– Не бойтесь. – Голос его зазвучал неожиданно мягко. – Я ведь не боюсь! – Вест поднес руку к лицу Элизабет и осторожно поддел мизинцем золотистый завиток, касавшийся ее порозовевшей щеки.

Потрясенная, необыкновенно привлекательная в своем замешательстве, Элизабет тряхнула головой и отвела его руку прочь.

– Квотернайт, вы неисправимый грешник, – вздохнула она.

– А праведники умирают молодыми. – Тон, каким он произнес эти слова, заставил Элизабет вздрогнуть. Лицо Веста как будто окаменело, застыло, Элизабет вдруг поняла, что перед ней совершенно другой Вест Квотернайт. Ровным, чуть усталым голосом Вест продолжал: – Все наши лучшие парни убиты на войне. Те из нас, что вернулись живыми, никому не нужны. Может, лучше было бы погибнуть. – Глаза Веста затуманились, и он задумчиво повторил: – Праведники умирают молодыми.

Элизабет слушала его, и сердце ее сжималось от сочувствия и жалости.

– Вест, я не имела в виду… – извиняющимся тоном начала Элизабет, но Квотернайт прервал ее.

– Лучше пойдемте в дом, – сказал он своим обычным голосом. Ироническая усмешка искривила его губы. Взяв Элизабет под руку, Вест заметил: – Вы ведь не хотите, чтобы наша хозяйка стала ревновать?

Элизабет полагала, что донна Хоуп прикажет подать на обед традиционные мексиканские блюда: бобы, мясо, рис, маисовые лепешки. Однако Элизабет и представить себе не могла, на что способна владелица ранчо. Без сомнения, донна Хоуп была исключительной женщиной и превосходной хозяйкой.

Этим вечером в длинном белом вечернем платье из серебристого атласа донна Хоуп была ослепительно прекрасна. Ее белокурые волосы были тщательно уложены в высокую прическу. Бриллиантовое ожерелье оттеняло мраморную кожу точеных плеч и шеи.

Донна Хоуп пригласила своих гостей в небольшой салон, который она называла маленькой столовой. В отличие от огромного зала для приемов, где за столом могло разместиться пятьдесят человек, здесь был сервирован стол на шесть персон, и вся обстановка располагала к интимному или дружескому общению. Пламя белых свечей в серебряных канделябрах вспыхивало золотыми искорками на хрустальной и фарфоровой посуде, вся комната была залита нежным романтическим сиянием. Воздух был насыщен ароматами пурпурной марипосы и алой розы.

Стол был великолепен. На небольшом серебряном подносе во льду лежали свежие устрицы, в глубокой чаше – русская черная икра. На столе красовались фаршированная перепелка, копченый лосось, нога ягненка и всевозможные овощи и фрукты. Внимательная хозяйка учла вкусы всех гостей. Специально для Таоса и Грейди были поданы мексиканские блюда и нежнейшее мясо.

Донна Хоуп сидела во главе стола, отведя Весту место напротив себя. Элизабет усадили рядом с Вестом, а Эдмунда – рядом с донной Хоуп. По другую сторону стола сидели Грейди и Таос.

Близость к Весту заставляла Элизабет испытывать постоянное волнение, в течение всего вечера она была необычно тиха и молчалива.

Гости вели нескончаемую беседу, а Эдмунд был просто без ума от прелестной хозяйки. Не было никакого сомнения в том, что донна Хоуп умела не только угощать своих гостей, но и обладала неоспоримым талантом создавать легкую и непринужденную атмосферу. Донна Хоуп покоряла всех, кто ее знал, особенно мужчин.

Поговорив немного об исчезновении Дэйна Кертэна, донна Хоуп не стала заострять внимание на этой грустной теме и перевела беседу в более легкомысленное русло. Вдохновленный хозяйкой, Грейди довольно удачно рассказал кое-что из своих увлекательных страшных историй. Донна Хоуп слушала его с таким интересом и смеялась так заразительно, что Элизабет решила: вряд ли найдется еще такая же уверенная в себе, неотразимая, бесконечно обаятельнал и веселая женщина. Неудивительно, что Вест предпочитал ее остальным своим любовницам.

Грустно вздохнув, Элизабет отпила из хрустального бокала немного шампанского и украдкой взглянула на сидевшего рядом Веста. Вест улыбался и не сводил смеющихся глаз с донны Хоуп, мелодичный голос которой звучал, словно серебряный колокольчик.

Длинные тонкие пальцы Веста сжимали хрустальный бокал, который он изредка подносил ко рту.

Уже не в первый раз внимание Элизабет привлекали пальцы Веста. Как и все в нем, его чуткие сильные руки были необыкновенно красивы. Их движения неизменно были неторопливы и изящны. Эти руки легко управлялись и с сигарой, и с пистолетом, и с породистой лошадью. Так же легко и нежно они умели раздевать женщин. Элизабет вдруг ясно представила себе, как эти дерзкие руки срывают белоснежную одежду с донны Хоуп. У Элизабет пересохло в горле. Едва владея собой, она почти не слышала, как донна рассказывала забавную историю, полную довольно откровенных намеков. При этом прекрасная блондинка не сводила страстного взгляда с лица Веста, горя желанием остаться с ним наедине.

Вино и искрящееся шампанское лились рекой. К тому времени как подали десерт, все гости были уже в прекрасном расположении духа. Всем, кроме Элизабет, было весело. Почти не притронувшись к взбитым сливкам и марсэле, Элизабет не могла дождаться окончания трапезы.

Наконец донна Хоуп пригласила гостей перейти в маленькую уютную гостиную во внутренних покоях. Элизабет еще никогда не приходилось видеть столь изысканного интерьера. Стены гостиной были задрапированы шелком цвета красного вина. На высоте трех футов от пола шелк сменялся тисненой кожей.

В углу комнаты стояло дорогое лакированное пианино. Когда гости устроились в мягких креслах, Элизабет решила, что не будет смотреть на Веста. Однако донна Хоуп настояла на том, чтобы Вест сел за пианино, и он оказался в центре всеобщего внимания.

Выполняя волю хозяйки, Вест снял смокинг, взял бокал с виски, подошел к пианино, сделал большой глоток и начал играть. Он играл великолепно, и это нисколько не удивило Элизабет. Она уже давно поняла, что руки Веста умели делать все.

Поразило Элизабет совсем другое: кто бы мог подумать, что этот циничный, бесчувственный человек остановит свой выбор на песне «Мой старый дом в Кентукки»? Светлая грусть этой мелодии никак не соответствовала характеру и манерам Веста.

Грейди покачал головой и громко прошептал:

– Никак не может сынок забыть свои родные места.

Вест Квотернайт родом из Кентукки? Элизабет этого не знала. Если подумать, Элизабет ничего не знала о жизни этого загадочного человека. Он никогда никому ничего не рассказывал о своем прошлом, о доме, о семье.

Услышав глубокий бархатистый баритон Веста, Элизабет, как завороженная, не могла оторвать от него взгляда. Донна Хоуп тоже не сводила с Квотернайта глаз, полных страсти и обожания. Вдруг донна отставила свой бокал в сторону, быстро пересекла гостиную и встала за спиной Веста. Положив ладони на его широкие плечи, она подхватила эту сентиментальную песню своим чистым высоким голосом.

Когда смолкли последние аккорды и раздались аплодисменты, Вест слегка наклонил голову в знак благодарности и, взяв свой бокал, с улыбкой заявил, что его репертуар исчерпан. Эдмунд начал было умолять Элизабет тоже сыграть что-нибудь, но она категорически отказалась.