поправляют. Как будто тычут в то, насколько вы разные и не можете вести разговор на равных. Сколько это могло продолжаться? Год? Два? Дело же было не только в речи. Виктория – а это говорят даже ее друзья – была невыносимой снобкой и наверняка пеняла вам не только за речь. Может, за культуру, интеллект, этикет… Там, на тропинке в саду, что-то произошло. Что-то заставило вас выйти из себя. Предполагаю – очередное замечание. Оно стало последней каплей, и вы набросились на девушку.

– Чушь какая-то, – сказала тихо Алла Михайловна, – я ничего такого не делала. И даже не ходила в ту сторону. Как вы вообще можете такое заявлять? По-вашему, я убила собственную невестку? Мне что, больше делать нечего?

Я деликатно улыбнулась, но продолжила свой обличительный рассказ:

– Викторию задушили голыми руками. Я бы предположила, что убийца мужчина, но следы пальцев на шее жертвы были совсем небольшими. А потом я вспомнила ваши руки, – Алла Михайловна невольно взглянула на свои ладони, – крепкие, сильные пальцы женщины, которая привыкла сама вести хозяйство и не только мыть полы, но и выполнять всю мужскую работу в доме. Рубить дрова, сворачивать шеи курам, вбивать гвозди, таскать тачки с удобрением. Такие руки могут все. В том числе и убить.

– Я не хочу это слушать, – воскликнула Алла Михайловна и обернулась к Кирьянову: – Я что, обязана это слушать?

– Увы, – ответил тот.

– Но она же городит черт-те че!

– Вам почти удалось меня обмануть, – не обращая внимания, продолжила я. – Мы с другом опрашивали сразу всех, и я не сразу сложила два и два. Но все же мне это удалось. Хотите расскажу, как вы попытались выкрутиться?

– Не хочу. Мне не интересны ваши россказни. – Алла Михайловна отпихнула от себя стакан, так что пролила воду.

Наверное, она с большим удовольствием отпихнула бы меня. Или задушила бы, как Вику.

– И все-таки я расскажу. Вот подполковнику Кирьянову будет любопытно послушать. Верно?

Кирьянов молча кивнул.

– Итак, вы это не планировали. Просто решили погулять по острову в ожидании церемонии. Вышли из дома и свернули налево, в сад.

– Нет.

– Свернули. Викторию вы встретили у декоративного мостика. Слово за слово, и вот она опять морщит нос и недовольно делает вам замечание. Такой уж у нее характер. В этот момент вы внезапно почувствовали, что терпеть больше не можете и не будете. Она ведь вам вообще не нравилась, так? Выскочка, приданое небогатое, простая учительница, а ведет себя как королева. Не чета вашему сыну, который из самых низов выгрыз дорогу к светлому будущему. Вы набросились на нее и задушили. Был бы нож с собой, наверное, зарезали бы. Но, повторюсь, вы не планировали того, что случилось. Возможно, осознав, что совершили убийство, вы мгновенно пожалели о случившемся, даже ужаснулись. Но дело было сделано, и нужно было попытаться спастись. Шансов немного, и все-таки, оглядевшись, вы поняли, что сцена осталась незамеченной. Тогда вы спихнули тело девушки под мост, а потом услышали наше приближение и спрятались в кустах. Пока мы стояли у тела, вы осторожно пробрались сквозь негустые заросли к дому, вышли из кустов около раскрытого окна администратора и прошли к главному входу, откуда двинулись в сторону оранжереи. Анна Леонидовна слышала шорох кустов, но не придала значения. У оранжереи вы и встретили официантку. Вам нужно было, чтобы вас запомнили подальше от места убийства. Время почти не имело значения – все произошло слишком быстро, и, если бы вы утверждали, что встретили официантку Яну в начале второго, никому не пришло бы в голову это опровергать. Поэтому вы привлекли ее внимание, выронив сумочку из рук. Девушка вам помогла ее поднять, и вы пошли дальше. Гарик нашел вас уже в цветочной оранжерее и, конечно, тоже ничего не заподозрил. Вот так все получилось, легко и просто – фортуна вам благоволила и позволила уйти незамеченной. И все бы ничего, но, к вашему несчастью, мы тоже встретили официантку Яну – только на пятнадцать минут раньше, как раз перед убийством. Девушка несла громоздкую композицию из цветов, предназначенную для праздничного стола, и мы придержали ей дверь. То есть в этот момент и даже минутами раньше вы ее встретить никак не могли – она попросту не смогла бы помочь вам поднять сумочку, поскольку сама еле двигалась под тяжестью конструкции. Значит, вы встретили ее позже – когда уже сбежали с места преступления, а Яна поставила в зале композицию и вышла на улицу с пустыми руками.

Кирьянов слушал с большим интересом, изредка кивая и соглашаясь с моими выводами. Алла Михайловна, напротив, словно ушла в себя. Взгляд ее стал безразличным и туманным, словно она смирилась с тем, что ее раскрыли. Однако я еще не закончила свою речь.

– Я долго не замечала очевидного, потому что смотрела в другую сторону. У молодых людей, приехавших на свадьбу, отношения были связаны в такой плотный клубок, что мексиканские сериалы отдыхают. Но в тот момент, когда мы с моим другом решили посмотреть, где находился каждый гость в момент убийства Виктории, стало понятно, что кто-то лжет. Возможно, я еще долго пыталась бы разгадать тайну, но помогла случайность – мой друг уронил в номере вазу с цветами. И я вспомнила про тяжелую композицию из лилий, которую несла официантка. Я догадалась, что ваше алиби – липа, но нужны были еще доказательства. И на помощь пришли снимки с телефонов подружек невесты. В то время, когда произошло нападение, девушки фотографировались у свадебной арки. Я подумала, убийца мог случайно попасть в кадр, проходя на дальнем плане по дорожке в сад. Шансов было немного, но нам все же повезло.

Я достала из кармана шорт смартфон в синем чехле, нашла нужное фото в галерее и показала его Алле Михайловне.

– Девушки увидели забавную картину – шарик, застрявший в ветках декоративной акации. Они захотели сфотографироваться на его фоне. Вот этот снимок. На нем можно заметить не только шарик. Вглядитесь, – я указала пальцем на нужное место, – это вы идете по дорожке в сторону сада. В свойствах изображения указано время – 13:01. Мы с Гариком пройдем по этой дорожке спустя десять минут и у декоративного мостика найдем тело Виктории Сениной.

Алла Михайловна посмотрела сквозь снимок. Ей были