— Так. — Я смотрю на своего лучшего друга. — Отвали.

— Ладно, ладно. Пойду поем с Джейком Сомерсом. Кто знает, может, я наберусь от Карлоса храбрости и тоже позову его на танцы.

Карлос качает головой.

— Поверить не могу, ведь я думал, что ты с ним встречаешься. — Когда Так уходит, Карлос садится на стул рядом со мной. Я замечаю, что он задерживает дыхание, прежде чем опуститься. Он хорошо скрывает свою боль, не думаю, что кто-нибудь что-нибудь заподозрил. Но я-то все вижу. Карлос достает из кармана билет на школьный бал.

— Так ты пойдешь со мной на выпускной бал или нет?

Он смотрит прямо на меня, не волнуясь о том, что все вокруг на нас таращатся. Я же, напротив, чувствую все взгляды, словно мы центр мишени на доске для дартса.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом посреди ланча?

— Просто я купил билет пять минут назад. Скажем так, я просто очень хотел убедиться, что ты все еще хочешь со мной пойти.

С тех самых пор, как Карлоса избили, он стал гораздо более уязвимым и менее уверенным в себе. Я беспокоюсь из-за этого, потому что боюсь, что снова отстранюсь от него. Я постепенно привыкаю к такому Карлосу, который не боится говорить, как сильно хочет быть со мной. А еще я не могу контролировать свои чувства, и, когда это происходит, начинаю постоянно заикаться.

— Ты ведь едва х-х-ходишь, Карлос. Ты не обязан этого д-д-делать.

— Я хочу это сделать. — Он пожимает плечами. — Кроме того, я не могу дождаться, когда увижу тебя в платье и на каблуках.

— Ч-ч-что ты наденешь? — спрашиваю я его. — Костюм и галстук?

Он засовывает билет в задний карман.

— Я скорее думал о джинсах и футболке.

Джинсы? Футболка? Помимо того, что это совершенно неподходяще для бала…

— Мы не будем смотреться вместе. И я не смогу прикрепить бутоньерку на футболку.

— Бутоньерка? Что, черт возьми, это такое и почему ты хочешь прикрепить ее на меня?

— Посмотри, что это такое, в словаре, — отвечаю я.

— Раз уж ты его откроешь, — говорит Так, выглядывая из-за спины Карлоса, — посмотри заодно, что такое «корсаж».

КОРСАЖ, сущ. — небольшой букетик цветов, который носят на запястье или плече[69]. Так, по крайней мере, написано в словаре. В «Горизонтах» есть маленькая комнатка, которую они называют библиотекой, с кучкой книжек по самопомощи. Мне повезло, я нашел там словарь и первым делом, придя сегодня сюда, открыл его. Уверен, Киара удивится, что я вообще решил заглянуть в него и узнать значение этого слова. Теперь мне остается понять, как найти что-нибудь приличное из одежды для бала. Наверняка на это уйдет не меньше времени, чем на поиск одного из этих корсажей.

Прежде чем Бергер начинает нашу маленькую сессию групповой терапии, или как там политкорректно называется наше сборище лузеров, ко мне подходят Зана и Джастин.

— Что с тобой стряслось? — спрашивает Джастин. — По тебе грузовик несколько раз проехался, что ли?

На Зане сегодня другая юбка, такая короткая, что ее должны были отправить из школы домой переодеться. Она кусает одно из брауни, поставленных в комнате для нас.

— Ходят слухи, что на тебя напали члены банды, на чью территорию ты забрел, — говорит она так тихо, чтобы Бергер не услышала.

— Вы оба ошибаетесь. — Я сажусь на свой стул и надеюсь, что Бергер не станет выпытывать у меня подробности драки. Черт, да я только отвязался от допросов Алекса, попросил его отвалить от меня и пообещал сообщить, если Девлин или его парни снова со мной свяжутся.

Но еще раз: я не верю в обещания. И почему только все люди на них ведутся?

Когда входит Кено, я тут же замечаю, что он меня игнорирует. Обычно я бы даже внимания не обратил, но сегодня все пялятся на меня так, как будто на моем лице поселилась внеземная форма жизни. Рад, что они не видели меня в воскресенье. Сейчас я выгляжу в сто раз лучше. Бергер входит в комнату, бросает на меня один взгляд и тут же выходит обратно. Конечно же, через минуту появляются Кинни и Морриси. Морриси показывает на меня.

— Карлос, идем с нами.

Они вдвоем сопровождают меня в небольшую комнатку в конце коридора. Это похоже на процедурный кабинет в больнице со шприцами и баночками для анализов на полках вдоль стен. Но есть одно различие. Тут в углу стоит туалет, отгороженный от посторонних глаз свисающей с потолка занавеской. Морриси показывает на мое лицо.

— Твой опекун предупредил, что тебя не будет с нами в понедельник и вторник. Он сказал, что ты подрался. Хочешь посвятить нас в подробности?

— Не особо.

Кинни подходит ко мне.

— Хорошо, Карлос, дело вот в чем. Судя по тому, как ты выглядишь, мы подозреваем, что на прошлой неделе ты связывался с нелегальными делами. Драки обычно случаются под воздействием алкоголя и наркотиков. Мы берем у тебя мочу на тест. Иди помой руки вон в той раковине.

Я закатываю глаза. Мне очень хочется объяснить им, что не обязательно быть наркошей, чтобы тебе надрали зад, но вместо этого я просто пожимаю печами.

— О’кей, — отвечаю я, помыв руки. — Просто дайте мне банку, и покончим с этим.

— Если тест окажется положительным, ты исключен, — говорит Морриси, открывая один из шкафчиков и доставая баночку для мочи. — Ты знаешь правила.

Я протягиваю руку за банкой, но Кинни останавливает меня жестом.

— Позволь сначала объяснить, что тебе нужно сделать. Ты должен раздеться в нашем присутствии до нижнего белья и только потом зайти за занавеску и помочиться в баночку.

Я швыряю свою футболку на один из стульев, затем выбираюсь из джинсов. Я широко раскидываю руки и верчусь перед ними.

— Довольны? — спрашиваю я их. — На мне нет контрабанды.

Морриси отдает мне банку.

— У тебя четыре минуты. И не смывай за собой, иначе придется проделать все еще раз.

Я захожу за шторку с баночкой в руке и писаю. Должен признать, мне стыдно оттого, что Морриси и Кинни слышат, как это происходит, хотя для них это просто обязанность, к которой они давно привыкли.

Когда я закончил и оделся, мне велели снова вымыть руки и вернуться к группе. У них не будет результатов до завтрашнего дня, так что до тех пор все идет по расписанию. Когда я вхожу в комнату, на меня таращатся все, кроме Кено. Очевидно, им знакома процедура и они поняли, что у меня брали анализы.

— Добро пожаловать назад, — говорит Бергер. — Наверное, у тебя выдалась тяжелая неделя. Нам тебя не хватало.

— Я был прикован к постели.

— Хочешь рассказать нам об этом? Все, чем делятся в этой комнате, остается в ее стенах. Правда, ребята?