенант Снегирева и спросил:

— Задача тебе ясна?

— Конечно.

— Как думаешь, не подведет Барон?

— Не должен. Я давал ему понюхать форму, снятую с убитого американца, возглавлявшего группу прорыва, которую ликвидировали ребята Валиева. Вроде он все понял. Но ты сам понимаешь, Барон — минно-разыскной пес, а не караульный, не пограничный. Его, конечно, обучали нейтрализации вооруженного противника, но на общем этапе подготовки, когда он еще совсем молодой был. Тут отработал как надо, а что будет в подвале, никто сказать не может. По-моему, даже и сам Барон этого не знает.

— Если пес не справится, прапорщику, присланному Катаровым, придется пускать газ. Для собаки его концентрация смертельна.

— Понимаю. Но мы ведь не можем без этого.

— Можем, пожертвовав супругами Карими, двумя мальчиками и девочкой.

— Значит, не можем. Ладно, нам выдвигаться?

— Да. Войдешь через северную торцевую дверь, там сразу увидишь двух спецов Катарова. Работу начнете ровно в восемь.

— Понял.

— Ну давай, ни пуха ни пера.

— Шел бы ты к черту, Рома!

Снегирев вышел из палатки, присел перед овчаркой, ждавшей его.

— Ну что, дружище? Работа нам предстоит серьезная.

Пес наклонил голову, напряг уши, слушал, глядя в глаза старшему лейтенанту.

— Ты только сделай все правильно, Барончик. Я рядом буду. Не ошибись, родной, ладно?

Барон лизнул лицо Снегирева.

— Эх, Барон, почему ты не можешь говорить? Ладно, пойдем, времени у нас мало остается.

Старший лейтенант забросил автомат за спину и с собакой на коротком поводке двинулся на улицу Шакуб.

В подвал он вошел в 7.47.

Его встретили старший лейтенант Юданов и прапорщик Гленский. Тот уже вытащил обломок из нижнего ряда кладки. У двери стояли два баллона, к одному из которых был прикреплен шланг с раструбом.

— Что за хрень? — спросил Снегирев, указав на баллоны.

— «Туман». Сильнодействующий усыпляющий газ.

— Надо же, «Туман».

— А что?

— У нас в отряде есть пес Туман.

— А как кличут твоего?

— Барон.

— Важная персона!

Пес недовольно рыкнул.

— Смотри, не нравится ему.

— Не дразни и не трогай его. Барону предстоит самая сложная часть работы. — Старший лейтенант погладил пса и сказал: — Лежать, Барончик! Пока не время.

Овчарка легла, вытянула морду и втягивала в себя запахи, шедшие из небольшой дыры.

Снегирев внимательно посмотрел на пса. Внешне он был спокоен, а внутренне напряжен. Хвост вытянут, морда над лапами.

Старший лейтенант посмотрел на часы и проговорил:

— Еще восемь минут.

— Что ты сказал? — спросил Юданов.

— Начинаем работу в восемь ноль-ноль.

— Ага.

— Ты лучше послушай подвал и определи, где находится цель.

— Я и так слышу, кто где есть. Марги с женой и детьми на кухне. Они собрались в одном месте, а цель примерно вот тут. — Юданов достал из кармана схему подвала, развернул ее и показал на место, где находился штабной отсек.

— У бабы точно есть оружие?

— Да, «беретта» и «М-16». Но винтовка вроде ее не интересует.

— А на хрена она сдалась, когда в магазине «беретты» пятнадцать патронов? Ей же надо убить всего пятерых. У вас ни у кого нет «беретты»? — Снегирев посмотрел на бойцов «Пумы».

— У нас «ПМ», наши родные.

— Ладно. Снегирев прилег рядом с собакой и спросил: — Барончик, ты помнишь, что дальше делать?

Пес посмотрел в глаза офицера и махнул хвостом.

— Ты это, как управишься, сигнал подай.

Пес наклонил голову.

— Не понимаешь. Ясно. Тебя же учили не подавать голос при обнаружении зарядов. Ладно, Барон. Помни, я рядом. У меня целая пачка печенья для тебя.

Бойцы «Пумы» переглядывались. Они впервые видели обращение с собакой как с человеком.

Гленский взглянул на Юданова.

Тот лейтенант пожал плечами, кивнул на баллоны и сказал:

— Готовь!

— Они готовы.

Юданов посмотрел на часы.

— Семь пятьдесят семь, — сказал он и распорядился: — Вытаскивай правый блок.

Прапорщик сделал это.

Снегирев заглянул внутрь. Перед ним была стена. Какое-то шевеление происходило где-то сбоку.

Пес напрягся.

Снегирев отсоединил поводок, взял Барона за шею.

— Еще немного, дружище, совсем чуть-чуть.

Отряд Холина и группа Багрова, состоявшая из четверых бойцов, подъехали к объекту. Механик-водитель по команде капитана поставил бронетранспортер к стене, в метре от торца, тем самым закрыв обзор боевикам. В данном положении они не могли накрыть российских бойцов прямым огнем из двухэтажного дома.

Прапорщик Громов открыл квадратный люк в верхней части правого борта, у башни. Саперы с собаками, за ними бойцы «Берега» выбрались из бронетранспортера.

Люди капитана Холина ушли. Подопечные Багрова встали за транспортером. Крупнокалиберный пулемет «КПВТ» смотрел на противоположную сторону улицы, чуть левее полуразрушенного дома.

Лейтенант Рамни видел все это, чертыхнулся и заявил:

— Русские приняли меры повышенной безопасности. Они что, просчитывают возможность нападения?

Адамсон был спокоен. Рядом с ним лежали костюм химзащиты и противогаз, которые он выбрал сам. Его позиция была превосходной. Подчиненные ни о чем не догадывались, доложили о готовности к штурму.

— А как бы ты, Амир, повел себя на месте русских? — спросил он. — Сирийский взвод ушел, все саперы сейчас войдут в склад. А охраны-то всего четыре человека.

— У них бронетранспортер.

— Который легко подрывается из «РПГ».

— У нас нет гранатометов. Или, может, у тебя все же есть? Ты его спрятал здесь?