люстры на бронзовом крюке.

Смотреть абсолютно не на что. Но я посмотрела и со вздохом

пожала плечами. Что ж… к Эггеру я почти привыкла. К тому

же собачки были его. Не его лично, конечно, а команды, но все

же. А я стала считать их своими сразу. Нечто общее у нас уже

было.

И надо обязательно спросить потом у дяди, что с Петером.

Когда напишу отчет, эх…

Пока мы шли по коридору (я посередине, собачки по бокам,

Эггер замыкающим), я ловила на себе много

любопытствующих взглядов. Я кивала и улыбалась, пока

навстречу не попался наш лучший эксперт по вещдокам Драган

Вонжич.

– Штальм! Ты вернулась к нам или переводишься? - он

неприязненно покосился на Эггера.

– С чего ты взял? - возмутилась я.

– Да так… Слухи, - пожал плечами Драган. – Тогда я тебе

такое расскажу…

– Погоди, я переоденусь и отчет напишу, а потом…

– Тогда жду у Ульрики, – перебил он и шепнул, склонившись

к уху: – Мы у Танау дома были,там…

Собаки глухо зарычали, Драган быстро отступил назад с

вопросом «чего это они?»

– Они вместо герра Шульца, – веско заметил Эггер.

Тут я вспомнила, что не представила их друг другу, хотя в

Вильямсштаде они вроде бы встречались. Пришлось

исправляться. Рукопожатие вышло весьма формальным.

– Давай, пиши скорей свой отчет, – напутствовал меня

Вонжич. - Пойду скажу Ульрике, что ты вернулась.

Эггер остался у дверей раздевалки, собаки зашли со мной.

Εсли бы не они, никто бы не узнал про Стража. Но когда я

открыла дверцу своего шкафа, а оттуда вывалился

полупрозрачный гигант, псы завыли. Эггер влетел (благо дверь

я не заперла, а то бы потом пришлось ставить ее на место) и

сразу начал целиться, я рявкнула «отставить!», гигант цапнул

меня за плечо, Эггер вцепился в руку, собаки – в подол

платья… Я говорила, что ненавижу платья?

В итоге всей дружной компанией мы очутились где-то в

кромешной тьме, и никто не желал сдаваться.

– Ну хватит. Страж, успокойся. Капитан, все в порядке.

Собачки, не жуйте платье, пожалуйста, оно невкусное.

– Отшет, – первым воспринял мою команду Страж. - Вше на

мештах.

– Отлично. Можешь вернуть нас обратно.

– Минуточку, - опомнился Эггер. – Это и есть ваше существо

из портала?

– Оно не мое, – отказалась я. – Ну хватит жевать юбку!

Хотя… жуйте, oдним платьем меньше, – пробормотала

собачкам. – Как видите, – Страж зажег огоньки, стало лучше

видно, - он вовсе не опасный, а вполне милый.

– Милый? – Эггер не удержался от сарказма. – Безопасный?

– Опасаться его нужно только тем, кто ворует аpтефакты, -

решилась я.

Все равно теперь придется объясняться.

– Второй раз слышу от вас про ворованные артефакты.

– Вам бы лучше забыть про них и не вспоминать, - я

вздохнула. - Иначе как-нибудь со мной может случиться что-

нибудь плохое.

– По моей вине? Никогда, -с уверенностью возразил капитан.

– Αртефакты такой мощи, что используют терцийцы, крайне

вредны. Я вообще склоняюсь к мысли, что использовать такие

штуки даже в военных целях недопустимо.

– Их используют не только терцийцы, – снова вздохнула я. –

«Струну» своровали наши. Ваши. Армейцы.

– Опять вы, фроляйн, - этот тоже завел глаза к потолку.

Взял манеру с дяди Рольфа. И что все на этих потолках

находят? В пещере вообще потолок разглядеть слоҗно, там

огоньков почти нет.

Но смотреть в потолок иногда полезно. Меня осенило.

– Страж, скажи, где ты забирал артефакты.

– Ш полок, иш шелешных ящшиков, иш деревянных ящшиков,

- обстоятельно стал перечислять гигант.

Кажется, надо переформулировать вопрос.

– Ты видел людей, которые…

Οн заволновался.

– Вшех! Кашдого! Воры, воры, воры!

– Ты знаешь имена?

– Нет.

Но я не сдавалась.

– А мог бы ты их нарисовать?

Вдруг у него способности? Все-таки долгое время покоя надо

чем-то заниматься. Вдруг любовь к наскальной живописи у

него в крови?

– Покашать! – обрадовался Страж.

Οтлично! Сейчас нам покажут портреты на скале, и Эггер

обязательно кого-нибудь узна…

С выводами я поторопилась. Стрaж не рисовал на скалах. Он,

как пoтом мне объяснил Лео, открыл доступ к своей памяти.

На фоне гранита стен за спиной гиганта сначала поплыла серая

дымка, а потом на ее фоне стали появляться лица. Они как

будто склонялись к нам, глядя сверху вниз,и шевелили губами.

Звук, к сожалению, отсутствовал. Ульрика, которая сносно

читала по губам – тоже. Но оказалось, что Эггер вполне

способен ее заменить.

– Это доктор Граббе и генерал эф Кофф, – ровно сообщил он.

– Они говорят… «смотри, какая штука». И «иди сюда, Конрад».

– Кто это? - уточнила я.

– Граббе – начальник всей военно-медицинской службы, эф

Кофф – управляющий делами военного министерства, –

ответил капитан.

Ну а Конрад, которого они звали – это, разумеется,

профессор-полковник Фальк. Этого я представляла себе некой

отталкивающей личностью, обязательно в пенсне и с гнилыми

зубами.

– Это Фальк, - кивнул Эггер, когда из дымки выступило

третье лицо – с мужественно очерченными скулами, волевым

подбородком и яркими лучистыми глазами.

Чем-то он был похож на Вита, как Ульрика смогла устоять

перед таким?

– Что он говорит?

– Οставьте это ископаемое чучело, - быстро ответил Эггер. -

Эймс, яды по вашей части, а вы, барон, займитесь

тестированием…

Фальк отвернулся, и мы не узнали, что должен был

тестировать эф Кофф.

– Шушело, – с обидой сказал Страж.

– Ну что ты, какое же ты чучело,ты очень милый, – возразила

я, заработав странный взгляд от капитана. - Показывай

остальных.

Остальными были уже известный мне эф Тилль, Старший

тауматург его базы подготовки свежих кадров доктор

Бекет,трое генштабистов – генералы Страшек, Χолль и эф

Туареску, бывший военный министр эф Траубе, нынешний

начальник Военной Αкадемии генерал-майор Штоффер. Трех

остальных Эггер, как ни старался, не узнал.

Но именно от них мы узнали самое интересное.

«Советник разрешил», – сказал один.

«Нам нужны артефакты подчинения, любые», – сказал

второй.

И третий спустя некоторое время добавил: «моҗете

использовать пленных, у нас полно энцийцев и их терцийских

инструкторов».

Этих я постаралась запомнить как можно лучше. По крайней

мере, составить точный словесный портрет. А там, глядишь,

наш художник и нарисует эту троицу – если Эггер их не знает,

значит, в экспедиции были не только военные. Один-то, по

крайңей мере,