довольно приятным. Вытершись, она натянула длинную футболку, которую использовала как ночную рубашку.

Потом она пошла на кухню трейлера, налила себе стакан холодного молока и отнесла его в гостиную, где оставила дневник мальчика на кофейном столике.

Она вспомнила слова, написанные детским почерком на первой странице: "Бенни Лоскофф, 10 лет (последняя воля и завещание)".

"Зачем ребенку писать завещание в дневнике?

Если взять это, добавить коробки с личными вещами в подсобном помещении, а также ряд автомобилей - как новых, так и старых - брошенных на стоянке у кафе, то какое уравнение мы получим?"

Памела сделала глоток молока. Холодное и жирное, как ей и нравилось.

Она устроилась на диване, открыла дневник и начала читать.

"Меня зовут Бенни. Вот что случилось со мной и моим приятелем Гипом, когда мы сбежали из летнего лагеря."

Сделав еще глоток молока, Памела услышала звук тормозов. Раздвинув шторы на долю дюйма, она выглянула наружу. Автобус Шарпа подъехал к стоянке. Дверь открылась. Из нее вышел молодой парень с копной кудрявых волос.

Было слишком темно, чтобы разглядеть его как следует. Но он казался сгорбленным.

Устал? Болен?

Памела не знала.

Шарп вышел из автобуса следующим. Он всегда ходил прямо. Почти как морской пехотинец, гордый своей формой и флагом, готовый к параду. Он закрыл за собой дверь автобуса и что-то сказал кудрявому парню, который кивнул. Потом они оба обошли дальнюю часть закусочной.

Она с минуту смотрела им вслед, но они не вернулись.

Памела опустила шторы. Потребовалось мгновение, чтобы убедиться, что нет щелей, через которые кто-то снаружи мог бы заглянуть.

"Я становлюсь параноиком.

Никому не будет дела, если они увидят, как я читаю детский дневник.

Или у меня развивается повышенное чувство самосохранения?

Черт".

Она вздрогнула. Открыла дневник.

Начала читать.

"Меня зовут Бенни Лоскофф. Вот что случилось со мной и моим приятелем Гипом, когда мы сбежали из летнего лагеря. Мейбли и его банда собирались избить нас за то, что мы рассказали мистеру Тейлору о том, что они сделали со змеей. Мы улизнули до рассвета и сели на автобус до Вегаса. Только автобус сломался, так что мы с Гипом побежали в пустыню, потому что водитель сказал, что мы не выглядим достаточно взрослыми, чтобы самостоятельно ехать в Вегас, который он назвал Городом Греха. И что в центре города есть женщины, которые целуются с парнями за деньги.

В общем, мы с Гипом сбежали в пустыню, чтобы нас не забрали обратно в летний лагерь."

Памела сделала глоток молока. Оно проложило холодную дорожку по ее горлу. Она взглянула на следующие страницы дневника. Бенни Лоскофф много рассказывал о том, как пытался поймать птиц, чтобы поесть, но безуспешно. И жажда становилась все сильнее и сильнее, пока они уже не смогли идти дальше...

Вот тогда-то автобус и остановился на пустынной дороге.

Автобус, полный манекенов.

Автобус, за рулем которого сидел Шарп.

Дневник продолжался рассказом о том, как два мальчика жили в трейлере в Питсе. Как они помогали в закусочной и играли в брошенных машинах на стоянке. И что старик, похожий на старателя, собирался показать им старые шахтные выработки. Они с нетерпением ждали этого...

Потом дневник внезапно оборвался.

Памела прочла слова, нацарапанные на странице. Слова, нацарапанные впопыхах.

"ОНИ СДЕЛАЛИ ИЗ ГИПА ГАМБУРГЕРЫ! А СТАРИК СКАЗАЛ, ЧТО ИЗ МЕНЯ СДЕЛАЮТ КОЛБАСУ!"

Глава 30

На рассвете Дюк все еще был за рулем.

Ехал на юг. "Когда нужно бежать, - говорил он им, - бегите на юг". Так что он упорно гнал седан по дорогам Орегона в направлении Калифорнии.

- Калифорния? - спросила Ди-Ди, проснувшись на заднем сиденье от вида проплывающего мимо дорожного знака. - Лос-Анджелес или Сан-Франциско?

- Ни то, ни другое, - сказал Дюк. - Когда ты залегаешь на дно, то отправляешься в места дикой природы.

- Ты вроде сказал, что нужно ехать на юг? - спросил Норман с заднего сиденья машины.

- На юг, в страну дикой природы.

Бутс проснулась, потягиваясь и зевая на переднем пассажирском сиденье.

- Боже, я голодна и хочу пить.

- Скоро заправимся, - сказал Дюк. - Мы и машина.

- Копы будут искать серый седан, - заметила Ди-Ди. – И номер они знают.

- Не волнуйся. - Дюк вел машину одной рукой, почесывая заросший щетиной подбородок. - Мы бросим машину и возьмем другую.

- Вот дерьмо, - сказал Норман, вспоминая прошлый раз.

Он увидел, что Бутс оглядывается на Ди-Ди. Наверное, впервые при свете дня разглядела форму медсестры.

Эта униформа.

"О, боже". Для Нормана она выглядела круто, свежо и очень сексуально.

"Может быть, Бутс тоже находит ее сексуальной.

Она ведь намекнула, что соблазняла женщин, не так ли?"

Ди-Ди была очень красива в темном, эльфийском стиле. "Если подумать, эта резко очерченная короткая прическа, как у мальчика, может..."

- Перестань пялиться на сиськи Ди-Ди, Норми.

Норман покраснел.

- Я не пялился.

- Еще как, - сказал Дюк. - Видел тебя в зеркале.

- И мы все можем догадаться, о чем ты думал, - ухмыльнулась Бутс.

- Ага. Попался, Норми.

- Норман не первый мужчина, которого привлекает женщина в униформе медсестры", - сказала Ди-Ди с улыбкой, которая была одновременно чопорной и сексуальной.

"Что будет, если мы снова остановимся в мотеле? Ди-Ди и Бутс лежат рядом на большой кровати в мотеле. Хихикают. Приглашают меня присоединиться к ним. Ух..."

Что-то шевельнулось в трусах Нормана.

- Похоже, тебе там не по себе, приятель.

Норман заметил, что Дюк наблюдает за ним в зеркало заднего вида.

- Я в порядке, - буркнул Норман.

- Не смотри на меня так. Похоже, ты сидишь на чем-то твердом.

- Следи за дорогой, а?

- О-о-о, Норман, нельзя так разговаривать с лучшим другом.

Норман скрестил руки на груди и смотрел на проплывающий мимо пейзаж. Там были холмы. Леса. Озеро под идеальным голубым небом.

Стало еще жарче. Может быть, они уже недалеко от Калифорнии?

В воздухе пахло хвоей.

Бутс ерзала на своей заднице, пока она не уселась так, чтобы видеть Ди-Ди. Ее поросячьи глазки скользили вверх и вниз по стройному телу медсестры.

- Надоело ухаживать за больными? - спросила Бутс.

- Не очень.

- Зачем тогда поехала с нами?

- Воспользовалась случаем.

- Должно быть, жаркий был момент.

- Меня уже тошнило от мотеля. Он продолжал существовать только благодаря моей зарплате.

- Похоже, это большая ответственность, - заметил Дюк.