сильно изменилась со школы. Мы все изменились… кроме тебя. ― Я возвращаю Ризу его удар локтем по ребрам.

Но Риз поворачивается и смотрит на меня с удивительно серьезным видом.

― Ты ей нравишься, Салли.

― Да, она мне тоже нравится.

― Тогда какого хрена ты делаешь?

По моей шее поднимается жар.

― Мы уже говорили об этом прошлой ночью.

― Да, и чем больше времени я провожу рядом с вами двумя, тем меньше думаю об этом так называемом плане. Это все плохо закончится, поверь эксперту по импульсивным решениям.

― В этом нет ничего импульсивного. Я потратил месяцы на планирование…

― Но ты действительно думал о последствиях?

― Конечно, думал.

― Тогда, повторяю, какого хрена ты делаешь?

Риз начинает меня раздражать, но я подавляю свой гнев. Я знаю, что он беспокоится обо мне, даже если сейчас он ведет себя как снисходительный мудак, не говоря уже о том, что он огромный лицемер.

― Я уже говорил тебе, ― выдавливаю я сквозь сжатые губы. ― У меня все под контролем.

― Ты не можешь контролировать это дерьмо. Даже близко нет!

― О чем ты говоришь?

― О, я не знаю, например, первое — она влюбляется в тебя, и ты разрушаешь ее жизнь. Или второе — она готовит всю эту вкусную еду для нашего отца, а потом он снова становится депрессивным алкоголиком, как только она уезжает. Или — Ангус узнает, уволит ее и сделает своей миссией разрушить остаток ее жизни… Мне продолжать?

― Нет, ― говорю я, но Риз все равно продолжает.

― Или как насчет того, что тебе каким-то образом удастся провернуть невозможное и действительно заключить эту сделку, но Ангус узнает, что произошло, и подаст на тебя в суд за мошенничество. Много чего может пойти не так, вы играете в русскую рулетку с миллиардером, склонным к судебным разбирательствам.

― Нельзя подать в суд на кого-то за то, что он притворяется, что встречается с твоей ассистенткой.

― Ну, тогда, наверное, все в порядке.

Я смотрю на Риза, а мое сердце бешено стучит.

Возможно, это первый раз в нашей жизни, когда мой брат читает мне лекцию о том, как правильно поступить. Тот факт, что даже Риз считает это опасным, заставляет меня задуматься.

Когда Тео возвращается, с трудом удерживая три замороженных лимонада и панду, настроение у нас явно напряженное.

― Что случилось? ― спрашивает она, растерянная из-за моей угрюмости и напряженной позы Риза.

― Ничего, ― ворчу я.

Тео бросает на меня обиженный взгляд, потому что это нарушает наше правило, запрещающее врать.

ГЛАВА 24

Тео

Не помню, когда мне было веселее, чем после обеда на пирсе, но атмосфера в машине по дороге домой была напряженной.

Вот уже второй раз я наблюдаю за ссорами Салли и Риза. Может, это привычное для них дело, но я не могу отделаться от ощущения, что это как-то связано со мной.

Когда я подошла с лимонадом, мне показалось, что они говорят обо мне. Они оба мгновенно замолчали и бросили на меня неловкий взгляд, словно беспокоились о том, как много я услышала. Салливан выглядел рассерженным, а Риз не смотрел мне в глаза.

Они оба расслабились за ужином, который мы съели на улице, во дворе, почти полностью очищенном от мусора после того, как мы с Мерриком провели большую часть субботы, вытаскивая четыре мусорных бака с сухими ветками и сухостоем.

Салли не понравилось бы, узнай он, сколько работы я проделала по дому, он сказал, чтобы я не напрягалась и отдохнула в свой редкий выходной. Но он лицемерит, потому что в субботу весь день был на встречах, и вообще, я люблю проводить время с его отцом.

Мой отец ушел, когда мне было восемь. Но он не был таким уж хорошим отцом. Честно говоря, когда его не стало, я почувствовала некоторое облегчение, потому что, по крайней мере, мне не приходилось так часто слышать, как мама плачет в своей комнате.

Когда мы остались вдвоем, мы были чертовски бедны, но в нашей квартире было тихо и спокойно. Если мама говорила, что может прийти на мой школьный спектакль, она приходила, а если ей нужно было работать, это тоже было нормально, потому что она хотя бы не обманывала меня.

Мой отец был просто чередой невыполненных обещаний: подарки на день рождения, о которых он говорил месяцами, но так и не дарил, прогулки, которые должны были быть веселыми и особенными, а на деле заканчивались тем, что я сидела в машине, пока он забегал в паб на минутку, чтобы выпить со своими друзьями.

Моя мама была единственным человеком, на которого я могла положиться. Она никогда не подводила меня, пока рак не лишил ее этой возможности.

Вы можете подумать, что меня должно беспокоить присутствие Меррика. Признаюсь, запах спиртного, исходящий от него, вызывает тошнотворную смесь ужаса и неприятных воспоминаний. Но вчера, когда мы работали во дворе, от него пахло только чистым потом и дымом. И во всех остальных отношениях он совсем не похож на моего отца.

Мой отец был хвастуном, лжецом, фантазером. Когда я была совсем маленькой, я обожала его, потому что он рассказывал совершенно невероятные истории. Он мог увлечь нас с мамой рассказом о том, как ему удалось избежать штрафа за превышение скорости, или о том, как он устроил какой-то розыгрыш с контейнером с ланчем своего приятеля.

Но позже я начала замечать признаки того, что он был неверен моей маме и, наверное, в какой-то степени и мне. После того как он ушел от нас, он снова женился и завел еще троих детей. Так мне сказала моя единственная тетя, которая до сих пор с ним общается.

Если не считать пьянства, Меррик совсем не похож на моего отца.

Он честен ― иногда до жестокости. Он молчаливый и мрачный, но, когда я обсуждаю с ним интересующую меня тему, он умный и проницательный.

И самое главное, я совершенно уверена, что он любит своих сыновей. То, как он говорит о Ризе и Салли, показывает, как близко он их знает, их сильные и слабые стороны, их увлечения и планы.

К тому же, он трудолюбив. Временами он может быть пьян, сломлен и недееспособен, но, когда он трезв, он работает как бобер, опустив голову, сгорбив плечи, выполняя геркулесовы задачи за день.

Я не хочу обманывать себя, что