Не в силах унять нервную дрожь, покорные воле бледнолицего господина, несчастные простолюдины стояли за спиной Дэйна. Сбросив мертвеца в зияющую пропасть, все трое стояли на краю бездны и настороженно прислушивались. Однако ничто не нарушало зловещей тишины.

Элизабет хорошо усвоила преподанный Вестом урок. Она твердо решила держаться подальше от Квотернайта. Он был циничным, безнравственным человеком, для которого не существовало таких понятий, как благопристойность и честь. Он никогда не раскаивался в своих прошлых грехах и не стремился стать лучше. По-видимому, эта жизнь ничего не значила для него, зато в другой, потусторонней жизни он, несомненно, будет проклят и осужден на адские муки.

Земная жизнь и та жизнь, что последует после смерти, значили для Элизабет очень много. Нравственность и самоуважение были для нее неоспоримыми ценностями. Она боялась погубить свою бессмертную душу. Рядом с Квотернайтом Элизабет постоянно подвергалась опасности утратить все, что было для нее свято. Ибо всегда, когда Элизабет оказывалась возле Веста, ее охватывало невольное сексуальное возбуждение. Отрицать это было невозможно. Страх перед этим мужчиной был так же велик, как и ее влечение к нему.

Однако разрешить эту проблему довольно просто. Надо постараться уйти с его дороги. Она должна понять, что ей нечего и пытаться подшучивать над Вестом. Ей не следует, уподобляясь Квотернайту, пытаться поставить его в неловкое положение. Ей нельзя дразнить его, искушать его, ставить на колени. Невозможно задеть чувства человека, который ничем не дорожит в этой жизни.

Элизабет раздумывала над этим, когда на следующее утро, сидя рядом с Грейди, тряслась в фургоне.

Грейди, как всегда, что-то рассказывал, но Элизабет слушала его вполуха. Во всяком случае, она бы не смогла припомнить ничего из того, что он наговорил за последний час.

Не желая обижать Грейди своим безразличием, Элизабет повернулась и взглянула на белобородого проводника. Когда Грейди говорил, его голубые глаза сияли, по лицу блуждала добродушная улыбка. Ободренный вниманием Элизабет, Грейди разрумянился и, сняв шляпу, продолжил свой бесконечный рассказ:

– …А после этого я там присматривал за порядком чуть больше года.

Элизабет улыбнулась ему и спросила:

– Вы были полицейским?

– Полицейским? Черта с два! – Грейди насупился и взглянул на Элизабет так, будто она была не в себе. – Дак это ведь не Нью-Йорк, мисси, – сказал он, – и не бегал я туда-сюда по ночам, как полицейский. Я был стрелком в Нью-Мексико. У меня еще осталось несколько побрякушек с тех пор. – Грейди снова заулыбался. – Да-с, среди прочих вещиц есть у меня пара двуствольных пистолетов, шесть ножей, три мексиканских кинжала да две дубинки, утыканные гвоздями, – все это я собственноручно отобрал у уголовников и нарушителей порядка.

Грейди рассказал Элизабет о том, что ему пришлось пережить когда-то: поножовщина, убийства, насилие, набеги индейцев, ограбления банков и почтовых карет…

Ошеломленная, Элизабет только ахала и изредка повторяла:

– Грейди, вам повезло, что вы остались в живых!

Грейди, совсем не рисуясь, ответил:

– Да нет, мисси. Пожалуй, я никогда не попадал в серьезные переделки.

Его обезоруживающая наивность рассмешила Элизабет. Неужели убийства, грабежи, набеги индейцев – для него несерьезно?! Тогда что же, в конце концов, он считает опасным? Элизабет никак не могла унять смех. Вест, ехавший в голове колонны, развернул лошадь и пустил ее рысью по направлению к фургону. Когда он подъехал, Элизабет все еще улыбалась. Квотернайт осадил лошадь, заставил ее объехать фургон и поскакал рядом, вопросительно поглядывая на Грейди. Тот только озадаченно пожал плечами.

– Перегрелись на солнце, миссис Кертэн? – с иронией спросил Вест. – Не слишком ли сегодня жарко для вас?

– Благодарю за заботу, но я хорошо переношу жару, хотя с трудом выношу таких назойливых спутников, как вы.

– А я-то думал, что вам не хватает моего общества.

Грейди неодобрительно покачал головой:

– Сынок, ты не должен так говорить с леди.

– Ничего, пусть говорит, – холодно проговорила Элизабет. – Ему это доставляет удовольствие.

– Не совсем так, миссис Кертэн, – ответил Вест, – я не из тех, кто только говорит, – губы его растянулись в широкой усмешке, – я из тех, кто действует!

– Неужели? – удивилась Элизабет. – Тогда позвольте надеяться, что вы проявите свои незаурядные способности как можно скорее. – Голубые глаза Элизабет встретили пристальный взгляд Веста. – Похоже, вы не в состоянии найти ни одного приличного места для ночевки.

– Вот что я вам скажу, – спокойно ответил Вест. – Я подъехал сюда для того, чтобы сообщить вам, что сегодня вечером вы будете наслаждаться и горячей ванной, и прекрасной пищей, и мягкой чистой постелью.

Глаза Элизабет округлились от удивления.

– Вы хотите сказать, что мы остановимся в гостинице?

– Гораздо лучше, миссис Кертэн. Мы переночуем в частном особняке. У меня есть давний и дорогой для меня друг, которому принадлежит большое ранчо в восьми милях отсюда. Хорошо бы добраться туда до захода солнца. Ну, как вам нравится эта идея?

– А вы уверены, что ваш друг не откажется дать нам приют? – заволновалась Элизабет.

В глазах Веста мелькнул дьявольский огонек.

– Мой друг будет очень рад, он очень гостеприимен, вот увидите! – С этими словами он тут же отъехал прочь.

Элизабет с нетерпением стала ждать вечера. Грейди тут же возобновил свою нескончаемую болтовню. Он начал рассказывать ей о ранчо Кабалло, о гигантской плантации и о том, какой королевский прием им будет там оказан.

Но Элизабет не прислушивалась к его словам. Она предвкушала то удовольствие, которое доставит ей купание в настоящей ванне с горячей водой и безмятежный сон в мягкой постели. С каждой минутой ее нетерпение возрастало.

Солнце уже скрылось за далекими горами на западе, когда экспедиция добралась до ранчо давнего и дорогого для Веста друга. Громадное желтое здание уже показалось на горизонте, когда внезапно к фургону Элизабет на своем гнедом мерине подлетел взволнованный Эдмунд.

С улыбкой посмотрев на своего деверя, Элизабет весело спросила:

– Вест сказал тебе, Эдмунд?

– Да, сказал, – с готовностью ответил тот. – Похоже, что мы наконец переночуем с комфортом.

– Чудесно, не правда ли, Эдмунд?

– Да, дорогая, – кивнул Эдмунд, – и, кроме того, приятно вновь увидеть донну Хоуп.

Улыбка медленно сползла с лица Элизабет. Она невольно нахмурила брови.

– Донна Хоуп? Где мы увидим ее снова?