Не то чтобы это было что-то, чего Тео не видела, да, Тео?

На самом деле я еще не видела оснащения Салливана, хотя не могу отрицать, что представляла его себе примерно девять тысяч раз.

На самом деле… я не особо сержусь на Риза за то, что он дал мне новую точку отсчета для моих ночных фантазий.

― Когда он на твоем теле, все немного иначе, ― замечаю я, выглядывая из-за пальцев.

― Совсем не отличается, ― торжественно говорит Риз. ― Мы измеряли.

― Хватит нести чушь, ― говорит Салливан. ― И иди надень штаны. И рубашку.

― И рубашку? ― Риз стонет так, будто его отправляют в ГУЛАГ.

― Извини за это, ― говорит Салли, пока его брат выходит из кухни, все еще ворча.

― Никаких проблем. — Я бросаю на него озорной взгляд. ― Тебе повезло, что Риз не вышел голым, похоже, он нудист. Тогда я знала бы все твои секреты…

Салливан хмурится.

― Не подбрасывай ему никаких идей.

― Хочешь кекс в дорогу? ― Сегодня утром я испекла банановый с шоколадной крошкой.

― Лучше не надо, ― Салливан похлопывает себя по животу, провожая кекс тоскливым взглядом. ― Если я не буду следить за тем, что я ем, то скоро превращусь в толстого близнеца.

― Не волнуйся, девушкам нравится крепкие задницы.

― Да ну? ― Он ухмыляется. ― В таком случае дай два.

Ангус возвращается в офис, он выглядит загоревшим и испытывающим похмелье.

― Тео! ― кричит он. ― Ты опоздала!

На самом деле я пришла на шесть минут раньше. Для Ангуса слово «опоздала» не имеет ничего общего с согласованным временем и имеет отношение к тому, пришел ли он раньше.

― Извини, ― говорю я, потому что это проще и эффективнее, чем спорить или, не дай Бог, указывать на время.

Но ему этого недостаточно. Ангус усмехается:

― Утренние обнимашки с Салливаном?

Раньше меня раздражало, когда он так себя вел. Но есть что-то невероятно воодушевляющее в том, что у меня есть свой собственный секрет. Ничто из того, что он говорит, не задевает меня так, как могло бы, потому что я знаю, что у меня есть козырь.

― Ага, ― говорю я беспечно. ― Салли любит поваляться утром в постели.

Хмурый взгляд Ангуса доставляет мне извращенное удовольствие. Мне действительно начинает нравиться злить своего босса.

― Ты пришел ни свет, ни заря, ― замечаю я. ― Полагаю, это означает, что Джессика не фанат утреннего секса?

Его лицо выглядит трагично.

― Не совсем, ― говорит он тихо.

Джессика так равнодушна к Ангусу, что мне почти жаль его, если бы я не помнила, каким ослом он был по отношению к остальным своим девушкам, не говоря уже о бывших женах.

Джессика и Ангус играют в одну и ту же игру, просто у нее это получается лучше.

Ангус спрашивает:

― Ты придешь на ее вечеринку?

― А когда она?

Я тяну время, пытаясь придумать оправдание, почему я не могу посетить это мероприятие. Салливан, может, и рад возможности поиздеваться над почти наверняка ужасным дебютным альбомом Джессики, но я бы предпочла держаться подальше от девушки Ангуса, когда они расстанутся. А это должно произойти с минуты на минуту.

― Воскресенье, ― говорит Ангус.

― О, я бы хотела, но…

― Ты нужна мне там, ― говорит он категорично. ― Чтобы убедиться, что все пройдет гладко. Джессика очень рассчитывает, что эта вечеринка привлечет внимание. Ее сингл не так хорошо продается на Spotify, как она надеялась.

― О нет… ― говорю я, делая мысленную пометку передать Салли, что ему даже не обязательно присутствовать на этой вечеринке, чтобы насладиться трепетной красотой «Позолоченной души» Джессики.

― Передай Мартинике, что она нужна мне к четырем часам, чтобы договориться с кейтерингом.

― Будет сделано.

Я спешу сообщить Мартинике дерьмовые новости, чувствуя себя виноватой, потому что это именно та работа, которую обычно поручают мне.

― Все в порядке, ― вздыхает она. ― У меня все равно нет никаких планов на эти выходные. Я рассталась с Рэймондом.

― С каким именно Рэймондом?

У Мартиники каждые две недели появляется новый парень. Я не так много знаю о последнем, потому что мы нечасто общаемся с тех пор, как я живу у Салливана. В основном потому, что я не могу сказать ей ничего из того, что хочу.

― Он ортодонт, ― говорит Мартиника. ― И в этом вся проблема ― он не переставал говорить мне, какой красивой я буду, если выпрямлю зубы.

У Мартиники резцы слегка повернуты внутрь, и они чертовски очаровательны. Мне хочется подъехать к кабинету доктора Рэймонда и написать на его окнах какую-нибудь гадость. Что-то вроде: «Как вы смеете пытаться улучшить мою безупречную подругу!». Но это, наверное, не подойдет, я не очень хороша в граффити.

― Ну, он явно ненормальный.

Мартиника смеется.

― На самом деле, они правда кривые.

― Ну и что? Кому нужны кафельные виниры вместо нормальных зубов? Твоя улыбка великолепна!

Мартиника обнимает меня сбоку и кладет голову мне на плечо.

― Могу ли я нанять тебя, чтобы ты ходила за мной по пятам и рекламировала меня?

― К сожалению, Ангус опередил тебя.

Она фыркает.

― Ему не нужна дополнительная реклама.

― И Джессике тоже. ― Я вздыхаю, думая о том, насколько невыносимой она станет, если действительно будет поп-звездой.

― Наверное, хорошо, что я иду одна на вечеринку, если мне нужно быть там в четыре. Жаль, что снова приходится искать кого-то в приложениях. Я так устала от переписки.

― Знаешь… ― говорю я. ― Близнец Салливана только что вернулся в город.

― Близнец? ― Глаза Мартиники загораются интересом.

― Единственный и неповторимый. ― Или, вернее… один из двух?

― Я в деле! ― сразу же заявляет Мартиника.

Я смеюсь.

― Я еще даже не сказала тебе, какой у нас план.

― Я предполагаю, что это должно быть связано с тем, что я трахаюсь с этим великолепным братом, чтобы отвлечься от моего парня-придурка.

― Я как раз собиралась пригласить тебя на вечеринку в честь его пилота, но, если секс каким-то образом случится… сомневаюсь, что кто-то будет жаловаться. Кроме, может быть, соседей.

― А разве соседи не вы с Салливаном?

Я сделала паузу.

― Да, вообще-то. Плюс их отец, Меррик, он живет в