будь порядочной женщины, которая бы не приставала к своему мужу, заставляя его сознаться, что во всей стране только один верный муж: герцог Душка.

VII. Две консультации

После таких треволнений герцогом овладела лютая скука. Всегда витавший около него образ цыганки не давал ему ни отдыха, ни покоя. Незнакомка преследовали его даже во сне, и, когда сбрасывала с себя маску, герцогу грезилось бледное и печальное лицо Паццы.

Доктор Видувильст был единственным человеком, с которым герцог Душка мог быть вполне откровенным. Но этот человек встретил его позднее раскаяние громким смехом:

— Это просто привычка! — говорил он. — Старайтесь не думать, развлекайтесь, и все пройдет..

Чтобы доставить герцогу новые впечатления, доктор окружил его всевозможными удовольствиями, отстранил его от всяких государственных забот и взял все бремя управления страной на свои плечи.

И вот народ Сорных Трав начал жаловаться на увеличение податей, на всевозможные стеснения. Все вспоминали о покойном герцоге Чудном и сожалели о добром старом времени.

Принц Душка ни о чем не знал. Запершись в своем дворце, погруженный в мечты о незнакомке, он проводил время в обществе пажа, недавно приставленного к нему доктором Видувильстом, по рекомендации Рашенбурга. Проказник, болтун, сплетник и к тому же хороший музыкант, Тонто (так звали пажа) забавлял герцога своей находчивостью, не менее нравился он доктору, хотя и другими своими качествами. Преданный своему покровителю, внимательный паж в душевной простоте передавал ему все, что говорил герцог. Правда, ремесло это было очень неблагодарное: Душка постоянно мечтал и почти ничего не говорил.

Обладать властью очень заманчиво. Видувильст как будто родился для роли великого визиря, и чем большими полномочиями пользовался, тем больших жаждал. Он уже начинал подумывать о том, как бы овладеть престолом, — но это еще не казалось ему слишком трудным. Легче было удалить герцога в чужие края под предлогом болезни и затем затянуть его возвращение, а во время отсутствия править государством совершенно бесконтрольно.

Душка был молод и еще не разочаровался в жизни. И вот в один прекрасный вечер в замок прибыли на консультацию три представителя медицинского факультета: длинный Тристан, толстый Жокондус и маленький Гильерэ.

После того как герцог был опрошен, выстукан и выслушан, Тристан потребовал слова и грубым голосом сказал:

— Ваша Светлость должны поселиться в деревне и жить, ничего не делая. Болезнь ваша — малокровие. Поезжайте на Чистые воды, иначе вы погибли.

— Ваша Светлость, — сказал Жокундус, — я согласен с мнением коллеги. Ваша болезнь — полнокровие, поезжайте на Чистые воды, иначе вы погибли.

— Ваша Светлость, — сказал Гильерэ, — я преклоняюсь пред мнением моих учителей. Ваша болезнь — нервное расстройство, поезжайте на Чистые воды, иначе вы пропали.

По уходе врачей Видувильст пробежал глазами протокол и, поразмыслив, посмотрел на Душку. Герцог, поужинавший в этот вечер лучше обыкновенного, имел угрюмый вид и даже не расслышал речей докторов.

— Ваша Светлость, — обратился он к нему, — согласно совету врачей, вам необходимо ехать на Чистые воды и отказаться от всех забот управления.

— Хорошо, составь проект декрета, я подпишу.

— Проект готов, Ваша Светлость.

Душка взял перо и, не читая, подписал поданную ему Видувильстом бумагу, но потом, повинуясь какому-то невольному капризу, прочитал ее.

— Как! никаких объяснений, ни слова о моем особенном к тебе благоволении! Доктор, ты слишком скромен, завтра этот декрет появится в печати с объяснением, написанным рукой твоего повелителя. А пока прощай.

Доктор вышел. Он был более обыкновенного дерзок и надменен. Герцог погрузился в свои мечтания и подумал, что, несмотря на все, он далеко не несчастнейший из смертных, ибо небо наградило его другом.

Вдруг в спальне без доклада появился удивительно странный маленький доктор, которого еще никогда не видали во дворце, в напудренном парике и с длинной белой бородой, тогда как глаза его были так живы и молоды, точно они появились на свет через шестьдесят лет после туловища.

— Где эти неучи, эти педанты, эти невежды, которые не мог ли подождать меня? А, — обратился он к герцогу — это вы больны? Покажите-ка язык скорей, я спешу.

— Кто вы такой? — спросил Душка.

— Я доктор Истина, лучший доктор в мире, вы скоро в этом убедитесь, несмотря на мою скромность. Спросите Видувильста, моего ученика, который выписал меня из страны снов; я излечиваю все, даже такие болезни, которых нет. Высуньте язык. Малокровие — осел! Полнокровие — ослина! Нервное расстройство- ослятина! Пить воды Чистых прудов — собрание ослов! Знаете ли вы свою болезнь? Это скорбь и даже того хуже.

— Вы находите? — вскричал Душка в ужасе.

— Да, мой сын. Но я вас вылечу; завтра к полудню вы будете здоровы. Это что за портфель? Подпишите-ка мне эти три бумаги.

— Но ведь это бланки приказов. Что вы с ними хотите делать?

— Это будут мои рецепты. Первый рецепт: Si vis pacem, para pacem[2], —я распускаю шесть полков. Второй рецепт: один пятак в кармане вассала стоит рубля в кармане сюзерена, — я сокращаю сборы на одну четверть. Третий мой рецепт: свобода и солнце составляют счастье и радость бедняка. Я прикажу отворить тюрьмы и выпустить на свободу заключенных. Вы смеетесь, мой сын, это хороший знак!

— Да, я смеюсь, представляя фигуру Видувильста, когда он прочтет эти приказы завтра в Официальной газете, — отвечал Душка. — Но довольно глупостей, шутовской доктор. Отдайте мне мои бумаги, и кончим этот фарс.

— А это что такое? — вскричал маленький человечек, вынимая декрет об учреждении регентства. — Милосердное небо, да это отречение! Как! наследие отцов ты бросил под ноги какому-то проходимцу! Нет, это невозможно! я этого не хочу! слышишь ли, я!

— Как смеешь ты, дерзкий, говорить мне ты, вон, негодяй, не то я вышвырну тебя в окно!

— Меня? Нет, этого не будет, пока я не уничтожу документ, свидетельствующий о твоей глупости.

Герцог схватил дерзкого и крикнул стражу. Между тем незнакомец всячески старался высвободиться из рук герцога. Ударом ноги он повалил на землю лампу, но герцог не убоялся темноты и по-прежнему крепко держал незнакомца. Слова, просьбы — все было тщетно. Вдруг — бац! бац! — и дождь пощечин посыпался на герцога. Пораженный неожиданностью, он выпустил свою жертву и в ярости стал звать на помощь.

Наконец дверь открылась. Вошел Рашенбург.

— Где он, этот дьявольский доктор? — спросил Душка с пеной у рта.

— Его превосходительство, господин Видувильст изволил час тому назад отбыть из замка.

— Кто тебе говорит о Видувильете! Я тебе говорю, что здесь только что был неизвестный старикашка.

— Ваша Светлость никогда не ошибается. Если тут был человек, значит, он тут и находится,