Толстопузый кашлянул.

– К сожалению, нет. Мы много раз давали вам время на решение ваших семейных проблем, но, увы, ничего не получилось. Теперь мы принимаем во внимание только благополучие ребенка и поэтому должны забрать вашего сына сегодня же.

Выслушав эти слова, произнесенные без тени эмоции, мальчик мысленно поставил толстопузого в очередь на разбивание черепа.

– Мама!

Он поймал взгляд матери и не хотел отпускать, но она вывернулась: посмотрела на свои ногти, поковыряла их, затянулась сигаретой.

– Мальчик, – сказал толстопузый, – иди, пожалуйста, в свою комнату и собери то, что хочешь взять с собой. Или это сделает моя коллега.

На секунду время остановилось. Воздух замерз вместе с сигаретным дымом. Никто не дышал, не двигался и не говорил. Мир как будто отставил его в сторону, прочь от других. Совершенно одинокого.

Наконец, когда в нем действительно умерло то, что уже давно казалось ему мертвым, он встал и, сказав: «Я сам соберусь», покинул гостиную, где впервые за много дней не работал телевизор.

Мальчик тяжело поплелся вверх по узким ступеням в свою чердачную каморку. Его предали. Предали и продали собственные родители. Он и сам не понимал, почему это оказалось так больно. Ведь они не видели его, не обращали на него ни малейшего внимания. И все-таки здесь, рядом с ними, он был дома и даже не думал что-то менять.

Еще на лестнице он начал тихо щелкать языком по нёбу. Этот разговор с самим собой был нужен ему, чтобы держать себя в руках. Поднявшись в свою комнатушку, он сначала просто стоял, не зная, что делать. Какие вещи брать?

Слезы ярости и отчаяния подступили к глазам. Он изо всех сил старался остановить их, но не смог. Они затуманили его взгляд, и через эту мокрую завесу он увидел голубой портфель с желтыми буквами, стоящий между стеной и кроватью.

Взяв портфель, он прижал его к груди и обнял, как обнял бы человека. Погладил грубую ткань, понюхал ее, и ему показалось, что он вдыхает аромат светловолосой девочки.

– Ты скоро? – послышалось снизу.

Это крикнул толстопузый мужчина. Кровь мальчика закипела.

– Сейчас! – громко ответил он и, вывалив содержимое голубого портфеля на кровать, стал запихивать внутрь свои вещи.

2

– Не могли бы вы это повторить? – попросила Ребекка. – Я включу громкую связь, чтобы мои коллеги тоже вас слышали.

В ее кабинете сидели Карина Райнике и Рольф Хагенах. На другом конце провода был Райнхольд Кёттнер, комиссар из Баунаталя, который два года назад расследовал исчезновение Беатрикс Грисбек, но теперь уже вышел на пенсию.

– Беатрикс и ее подруга Мелли Беккер жили раздельно, – сказал он. – Поэтому о том, что между этими случаями есть взаимосвязь, мы узнали только после того, как к нам обратились родители Беатрикс. О пропаже Мелли ее семья заявила двумя неделями раньше. Обе девушки скрывали от родных природу своих отношений. Первое время мы думали, что они просто сбежали куда-нибудь, чтобы начать новую жизнь и ни от кого не прятаться. Вероятно, за границу. Однако некоторые детали не вписывались в эту картину. Например, доставка…

– Доставка? – переспросила Ребекка и подняла палец, привлекая внимание Карины и Рольфа.

– Ну да, пицца. Беатрикс получила ее, но даже не притронулась к ней. У нас создалось впечатление, что девушка исчезла сразу же после того, как приняла от курьера этот заказ. С собой она взяла телефон, кошелек и ключи, но больше ничего, никакой одежды. Даже свет в квартире не погасила.

– А какая служба доставила пиццу? – спросила Ребекка, взяв в руки флайер из магазина Яна Ландау.

– «Food2You». Мы, конечно, связались с курьером и с руководством фирмы, но никто из них, как оказалось, не имел отношения к исчезновению Беатрикс Грисбек.

– Большое спасибо, герр Кёттнер. Вы нам очень помогли. Я вам обязательно позвоню, – сказала Ребекка, пообещав сообщить коллеге, если обнаружатся какие-то факты, касающиеся не раскрытого им дела.

Карина смотрела на нее разинув рот. Физиономия Рольфа окаменела.

– Итак, это было два года назад в Баунатале, в Гессене, а теперь флайеры «Food2You» лежат в магазине «Фильмбокс». Там же продается футболка с надписью, начинающейся со слов «свет моей жизни». Владелец магазина – Ян Ландау, отец Ким, – подытожила Ребекка.

– И он в бегах, – добавил Рольф Хагенах.

Черного Лютгера час назад пришлось отпустить за недостаточностью улик. После Виолы Май Бринкманн обслужил еще двух клиентов, следовательно, в тот вечер он ее не похищал. Теоретически он мог вернуться позже, однако внешне этот парень не имел ничего общего с тем человеком, которого зафиксировали камеры универмага. Спрятать бритую голову под париком, конечно, нетрудно, но телосложение-то не изменишь. Он был слишком высокий и слишком худой. Тем не менее Рольф Хагенах, похоже, не хотел окончательно расстаться со своей версией.

– Не нравится мне все это, – сказал он. – Уж очень много всего указывает на Яна Ландау. Ким появляется в Черных горах, где он жил. Ким без конца повторяет фразу, которую он печатает на футболках. А потом он еще и звонит своей следующей жертве, Виоле Май, с номера, зарегистрированного на Ким. Преступник, который не хочет, чтобы его поймали, не стал бы делать всего этого.

– Это стал бы делать тот, кто хочет, чтобы подозрение пало на Яна Ландау, – согласилась Карина.

– Так или иначе, Ландау скрывается, – заметила Ребекка. – Мне не терпится узнать, что наш комиссар Кернер найдет в его усадьбе.

Из магазина Йенс завез ее в управление, а сам отправился с отрядом быстрого реагирования в квартиру на Мильхштрассе. Они взломали дверь, но Яна Ландау там не оказалось. Тогда вся компания поехала в его пустующий загородный дом.

Хагенах посмотрел на часы.

– Они, наверное, уже там. Где-то через час мы от них что-нибудь узнаем. Ненавижу вот так сидеть и ничего не делать…

– Если б Йенс хотя бы нашел в квартире Ландау голубую сумку… – сказала Ребекка. – Тогда мы могли бы быть уверены, что не идем по ложному следу.

– Видимо, он всегда носит ее с собой, – предположила Карина. – Она для него как слова «свет моей жизни», которые он повторяет, даже не замечая этого, потому что они вошли в его плоть и кровь. Вот так же, по-моему, и с сумкой. Ему просто не приходит в голову расстаться с ней, чтобы избавиться от улики.

– Вероятно. Ну а как же сим-карта? – спросил Хагенах.

Карина пожала плечами.

– Или он так заигрывает с нами… или это его ошибка.

– Больше похоже на вполне сознательное решение, принятое кем-то другим, – сказала Ребекка.

– Кем-то другим? – повторила Карина, вопросительно глядя на нее.