Утомленные, они лежали на цветочном ложе, голова Джулии покоилась на плече Кэри.

— Ты прекрасна, — шепнул Кэри, сжимая объятия, наслаждаясь ее близостью. — Я мог бы заниматься с тобой любовью снова и снова.

Кэри глубоко вздохнул. Он не помнил, чтобы когда-нибудь испытывал подобное чувство удовлетворения. Он крепче обнял Джулию.

— Как ты относишься к полуночному купанию в океане? — спросил Кэри.

— А разве уже полночь?

— Не знаю. Пока ты здесь, мы не будем смотреть на часы и спрашивать друг у друга время. Для нас сейчас время не имеет значения. Ты согласна? — Кэри зарылся лицом в волосы Джулии.

— Это звучит слишком замечательно, чтобы быть правдой, и, конечно, я согласна. Я также согласна искупаться.

Они поплыли к коралловому рифу. Движения их были легки и синхронны. Их переполняла энергия, они смеялись и резвились в воде, словно веселые дельфины. Когда они наконец устали, то поплыли обратно, к пляжу, залитому серебристым лунным светом, и в изнеможении легли на белый песок.

Они позавтракали свежими фруктами и ананасовым соком. Купались, ныряли, занимались любовью. Спали, когда им этого хотелось, сидели под раскидистым старым деревом. Они даже вскарабкались на него и, устроившись на толстых ветках, поклялись друг другу в вечной любви. Подвешенные рядом гамаки лимонно-желтого цвета раскачивались от их игр и удовольствия. Они любили друг друга до тех пор, пока хватало сил, затем спали, а проснувшись, вновь и вновь занимались любовью.

В полдень последнего дня они вместе приняли душ и оделись.

— Думаю, нам пора отправляться в аэропорт, — спокойным тоном заметила Джулия.

— Я не хочу уезжать, — охрипшим голосом ответил Кэри. Он взял ее за руку и привлек к себе. — Я люблю тебя и хочу, чтобы ты об этом знала. Не важно, что ты думаешь, но это — правда. Я вижу по твоему лицу, что тебя мучают сомнения, и не виню тебя за это. Я не подозревал, что можно одновременно любить двух женщин, но это так. Мне нужно знать, какие чувства ты испытываешь ко мне, Джулия.

Джулия не знала, плакать ей или смеяться. Сказать правду или солгать? Но поскольку она не была уверена в том, что сможет солгать убедительно, то предпочла ответить правду.

— Я люблю тебя больше жизни.

— Я буду приезжать к тебе в Нью-Йорк, клянусь! — в голосе Кэри звучало отчаяние. — Так часто, как только смогу. И я буду писать тебе, звонить каждый день. Ты нужна мне, Джулия. Что я буду делать без тебя?

* * *

Из окна своей спальни Айви наблюдала за сценками, разыгрывавшимися во дворе. Проклятье, она не должна плакать! Не должна! Внизу, по всей территории колледжа, люди смеялись и обнимали друг друга. Выпуск! Со всей страны сюда съехались семьи, чтобы разделить этот торжественный момент со своими дочерьми и сыновьями. А кто приехал к ней? Никто, черт побери! Ни поздравительной открытки, ни телеграммы, ни подарков.

— Что ж, ладно, — прошептала она и моргнула, прогоняя готовые пролиться слезы. — Оʼкей, Букалев, надевай-ка эту шляпу и мантию и двигай в актовый зал. Ты сегодня звезда! — скомандовала себе Айви. Еще несколько мгновений она рассматривала кисточку на своей шляпе. Она из сил выбивалась, стараясь заполучить ее, и это того стоило. Высоко подняв голову, Айви направилась к дверям спальни. Она уже взялась за дверную ручку, когда дверь внезапно распахнулась.

— Айви Букалев? — спросил стоявший в дверном проеме подросток.

— Да.

— Тогда это вам. Распишитесь здесь.

Протянувшаяся к телеграмме рука задрожала. Улыбка Айви могла бы поспорить с майским солнцем, когда она прочитала слова, отпечатанные на желтом бланке. Поздравление! Подписанное Райли.

Легкой походкой Айви направилась в актовый зал, где должно было состояться вручение дипломов.

Телеграмма Райли немного смягчила боль Айви, но она все же не могла заставить себя взглянуть на первый ряд зрительного зала. Два места, расположенные прямо посередине, были зарезервированы самим деканом для ее отца с матерью. Ей следовало бы сказать, что они не приедут. Айви знала это наверняка, но промолчала. Эти два пустующих места будут зиять черными дырами, когда она поднимется на подиум, чтобы произнести речь.

Она наклонилась, чтобы поправить туфлю, и неожиданно увидела ее… в дверях актового зала, прямо напротив.

— Лейси! — взвизгнула Айви. Сестра помахала в ответ.

— Самолет опоздал, — Лейси отчетливо артикулировала слова и медленно махала руками, словно крыльями. Затем она широко улыбнулась и показала сестре поднятый в знак одобрения вверх большой палец. Айви ответила тем же. Слезы сами собой покатились по ее щекам. Теперь все было в порядке.

После церемонии Лейси увлекла сестру под дерево со стоявшей под ним скамейкой.

— Ты ведь никого не ждала, не так ли? — спросила Лейси и продолжала, не ожидая ответа. — Я прочла это по твоему лицу. Ты была поражена, увидев меня. Боже, Айви, я думала, ты не усомнишься в том, что уж я-то приеду. Я горжусь тобой. Это не просто слова. Жаль, конечно, что мама…

— Да все в порядке. Полагаю, они слишком заняты. Я не думала, что и тебе удастся выбраться. Однако я надеялась.

— Ты сбросила вес, — рассмеялась Лейси.

— А ты набрала. Но ты замечательно выглядишь, просто потрясающе, Лейси.

— У меня… новый приятель. Он говорит, что ему нравится, когда у женщины есть немного мяса на костях. Тебе он понравится, Айви.

— Почему бы нет, если у него хватило ума влюбиться в тебя? — тепло сказала Айви.

— Ты ни разу не ответила на мои письма, Айви, — тихо сказала Лейси.

— Я… я боялась сказать что-нибудь не так… Поставь себя на мое место. Много лет… да, пожалуй, всю свою жизнь я жила с чувством… отверженности и боли… Наверное, я просто не знаю, как реагировать на хорошее отношение ко мне. Может быть, ты… могла бы как-нибудь помочь мне преодолеть это?

Лейси громко рассмеялась.

— Слепой спрашивает дорогу у слепого! Моя жизнь не отличалась от твоей. Ты лишь воспринимала ее в другом свете. Но мы сделали первые шаги навстречу друг другу, остальное встанет на свои места само собой. Давай-ка соберем твои вещи и погрузим в машину, а потом перекусим где-нибудь. И выпьем в твою честь. О, Айви, я так горжусь тобой!

Билли и Мэгги стояли рядом на крыльце дома. Рука Билли отыскала руку дочери, Мэгги крепко сжала ее. Обе женщины хранили молчание, погруженные в собственные мысли о том, как себя держать, когда Рэнд привезет Амелию домой.

— Я ужасно себя чувствую, Мэгги, — пожаловалась дочери Билли. — Вот уже несколько дней я лгу Кэри. Кэри следовало бы быть здесь, завтра может оказаться поздно. Это он должен был везти Амелию домой или, по крайней мере, встречать ее здесь, вместе с нами.