такое милое лицо у него вдруг оказалось, но он опять сдвинул брови к переносице и посмотрел на Леру с подозрением.

– Вот это подойдёт для обмытия? – Лера раскрыла пакет и протянула ему бутылку Игошина.

Присутствующие встретили бутылку аплодисментами.

– Голубой Джонни озорной гуляка!

– Проходимец!

– Как говорится, блю лабель.

– Это ж по теперешним временам очень дорого! Лера, ты с ума сошла! – Мальвина сделала круглые глаза.

– Где взяла? – спросила практичная Галина Ивановна.

– От бывшего, – пояснила Лера. – Забыл как-то.

– Лерочка, я что-то запуталась уже, кто есть ху? Который из них граф? – поинтересовалась писательница.

– Граф – это у неё будущий, а бывший тот, ты его видела, мстительный самец женатый, который её с работы уволил, – уточнила Мальвина, – ну, после того, как она ногу сломала и с графом спуталась.

– Как много интересного я пропустила, – произнесла мама с каменным лицом. Она явно не одобряла поведение Леры, Мальвину и её легкомысленную компанию.

– С паршивой овцы, хоть шерсти клок, – подтвердила свою практичность Галина Ивановна.

– Пузырёк попал по адресу в надёжные руки ценителей, – сказал Мишенька, взял бутылку в руки и нежно погладил её. – Галина Ивановна, чего там у нас есть на закусь? Мечите на стол, пожалуйста.

– «Ну-ка мечи стаканы на стол, ну-ка мечи стаканы на стол, ну-ка мечи стаканы на стол и прочую посуду», – энергично запел Анатолий, а Мальвина кинулась к роялю.

– «Все говорят, что пить нельзя, все говорят, что пить нельзя, все говорят, что пить нельзя, а я говорю, что буду», – дружно подхватили присутствующие.

Мамины глаза округлились, а Галина Ивановна встрепенулась и дёрнулась к холодильнику. Она молниеносно заставила стол тарелками, рюмками, приборами и разной снедью на любой вкус, включая маринованные грибы и шоколадные конфеты. Видимо, чтобы уже потом самой не отвлекаться от веселья.

– Девочки, а вы точно хотите виски? – поинтересовался Анатолий, когда песню допели до конца. – Я же вам шампанского принёс. Вроде неплохое, брют.

– Да! – согласился с ним Мишенька, – может, по шампусику? У нас там и вино сухое есть итальянское, целая коробка. Зачем вам виски?

– Да пейте на здоровье, нам не жалко, – сказала Мальвина. – Только чур, потом нашим вином не догоняться.

Мама смотрела на всё это с нескрываемым удивлением.

Разлили спиртное.

– Пьём за всех мам и за одну конкретную! – провозгласил Лютик, поднимая рюмку и ослепительно улыбаясь.

Выпили за мам, за здоровье, за мир во всём мире, за любовь и за успехи в творчестве.

– Как вам там живётся в эмиграции? – поинтересовался Анатолий.

– Скучно, – сказала мама с тяжёлым вздохом. Она уже слегка расслабилась, казалось, будто расстегнула верхнюю пуговицу мундира, ну, или как улитка выглянула из раковины.

– Все так говорят, – писательница тоже тяжело вздохнула, – а потом, глядь, а у них там творческие встречи, концерты, жизнь кипит, а мы тут …

– Прозябаем и загниваем помаленьку.

– Скоро запоём правильные песни.

– «Партия наша надежда и слава, партия наш рулевой»! – с чувством пропел Анатолий, но в отличие от предыдущей, эту песню никто не подхватил.

– Тьфу, прости, Господи! – Галина Ивановна перекрестилась.

– Дело не в культурной жизни, поговорить не с кем, – уточнила мама.

– Позвольте, а как же ваши релоканты?

– Ну, это большой вопрос, кто в массовом порядке покинул страну, пока такое ещё было возможно. Отъявленные патриоты и поборники режима почему-то предпочитают поддерживать линию партии из безопасного далека. Странным образом, они не меньше всех остальных любят комфорт и цивилизацию. Правда, у большинства этих господ причинно-следственные связи в мозгу, как водится, никак не выстраиваются. Ну так российские каналы вещают круглосуточно. А некоторые дамы и вовсе как бабочки-капустницы, им без разницы, что происходит. И о чём мне с ними разговаривать? Так что хорошо там, где нас нет.

– Неужели вы хотите вернуться?

– Боже упаси. Мне очень нравится там, где моя собственность гарантирована законом, и я не люблю, когда мне указывают, что мне делать, что смотреть, что читать, на чём ездить и с кем спать. Я в свое время очень постаралась, чтобы позволить себе жить на свободе, чего и всем желаю.

– Аминь! За сказанное.

Выпили, закусили, опять выпили, Анатолий пел романсы, писательница философствовала, Лютик улыбался, Мальвина била чечётку. Разошлись далеко за полночь, благо назавтра следовала суббота, в которую удивительным образом у Мальвины не случилось никакого спектакля.

Лера пришла к выводу, что с мамой лучше всего общаться в такой вот компании. И паузы заполнены, и информация, какая нужно, донесена. Больше скрывать нечего, даже про перелом всё доложили. Она вспомнила свои слёзы под холодным безразличным небом улицы Рубинштейна. Ведь и полгода не прошло, но сколько всего случилось, и как же изменилась её жизнь с того момента!

Наутро встали поздно, позавтракали, и Лера приступила к примерке. Она нацепила на себя весь привезённый мамой Шанель и переложила всё из старой сумки в новую. Она прохаживалась во всём великолепии по квартире, вертелась перед зеркалом и рассказывала матери упущенные вчера подробности про Игошина, графа, сглаз, яйцо в мешочек и «чёрный туман». Чего теперь бояться и стесняться, когда маме уже в двух словах обрисовали Лерину бурную жизнь. На самом интересном месте раздался звонок в дверь, Лера, не переставая говорить, открыла и замерла на полуслове с открытым ртом. На пороге стоял нарядный граф с букетом белых тюльпанов.

– Женщина, ох и нифига ж ты какая красивая! Кто там опять у тебя? – он кивнул головой в сторону кухни. – Ни на минуту одну оставить нельзя!

Лере, разумеется, уже давно хотелось его убить, но она настолько обрадовалась его появлению, что, если бы не наличие мамы в квартире, тут же повисла бы у него на шее.

– Лер, кто пришёл? – спросила мама, выглядывая в прихожую.

– Здрасьте …, – граф на секунду замялся, а потом сморозил в свойственной ему манере: – я вот к женщине. На. – Он протянул Лере тюльпаны.

Хорошо, не сказал, что он курьер службы доставки цветов населению.

– К женщине? – Мамина бровь полезла вверх.

– Ко мне мама приехала, из Болгарии, – пояснила ему Лера. – На месяц, – добавила она на всякий случай.

– Мама? – Тут бровь графа тоже поползла вверх. – Что-то на мамашу совсем не похоже.

Комплимент ему не очень удался, зато Лера с удовольствием наблюдала, как они с мамой двигают бровями.

– Разумеется. – Мама смотрела снисходительно, мол, уж вам-то, товарищ, такие мамаши и во сне не снились. – Проходите, молодой человек, раз пришли.

– Ага, пройду, – он скинул ботинки и последовал за мамой на кухню.

– Вот ещё. – Он поставил на стол корзинку с клубникой и бутылку шампанского. – К завтраку.

– Какая прелесть! Ты на завтрак теперь