– Натан, это чудо! – воскликнула Меган.

Я ответил ей удивленным взглядом.

– Роберт нашел тебя в Рождество! Я же говорила, это время чудес! – Ее глаза сияли. – Вот зачем ты поехал сегодня домой! Чтобы не пропустить чудо! – Она снова попыталась убедить меня.

– А где же твое чудо, Мег? – Она погладила меня по щеке.

– Со мной.

Я покачал головой.

– Натан, твоя любовь стала моим чудом. Я не могла покинуть этот мир, не полюбив, и Господь привел тебя ко мне.

У меня из глаз покатились слезы. От слов Меган разрывалось сердце. Каким-то чудом меня избрали из всех живущих на земле, и я встретил и полюбил эту необыкновенную девушку.

– Господь привел тебя ко мне, потому что ты умеешь любить, Натан. Ты знаешь, как сопереживать.

Я вспомнил строки из маминого письма: «Боль, которую ты испытал, Натан, научит тебя заботиться о других». Меган провела ладонью по моей щеке.

– Тебе предназначено стать врачом, Натан, потому что ты слушаешь вот отсюда. – Она коснулась моей груди, положив руку мне на сердце. – Твоя судьба – лечить детей, потому что их нужно слышать сердцем. Это умеют не многие, это твой дар. – Меган сжала мою ладонь и улыбнулась.

Она была по-прежнему прекрасна. Я попытался ответить, но в горле пересохло, и я не издал ни звука. Меган подняла руку, не желая слушать.

– Хорошего без плохого не бывает. За белой полосой идет темная. Помнишь?

Я склонился к Меган и прижался щекой к ее щеке. «Пусть она останется со мной, – молил я. – Господи, не дай ей уйти!»

Мы разговаривали обо всем и ни о чем, пока Меган не уснула. В палату вошли Джим и Аллисон, и мы молча смотрели на спящую Меган. А что нам еще оставалось?

За час до полуночи доктор Гёрц вбежал в палату и сообщил, что донор для Меган найден. Медсестры торопливо покатили кровать с Меган по коридору. Все закружилось, мы выбежали в коридор, однако доктор Гёрц нас остановил и сообщил, чью именно печень пересадят Меган. Чудо, доставшееся дорогой ценой.

Поздним вечером Чарли сидел с отцом на диване в гостиной и листал новую книгу об Аляске. Мальчик уже несколько раз посмотрел все иллюстрации и теперь попросил отца:

– Папа, расскажи мне об Аляске.

– О чем ты хочешь услышать?

– Обо всем! О водоплавающих птицах с яркими клювами, о дельфинах и китах, о горах… обо всем!

– Однажды мы туда отправимся, и ты сам все увидишь.

– Расскажи, папа, – прошептал Чарли. – И я увижу.

Рич обнял сына и положил его голову себе на плечо. Он рассказывал одну историю за другой, пока мальчик не уснул. В ту ночь смерть подкралась неслышно. Рич почувствовал, что Чарли перестал дышать, и закричал, призывая Лесли. Приехала «скорая», но было поздно. Сердце мальчика остановилось. Я никогда не устану восхищаться силой духа моего отца и бабушки в те дни, когда умирала мама. Убитые горем родители Чарли нашли в себе такое же мужество. Рич и Лесли обняли сына, поцеловали на прощание и передали врачам желание Чарли – он хотел проверить, не подойдет ли его печень Меган, а остальные здоровые органы просил отдать тем, кому они нужнее. Рич думал, что печень сына повреждена лекарствами, однако она идеально подошла Меган.

Мы сказали Меган о Чарли лишь спустя несколько дней после операции. Это было невероятное чудо, хотя и с очень горьким привкусом. Думая о мальчике, мы плакали и улыбались, горевали и верили в лучшее.

Когда маму похоронили, бабушка нацарапала несколько строк на розовой страничке, вырванной из блокнота, и приклеила ее липкой лентой к зеркалу в ванной комнате. Я снова и снова читал те слова, но так и не смог понять их до конца: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан… А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше»[19].

Это и был тот самый взгляд с высоты, о котором пыталась рассказать мне бабушка. Когда-нибудь мы все узнаем, а пока будем жить и задавать вопросы, которые останутся без ответов.

Мама говорила, что под Рождество на землю нисходит любовь. И это величайшее из чудес. Рождественское благословение. С любовью мы совершаем невозможное. Любовь сподвигла скорбящих о сыне родителей вспомнить о других и помочь им.

Когда я думаю о Риче, Лесли, Меган, обо всех, кто знал Чарли, мое сердце разрывается от боли. Как Рич и Лесли нашли силы вспомнить о Меган, обнимая холодеющее тело сына? Я нашел ответ. Я вспомнил те самые слова: «… А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше».

В дверь постучали. На пороге стоял Уильям.

– Ты новости смотришь? – спросил он, проходя в комнату и включая телевизор.

На экране появилась Меган – она бежала к финишу, опередив соперниц. Эти кадры наверняка снимали в сентябре, на одном из первых осенних соревнований. Я переключил канал – здесь тоже рассказывали о Меган и Чарли.

– Как вам удается развивать такую скорость? – спрашивал Меган репортер.

– Не знаю, – ответила она, положив руку на плечо Мишель. – Возможно, нам всем что-то дано от рождения… дар, который мы в один прекрасный день открываем и делимся им со всем миром. Наверное, мне просто повезло – посчастливилось бегать быстрее всех.

Я откинулся на спинку дивана, слушая Меган.

– И как же вы собираетесь делиться вашим даром со всем миром? – спросил репортер.

Меган смущенно опустила голову.

– Я хочу основать фонд для пациентов детской кардиологии и помочь им поступить в колледж. Эту цель не назовешь грандиозной, однако, если мне удастся изменить к лучшему чью-то жизнь, я буду очень рада.

Меган, прищурившись, посмотрела в камеру. Журналист подробнее рассказал о благотворительном забеге, который организовывала мисс Салливан, на экране появились фотографии детей из отделения кардиологии. Возникло лицо Чарли, и репортер рассказал о дружбе мальчика с Меган. В конце снова показали запись соревнований, на которых Меган с улыбкой пересекает финишную черту.

На похороны я пошел вместе с Уильямом. Мы доехали на машине до церкви, но место для стоянки нашли только за несколько кварталов. Там мы встретили доктора Гёрца – он помогал жене выйти из машины. В церкви не осталось свободных мест. Здесь были и родственники, и знакомые Чарли, команда легкоатлетов в спортивных костюмах – подруги Меган, которые всей душой любили мальчика. Дениза, Клаудия и другие медсестры и врачи из детского отделения сидели вместе. Мы с Уильямом сели неподалеку от Джима, Люка и Оливии. Аллисон осталась в больнице с Меган. На панихиде выступили школьная учительница Чарли, доктор Гёрц, произнес положенные слова и священник. Чарли наверняка бы смутился, узнай он, сколько добрых слов сказали о нем в тот день. Я представил, как мальчик нетерпеливо хрустит пальцами и смущенно озирается.