Под звездами светлыми печали нет.

Спи, спи… В объятьях мягкой ночи

Ясной луны льется чистый свет.

Спи, спи… Ветер шумит,

Конь мой ржет, в дорогу зовет.

Спи, спи… Как придет рассвет,

Снова в дорогу путь поведет.

Нельзя, чтобы твой долгий путь привел тебя к забвению, мой прекрасный джинн. Я этого не допущу!

…Так прошли пять дней, а утром шестого дня посыльный принес распоряжение из дворца. Карл ожидал герцога Алдона.

*** 55 ***

– Сегодня? – воскликнула я, когда герцог, развернув конверт, сообщил мне новость.

Я так ждала этой минуты, а теперь была страшно напугана.

– Я… не готова… – прошептала, запинаясь.

Герцог же выглядел довольным.

– О чем переживать? Скоро ты сможешь вернуться к спокойной, нормальной жизни. А может, будущее принесет еще один приятный сюрприз.

Герцог Алдон подмигнул мне, вероятно, думая подбодрить, но только еще сильнее разволновал. Приятных сюрпризов я не ждала, будет отлично, если обойдется вовсе без неожиданностей.

Впервые за несколько дней хозяин дома сменил засаленный халат на рубашку, сюртук и брюки, зачесал редкие волосы и приказал лакею начисто выбрить его.

– Тебе лучше облачиться в скромное платье темных цветов, закрыть руки и шею, – дал он мне совет. – Пусть все видят, что юная девушка осталась совсем одна в этом мире и скорбит по семье.

Мне вовсе не нужно было надевать траурный наряд, чтобы помнить о своих любимых родителях и брате: я о них и на миг не забывала, но герцог в чем-то прав.

Хорошо, теперь не нужно обращаться к модистке, ходить на примерки и ждать, пока сошьют платье. Мы с Латифой продумали фасон, а Яр воплотил его: темно-синий бархат без вышивки, без украшений, только воротник и манжеты отделаны тонкими полосками белого кружева. Волосы зачесаны назад, так что не выбивается ни один локон, собраны в высокий пучок.

К шести вечера карета ждала у парадного крыльца. Герцог помог сесть – протянул ладонь, чтобы я смогла опереться, и задержал мою руку в своей дольше, чем положено. Видно, неуклюже пытался придать уверенности.

Латифу он отправил в перстень перед отъездом. Я с трудом удержалась, чтобы не остановить герцога. Мне так хотелось, чтобы Лайти была рядом во время аудиенции. «Она рядом! – сказала я себе. – Скоро мы ее вытащим!» Зато Яр и Хафиз не отойдут ни на шаг, их буду видеть только я, но разве этого мало?

Поездку по столичным улицам я почти не запомнила, хоть и глядела бездумно в прикрытое шторкой окно. Вот распахнулись кованые ворота, мы проследовали на широкую подъездную аллею. Еще буквально пара минут – и кучер натянул поводья, останавливая повозку у мраморного крыльца.

Я наблюдала за происходящим точно сквозь прозрачное стекло, притупляющее краски, звуки и запахи. Герцог придерживал меня под руку, лакей, наряженный в золотую ливрею, чопорно вышагивал впереди, указывая дорогу. Приближенные короля, живущие во дворце, сначала не обращали внимания на незнакомую девушку, но чем дальше мы продвигались по коридорам и лестницам, тем заинтересованнее становились взгляды.

– Это она? Или нет? – долетали шепотки. – С герцогом? Что происходит? Как?

Меня узнали. К добру или к худу? Я не могла отделаться от мысли, что решение явиться в это осиное гнездо прямиком в руки Карла стало большой ошибкой.

Карл принимал просителей в малом тронном зале, превращая аудиенции в представления: приглашал свиту, которая возгласами, ахами и охами выражала восхищение мудростью правителя. Об этом рассказывал отец. Он старался избегать приемов во дворце, но иногда приходилось там бывать.

Слуги слаженно потянули створки дверей, пропуская нас в тронный зал. Я ступила на ковровую дорожку, она вела к основанию трона, стоящего на возвышении. Со всех сторон ко мне устремились жадные, любопытные взгляды: слухи распространились по королевскому дворцу быстрее сквозняка, и все, чьих ушей они достигли, поспешили полюбоваться на графиню Арчер, чудом оставшуюся в живых.

На негнущихся ногах я пошла ближе и ближе к человеку, виновному в смерти моих родных.

Даже не знаю, кого я ненавидела сильнее – ублюдка Адриана или Карла. Злость придала мне смелости, я задрала подбородок и посмотрела в глаза королю.

Карл старше меня на три года, но выглядел он щуплым подростком, по ошибке посаженным на трон. Капризный мальчишка с тонкими губами и острым подбородком. Венец на лбу перекосился. Горностаевая мантия соскользнула с тощего плеча, когда Карл подался мне навстречу, даже оперся руками на резные подлокотники, будто собирался встать, чтобы поприветствовать гостью. Смотрел так, будто увидел привидение. На мгновение самообладание ему изменило, и сквозь маску холодности проступил страх.

Но смятение длилось недолго. Карл плюхнулся назад и всплеснул руками:

– Какое счастье! Я не хотел верить, что прекрасный цветок поместья Лунная Роза преждевременно увял, молился о вашем здоровье, леди Вивиана, и мои мольбы были услышаны светлыми богами! Дорогой лорд Айман, вы уверяли меня, что юная графиня жива, просили набраться терпения и, как всегда, оказались правы.

Король обращался к высокому худощавому человеку, застывшему позади трона молчаливой тенью. Я только теперь обратила на него внимание. Лорд Айман, значит? Тот самый сенешаль?

Мужчина был немолод, почти старик – совсем седой. Однако спину держал прямо, смотрел строго из-под кустистых бровей. Сенешаль был одет в неброские серые одежды, отчего еще больше приобретал сходство с тенью. Он разомкнул губы и веско произнес:

– Хвала небесам.

Что-то в облике сенешаля меня смущало, казалось неправильным. Что-то в чертах лица? Фигуре? Или дело в короле?

Рядом со мной, невидимые остальным, возникли Яр и Хафиз. Оба переводили взгляд с Карла на его сенешаля и обратно.

– Хафиз, его венец… Это то, о чем я думаю? – спросил Яр.

Присмотрелась к королевскому венцу и я. Золотой, массивный, а крупные бриллианты явно были добавлены к украшению позже. Артефакт – вот что это такое!

А значит, сенешаль короля вовсе не человек.

Будто бы в ответ на мои сомнения, лорд Айман чуть повернулся в сторону Яра и едва заметно склонил голову.

Мое сердце ухнуло в пропасть. Снять перстень с руки герцога казалось сложной задачей, а уж стащить с головы самого Карла алмазный венец – так и вовсе невыполнимо.

*** 56 ***

– Кто ты? Я тебя не узнаю! – сказал Яр сенешалю.

Яра слышала только я, Хафиз да этот лорд Айман, который не был лордом и даже не был живым человеком. Как получилось, что он стал советником короля? Немыслимо.

Джинн проигнорировал вопрос. Он слегка наклонился к Карлу и