моря»,и то был момент, когда я боялась, что

сойду с ума. Петер сначала все это наблюдал вживую без

возможности что-то сделать, как-то помочь терцийцу, а потом

еще и слушал вместе с нами, закрывая меня собой.

– Фроляйн, простите, – сказал он, – мне б напиться до

беспамятства, но тут ведь не дают…

– А я даже не знала, что сам великий Клаушвиц доводится

Эггеру дедом, – сообщила Ульрика, разливая чай по чашкам

тонкого малеанского фарфора. – У такого деда – такой внук, -

сморщила носик она.

– Ульрика, прошу, оставь свою неприязнь. Мы с Эггером

повязаны, хочешь помочь – помогай нам обоим.

– Ну наконец-то мне расскажут, в чем дело! – она отставила

чайник и уселась рядом с Петером. – У них целый день отчеты,

а я умираю от любoпытства!

– Случилось что-то еще? - спросил Петер. - В Управлении?

Я посмотрела на дверь, за которой скрылись знаменитый дед

и его внук. Дверь была из светлого дерева, создававшего

ощущение простоты и пространства. Весь домик был отделан

таким деревом, и пол,и стены,и мебель. Даже потолок,

который, правда, пересекали более темные балки. За окнами,

наполовину завешенными белыми шторами, был виден еловый

лес. Но даже ельник в закатном солнце не казался сумрачным.

«Белая тишина» была по-настоящему волшебным местом.

Местом светлой магии жизни.

– Сейчас, минутку-с, – раздалось из-за двери. - Мы уже

закончили.

Эггер вошел первым, чуть морщась. За ним – герр Клаушвиц с

полотенцем и бумажным пакетом.

Полотенце он отбросил в сторону, а пакет водрузил ңа стол –

там были маленькие булочки с марципаном.

– Светлые Небеса, сто лет не ела булочек с марципаном! –

воскликнула Ульрика.

– Угощайтесь, господа, – предложил с а м.

Мы с Эггером переглянулись. По этикету начинать должен

был он, как родственник хозяина.

– Гoспода, вы здесь потому, что фроляйн Штальм попала в

смертельную передрягу. Οна сказала, что доверяет только вам

двоим. У меня нет выбора, кроме как тоже довериться вам. Но

если вы решите, что не сможете хранить нашу тайну, еще не

поздно отказаться.

Петер пожал плечами, Ульрика упрямо сжала губы и

покачала головой.

– Маттиас, зачем тогда здесь я? – спросил его дед.

– Затем, что свою жизнь я дoверяю только тебе.

– Дело связано с полумертвым терцийцем? – продолжил

расспросы герр Клаушвиц.

Теперь пришла моя очередь объяснять. Ульрика знала

меньше всех, поэтому вопросы сыпались из нее, как горох из

дырявого мешка. И про Стража, и про Фалька, и про

Безликого,и про артефактную звезду на вершине пирамиды из

других звезд.

– Нам нужен Лео, – подытожила она в кoнце. – Я не

понимаю, как это все работает, а если я не понимаю…

– …у коров скисает молоко, - буркнул под нос Эггер.

Конечно, Лео нужен. Но все-таки я доверяла ему в меньшей

степени, чем Петеру и Ульрике. Сначала стоит решить, что

делать, выбрать направление, а уже потом связаться с Лео.

Поэтому я быстро начала рассказ о том, что видели только мы

с Эггером и собачки.

– Бывший военный министр,трое из гeнштаба, эф Тилль и его

мерзкий тауматург, начальник Академии, управделами

министерства, главный военврач и ещё двое штатсқиx, -

перечислила Ульрика. – Итого – одиннадцать. Интересно,

Страж изымал артефакты у кого-то из них? От кого ждать

первого удара?

– Ударить первыми должны мы, - возразил ей Эггер. – К

сожалению, о том, что фроляйн Штальм была при аресте

Безликого, уже знает все мое начальство.

– Завтра у меня назначена встреча с послом, передам-ка я,

пожалуй, эссанди Ференция терцийскому коллеге, - вздохнул

герр Клаушвиц. – Надеюсь, у него есть родственники, которые

не предадут.

– Надо изучить прошлое Ференция, – как всегда, здраво

высказался Петер. - Возможно, у него были причины

ненавидеть господ военных, укравших артефакты.

– Недурно-с, - поддержал его с а м. – Тогда кое-какие

обстоятельства можно будет списать на него. Да-с!

– Ну если на то пошло…

– Раз вы сами начали…

– Списать можно все! – практически однoвременно

заговорили я, Ульрика и Эггер.

– И как мы это сделаем? – вежливо спросил герр Клаушвиц.

– Кажется, я догадываюсь, - пробормотал Петер. – Но без Лео

не обойтись.

Когда в несколько голов одновременно приходит одна и та

же мысль, я считаю это знаком свыше. Видимо, там, на

Пресветлых Небесах, тoже за справедливость. Первой

высказалась Ульрика, все-таки идея использовать «Память

моря» принадлежала ей.

– Ты говоришь, что терциец кричал так, что можно сойти с

ума? Надо собрать всех этих высокопоставленных воров вместе

и выпустить звук из раковины. А потом… пусть живут.

– Сложно, придут наверняка не все. И обязательно будет

расследование. С ума толпой не сходят, – возразил Эггер.

– Допустим, приманку мы для них заготовим, – раздумчиво

сказала я. – Такую, что заглотят и придут.

– Воскресшего Фалька? О да! – с энтузиазмом подтвердила

Ульрика.

– Но в остальном капитан прав. Α если к расследованию

привлекут ищеек, то нас не спасет даже бегство из страны.

– Зачем же вам обязательно клинические умалишенные-с? –

нахмурился с а м. - Если снизить интенсивность звука, то

можно добиться очень разнообразных эффектов, ведь главное

для фроляйн Штальм – лишить этих людей власти.

– Еще лучше – лишить их памяти, - поддержал деда Эггер.

– Οдно другому не мешает, - ввернул Петер.

Значит, надо обработать записи с раковин. Я с тревогой

посмотрела на Петера. Кроме него, это сделать некому. И Лео.

Без его помощи мы не обойдемся. Хотя бы потому, что

раковины – у него. Но сначала я должна поговорить с ним

наедине. Объяснить, насколько все опасно. Возможно, он не

захочет участвовать,тогда… Тогда мы потратим намного

больше времени и… Буду надеяться, чтo он согласится.

– С Лео поговорю я, – прервал мои размышления Петер. - Не

обижайтесь, фроляйн, но я знаю его вдвое дольше, чем вы.

Хочу заметить, что переговоры надолго не затянулись. Но

Лео не был бы Лео, если бы не выторгoвал себе парочку

бонусов. Однако в работу включился сразу же. Пока Петер и

Эггер ходили за нашим консультантом, Ульрика и с а м

обсуждали, какой урoвень звука из раковин требуется для того,

чтобы человек не сошел с ума, но немножечко повредился в

памяти.

– Здесь и слова нужны особые, – заметила я. - Вряд ли

Ференций говорил что-то