– Я помню, как приходил из школы и бежал на кухню, искал чего-нибудь поесть, – сказал я. – Иногда мама встречала меня там – готовила обед, но чаще всего она была где-то в доме, меняла подгузник Рейчел, стирала белье… Я редко знал, где мама и что делает, я просто чувствовал, что она дома, рядом. А когда мама умерла, я приходил из школы и бродил по комнатам, пытаясь ее найти.

– Но не мог.

– Нет.

– На кладбище ты сказал, что учишься на врача, – вдруг произнес Роберт.

Не припоминаю, чтобы я говорил об учебе так подробно. Я ответил коротко, признавшись, что не планирую возвращаться к занятиям после праздников, потому что не вижу себя врачом.

– Знаешь, я люблю свою работу, – улыбнулся Роберт, – но бывают дни, когда мне совсем не хочется видеть клиентов. После нашей встречи на Рождество меня потянуло домой, к семье. К тому времени я забыл, что такое любить, думаю, и у Кейт не осталось ко мне нежных чувств. Чтобы спасти наш брак, пришлось его заново наполнить, прогнать горечь, гнев, разочарование… останови меня, когда надоест слушать.

Мы рассмеялись.

– Просто хотел сказать… всякое бывает, и однажды ты передумаешь. Не принимай поспешных решений. Жаль, что мы не познакомились гораздо раньше, хоть мне и казалось, что мы знаем друг друга давным-давно.

Роберт говорил искренне, в этом у меня не было сомнений.

– А девушка у тебя есть? – поинтересовался он. – Что она думает о твоем решении?

Я опустил голову и посмотрел на часы. Пора было ехать, но я все же рассказал Роберту о Меган. Я торопился, часы показывали половину восьмого. Узнав о благотворительном забеге Меган, Роберт кивнул, будто уже слышал об этом, но ничего не сказал, давая мне договорить.

Мы обменялись телефонными номерами и пообещали друг другу вскоре созвониться.

– Вам всем обязательно нужно познакомиться с Кейт. Она будет очень рада пригласить вас на ужин.

Я проводил Роберта и пожал ему на прощание руку. Он сел в машину, развернулся, зарулив на нашу подъездную дорожку, и уехал. Только тогда я закрыл дверь.

Телефон зазвонил в восемь часов. Я собрался ехать в больницу и уже стоял на пороге, но потянулся к трубке. Иногда достаточно секунды, чтобы понять, кто звонит и что случилось. И в эту секунду больше всего хочется сбежать как можно дальше. Отец нагнал меня на крыльце. У него было такое же выражение лица, как в ту ночь, пятнадцать лет назад, когда умерла мама. Он сел за руль и довез меня до больницы гораздо быстрее, чем я доехал бы сам.

Меган стало хуже.

Часом раньше доктор Гёрц вошел в палату Меган. Он остановился у ее кровати и погладил ее по щеке тыльной стороной ладони.

– Зачем вы пришли? – спросила она. – Сегодня Рождество.

– Разве я мог не поздравить мою любимую пациентку с праздником?!

Меган задумчиво посмотрела на врача.

– Спасибо вам, доктор Гёрц. Спасибо, что заботились обо мне. Я все понимаю.

Он улыбнулся и похлопал ее по руке. Сердце в его груди забилось быстрее – так бывало всякий раз, когда пациент осознавал, что медицина бессильна.

– Меган, тебе увеличат дозу антибиотиков…

Она сжала его ладонь.

– Доктор Гёрц, пожалуйста, расскажите обо всем моим родителям. – Меган искала в его глазах подтверждение своим догадкам, признание того, что конец близок. – Пусть они услышат это от вас.

Меган открыла глаза. У ее кровати стояли Джим и Аллисон.

– Я всегда знала, – прошептала она.

Аллисон погладила дочь по щеке и склонилась к ней.

– Что ты говоришь?

– Я всегда знала, что вы меня любите.

Джим поцеловал ее в лоб.

– И о том, что вы любите друг друга, я тоже знала. Многие дети о таком и не мечтают.

Аллисон держала Меган за руку, по ее лицу текли слезы.

– Я очень рада, что мы переехали в новый дом. Здесь я полюбила бегать, встретила Чарли и Натана. У меня началась новая жизнь. Помнишь, ты всегда мне об этом говорила?

Аллисон кивнула. Меган посмотрела на отца и сжала его руку.

– Пусть мама немного погрустит, а потом напомни ей, что жизнь не закончилась.

Джим с трудом улыбнулся и поцеловал дочь.

– Я люблю тебя, папа. Я всегда знала, что ты тоже любишь нас и никогда не оставишь семью.

Джим осыпал поцелуями ее ослабевшую руку.

– Ты – наш волшебный дар, о котором мы столько молились, – сказал он, поглаживая дочь по щеке. – Ты принесла нам столько счастья… – Он посмотрел на жену. – Мы часто слышим о милости Господа, не понимая смысла этих слов. В каждом твоем взгляде, в каждом слове любви твоей матери я вижу и слышу его истинную милость. Я не заслужил счастья быть рядом с вами, не заслужил этого дара Господа.

– Папа, ты никогда не был о себе высокого мнения, считал себя обыкновенным автомехаником… но для меня ты лучше всех на свете.

Джим склонился к дочери и обнял ее.

– Я не стану прощаться, – говорил Джим, и его слезы капали на плечи Меган. – Я буду держать тебя крепко-крепко и никогда не отпущу.

– Покажи звезды Люку и Оливии, – попросила Меган. – Оливии, наверное, будет скучно, но ты все равно покажи.

Меган высвободилась из объятий отца и посмотрела на Аллисон.

– Мама, передай малышам, что я их люблю, ладно? И почаще напоминай им об этом.

Аллисон улыбнулась и пригладила дочери волосы.

– А когда Оливия спросит, почему меня нет дома, объясни ей, хорошо?

Аллисон кивнула, и по ее лицу заструились слезы.

Когда я вошел в палату, Меган спала. Она была очень красива… Даже не верилось, что болезнь грызет ее изнутри. Я взял руку Меган и нежно поцеловал ладонь, приложив ее к своей щеке.

Вот почему доктор Гёрц и ушел из медицины… а потом вернулся.

Меган открыла глаза и улыбнулась.

– Как съездил? – спросила она. Ее голос заметно ослаб.

– Мне не надо было оставлять тебя.

Она подняла руку.

– Надо. Расскажи, что вы делали?

Я сел с ней рядом и рассказал о подарке для бабушки и о том, как они с Лоррейн прыгали и смеялись, как девчонки, и Меган улыбнулась. Она хотела узнать все подробности, и я рассказал о встрече с Робертом.