– Хватит! – выкрикнул старейшина и попятился. – Довольно!

Эйра уставилась себе под ноги:

– Суд состоится через три дня. На рассвете. В пустыне Совести. Должны прийтивсе островитяне, кроме детей и подростков.

Выслушав перевод, Йеми кивнул, дал знак соплеменникам и быстро пошагал к своей хижине. Людей смыло, словно волной.

– Что ты задумала? – спросил Адэр.

– Мне надо готовиться к суду, – промолвила Эйра и вместе со своимиохранителями направилась вглубь леса.

Адэр не видел её три дня. Иногда приходили Драго или Луга. Говорили, что Эйра не ест, не пьёт, не спит. Просто стоит на вершине горы и смотрит на воронку в море.

***

Адэра разбудили задолго до рассвета. Возле хижины собрались все, кто приехал на остров. Не было только Эйры, её охранителей и Парня.

– Приходил Луга, – доложил защитник. – Сказал, что Малика уже там.

– Йеми тоже ушёл, – сообщил Йола.

Адэр и его спутники направились в сторону побережья. Йола нервничал: оттягивал ворот рубахи и дышал, открывая рот как рыба на крючке. Адэр, напротив, был спокоен. Чувствовал себя, как перед театрализованным представлением, «Суд моруны» звучало в голове как название спектакля. Эйра три дня репетировала роль. Сейчас за кулисами примеряет костюм и ждёт, когда соберутся зрители. Спектакль закончится, в зале задержатся четверо – правитель, моруна и двое старейшин, – и начнут искать выход из создавшейся ситуации. Тогда включится разум и интуиция. Зачем напрягаться раньше времени?

Вскоре большая компания добралась до пляжа и двинулась вдоль опушки леса, вдавливая чёрные островки травы в серый песок. Небо тёмное – без звёзд и луны, моря не видно и не слышно, только запах: соли, водорослей, рыбы.

Адэр невольно прибавил шаг. В спину будто толкало что-то. Будто волнение идущих сзади людей материализовалось и грозило свалить Адэра и растоптать. Спокойствие вылетало с каждым выдохом, пока его место в груди не заняла ноющая тревога.

Внезапно всё вокруг погрузилось в плотный туман. Настолько плотный, что Адэр пару раз врезался в охранителя. Из влажной мутной кисеи резко вскинулось солнце, озарив горизонт алым светом. Туман упал моросящим дождём и открыл взору широко раскинутое побережье и далёкое море. В кронах зашумел лёгкий ветерок, стряхивая с листьев сверкающие капли. Природа расцвела, словно сотни художников одновременно прошлись кистями по холсту.

На золотистом пляже сидела громадная толпа островитян, утопая в песке до пояса. Перед ними стояли Йеми и Эйра. В свободной рубашке до талии и в широких штанах она походила на местную жительницу. Рядом с ней возвышался Парень.

К Адэру и Йола подбежал Драго.

– Ваше Величество! – промолвил охранитель Эйры, склонив голову. – Старейшина! Малика просит вас взять с собой переводчиков из ориентов. Для правителя и Йеми.

Йола выбрал двух пожилых соплеменников. Расправив плечи, сделал глубокий вдох и побрёл по пляжу. Адэр двинулся следом. Побережье, названное пустыней Совести, мягко пружинило под ногами, словно Адэр ступал по надутому резиновому матрасу. Йола оставлял за собой глубокие вмятины. После тумана берег должен быть влажным, однако песчинки скользили по поверхности, как по шёлку.

Приблизившись к Эйре, Адэр коротко кивнул и посмотрел на островитян. Они не утопали в песке – под ними прогнулась пустыня. Люди сидели в углублении, как на дне огромной тарелки.

– Пришли не все, Йеми, – сказала Эйра.

– Все, – ответил он, выслушав перевод.

– Сколько жителей в Ориентале?

– Много. Откинь детей и подростков, дряхлых стариков, беременных и кормящих грудью женщин, и тех, кого мы не застали дома.

– Сколько пришло?

– Все перед тобой. Можем пересчитать, если времени не жалко.

– Где остальные старейшины?

Йеми указал на толпу:

– Где-то там. Среди своих.

Эйра попросила переводчиков говорить громко и чётко, чтобы их смогли услышать климы и ветоны. Повернувшись лицом к толпе островитян, ногой провела черту на песке и вместе с Адэром отступила от границы на пару шагов. То же сделали Йеми и Йола, островитяне оказались за их спинами.

Эйра жестом предложила сесть. Опустившись на пляж, как на пуховую подушку, Адэр поспешил себя успокоить: пустыня реагирует не на совесть, а на вес тела. Посмотрел на старейшин. Они будто сидели в тазах. Неужели всё-таки совесть?..

Один переводчик расположился сбоку Йеми, второй подсел к Адэру, хотя, по идее, должен был втиснуться между правителем и моруной. Старейшина Ориенталя оказался смекалистым человеком. В его лице отразилось замешательство. В глазах цвета морской волны застыл вопрос, но Йеми не решился его задать.

– Да, Йеми, я знаю ваш язык, – сказала Эйра на слоте. – И теперь знаю, что думают обо мне в твоём доме.

Выслушав перевод, старейшина промолвил:

– Люди сами не понимают, о чём говорят.

– Я знаю, откуда ветер дует, – произнесла Эйра и посмотрела на Йола.

– Ты меня никогда не простишь, – еле слышно сказал старик. – Меня родные братья не могут простить. Я сам себя не могу простить. И не могу вернуться назад, чтобы заново переплыть море жизни.

После этих слов Адэру стало не по себе. Кого Эйра собралась судить? Йеми, Йола или народ? И за что судить? За стремление Йеми купить ориентов, как домашнюю скотину, или за нелюбовь ориентов к морунам? Наверное, в посёлке говорили о ней что-то очень обидное. Зря он не выучил их язык...

Вдруг захотелось взять Эйру за руку и увести отсюда подальше, пока не поднялся занавес и на сцене не появились актёры. И какие, к чёрту, актёры? Адэр смотрел на многотысячную толпу островитян, застывших, как и воздух. Краем глаза видел на опушке леса климов и ветонов, превратившихся в тени. Народы, причастные к уничтожению морун, собрались в одном месте. Куда он её привёз? Вокруг недруги, а против недругов только трое: он, она и зверь.

– Йеми, – проговорила Эйра. – Почему ты хочешь забрать у нас ориентов?

– На совете мы лишили Йола звания старейшины и запретили называть себя ориентом. Народ без предводителя должен вернуться к истокам.

Выслушав переводчика, Адэр вытянулся, напрягся. Перед ним сидит главарь сирых и убогих – двумя словами: непонятно кто – и решает судьбу его подданного. Делаетничтожной жизнь человека, которого сам же бросил в чужой стране. Может, Йолапровинился перед морским народом, может, провинился перед морунами, но перед правителем он чист.

Со стороны леса донеслись крики соплеменников Йола.

– Возмущаются, – сказал переводчик Адэру.

– По его вине погибли люди, – прокричал Йеми и вскочил на ноги. – Или вы забыли, как хоронили сестёр и братьев? По его вине сгорел наш трёхмачтовый корабль. И это вы забыли? Он связался с другими народами, и вас закрыли в резервации.