— Есть. — Его губы чуть изогнулись в улыбке. — Но я никогда на ней не валялся… просто так. Как-то… не довелось.

— О, тогда ты должен знать основные правила лежания на траве!

— Есть еще и правила? — Его губы вновь дрогнули.

— А как же! Обязательно. Без правил никак нельзя! — Я поерзала, устраиваясь поудобнее. — Самое главное правило — валяться на траве надо в хорошей компании! Это основное. Если компания плохая — ничего не выйдет, проверено! Правило второе — валяться надо в непосредственной близости от чего-нибудь вкусного. Вот, например, красницы или малины. Ну, в твоем случае можно запастись куском копченой грудинки.

Шариссар хмыкнул.

— Правило третье! — назидательно продолжила я. — Нужно принять верную позу…

— Это уже интереснее, — отозвался Темный.

— Поза должна быть лежа на спине с закинутыми руками…

— М-м-м… — Шариссар издал низкий звук, от которого у меня губы пересохли. Я торопливо их облизала и уставилась на него сердито.

— Ты меня сбиваешь! — голос предательски охрип. Вот как у него это получается? Даже ведь не сказал ничего, а я уже дрожу, словно он меня целует! Просто кошмар какой-то!

— Я понял, кошечка. — Он притянул меня одной рукой к себе, устраивая на своей груди мою голову. Я затихла. — Отличные правила. Постараюсь запомнить.

Мы полежали, глядя в бархатное небо.

— Мне кажется, что звезды улыбаются, — тихо сказала я. — Нет, правда. Посмотри! Видишь, вон те две? Они словно глаза. А вот это нос. А эти пять полукругом — улыбка! Видишь?

— Нет.

— Ты просто не смотришь! — возмутилась я, приподнимаясь. Потому что Шариссар не смотрел на звезды, он смотрел на меня. Внимательно так смотрел, задумчиво.

— Я смотрю, Лея.

— Так надо ведь туда, на звезды! — Я вновь посмотрела на небо. — Ой, смотри, новая загорелась! Синяя, никогда такой не видела! Надо загадать желание. Интересно, у нее есть название?

Шариссар нехотя повернул лицо к небу. И я ощутила, как он напрягся.

— Да, — чуть хрипло произнес он. — Эту звезду называют Забвением. Идем, Лея. Нам пора возвращаться.

— Но… — Я хотела возразить, но нутром почувствовала, что что-то изменилось. И хоть я не знала, что именно, но внутри появилась тревога.

— Шариссар, что случилось? — Я неловко поднялась с травы, отряхнула тунику. На одежду налипли травинки и сухие веточки, а лицо у меня, наверное, перепачкано ягодным соком.

— Идем. — Не оборачиваясь, Темный отодвинул колючие ветви, сжимая их в ладонях.

— Ты же поранишься! — вскрикнула я, глядя, как впиваются колючки в его руки. Но он даже не посмотрел. Я вздохнула и полезла на другую сторону. И лишь выбравшись, вспомнила, что не набрала ягод для Незабудки и девочек, и расстроилась из-за этого. С другой стороны, как бы я их несла после оборота?

Шариссар молчал, о чем-то задумавшись, а потом с рычанием обернулся. Черный хвост бил по бокам, словно зверь сердился, шипы поднялись вдоль хребта. Я еще раз посмотрела на небо. Синяя звезда, кажется, стала ярче. И она разрушила мое улыбающееся звездное личико.

Вздохнув, я прыгнула, меняя облик, и побежала к замку.

Хормольд

Магистр Хормольд щелкнул пальцами, перемещая из подвалов Хандраш бутыль отборного вина из сладкой малины. На столе перед ним красовался красиво сервированный ужин, хрусталь сверкал, батист салфеток ослеплял белизной, а кусочки жареной утки истекали соком и благоухали аппетитным ароматом. Магистр любил ужинать плотно и сытно, запивая ужин вкусным напитком.

Хормольд удовлетворенно хмыкнул, поднял бокал густого темного вина, вдохнул аромат… и пролил жидкость на свой белый наряд, когда в покои ворвался его сын.

— Ортан! — Магистр негодующе потянулся за салфеткой, понимая, что одежда безнадежно испорчена. — Как ты смеешь так врываться? Ты совсем совесть потерял? Что с тобой?

Ортан хватал ртом воздух, его лицо раскраснелось от бега.

— Отец! — Парень быстро облизал губы и оглянулся. Но в покоях больше никого не было. — Ты не представляешь, что я сейчас видел!

— Если это твои очередные глупости… — начал лорд.

— Да послушай же! — закричал Ортан. — Это невероятно…

Он начал говорить, захлебываясь от эмоций, и уже через минуту магистр Хормольд забыл и о сочащейся жиром утке, и о своем испорченном одеянии. Он кинулся к химере, что спала, обвив хвостом сундучок, спихнул стражницу на пол и откинул крышку. На бархатной подушке покоились перстень и жезл — магические артефакты лорда.

— Как же мы просмотрели… не заметили… пропустили… Да как же… — Он замер, озаренный пониманием. — Измена! — выдохнул магистр Хормольд. — Кто-то покрывал Темных… здесь, в центре Хандраш… — Он застонал. Перстень застрял на пухлом пальце, и маг с досадой оставил его, как есть — на середине. — Предательство! Это все Райден… Покрывал Темных! В Академии! За мной, Ортан!

Его белые одежды взлетели, когда он рванул к двери, только красное пятно от вина алело, словно открытая рана. Ортан побежал следом.

Хандраш

Шариссар остановился резко, прорыв в земле борозды. Я перепрыгнула его и замерла, повернула морду. Он коротко рыкнул и изменился. Я обернулась следом, вскочила с беспокойством.

— Что случилось?

— Маги. Заклинания стражей. Сеть. — Он втянул воздух. — Это за нами, Лея.

— Откуда ты знаешь?

— Чувствую. Нам надо уходить.

— Куда? — опешила я.

— Я знаю безопасное место.

— Я никуда не пойду без Незабудки! — выдохнула я. — Ты с ума сошел, я ее не оставлю!

— С ней ничего не случится! — Шариссар сжал мне плечи, заставляя смотреть ему в глаза. — Ты не понимаешь, Лея! Ты должна пойти со мной.

— Бросить сестру? Ни за что! Отпусти меня!

Мое сердце билось испуганно, где-то внутри растекалась боль. Я уже чувствовала приближение беды. Что-то случилось. Что-то плохое. И страх за Незабудку заставлял меня обезуметь в попытке вырваться из стальных пальцев Шариссара.

— Отпусти!

— Прекрати вырываться и послушай меня!

Я вскинула голову, прислушиваясь. Возле замка был какой-то шум, теперь и я его услышала. Кто-то закричал, кажется, Полина…

Я взвилась и укусила Шариссара за руку, вырвалась, оборачиваясь в прыжке. И понеслась так, что бег до этого вспомнился детской шалостью. Я просто слилась с ветром и Тьмой, став ее воплощением, настолько быстрым и неудержимым, что Шариссар не мог меня схватить. Я больше не играла. Страх за Незабудку сжимал мне горло и бился внутри тугими толчками крови, словно подталкивая: быстрее, быстрее, быстрее…