Мать спохватилась, ее лицо побелело, как полотно, но признание уже вырвалось наружу и закружилось в голове Аси чудовищными подозрениями. Немного оправившись от смущения, мать продолжала:

– Когда мы вдоволь накричались, я предложила ему: «Давай не будем унижать друг друга: я тебя – ревностью, ты меня – изменой. Нам нужно расстаться. И немедленно. Ты больше не приезжай в квартиру. На развод я подам сама». Расплакалась и отправилась в свою комнату, потому что от расстройства еле держалась на ногах. Он остался сидеть как пришибленный и смотреть в одну точку.

– Что было потом?

– Потом я услышала шаги за дверью. Мне показалось, что кто-то прошел мимо моей комнаты. Затем хлопнула входная дверь, и я подумала, что ушел Антон. Но неожиданно услышала в холле женский голос: «Котик, я уже здесь. Выходи меня встречать. Твоя кошечка приехала». Затем какие-то шорохи, и все стихло. Я поднялась с кровати, не зная, на что же решиться. Потом бросилась в комнату Антона с намерением потребовать от него, чтобы он выгнал Копцову, или уйду я. А так как надежды на то, что он ее выгонит, у меня не было, я решила уйти сама. Забежала в комнату Антона и увидела его… распростертым на полу и с ножом в груди.

Мать схватилась за горло, словно ей нечем стало дышать. Кое-как справившись с готовыми в любое мгновение хлынуть слезами, она продолжала:

– Я сразу поняла, что он уже мертв: синие губы, остановившийся пустой взгляд, бледно-серое лицо и какая-то неестественная поза, в которой он застыл. Я так испугалась, что убийца еще в доме, что кинулась вниз по лестнице. В холле увидела на полу женщину. Светлый парик с ее головы свалился, открывая черные волосы, на полу кровь: это наверняка была Копцова. Мне показалось, что я тоже сейчас замертво упаду рядом, если не найду силы выбраться из этого проклятого дома. Но меня могут настичь и на улице. И чтобы остаться неузнанной, я схватила с пола светлый парик, натянула его на голову, а сверху еще и белым шарфом обмоталась, нацепила очки и, схватив сумку, выбежала наружу.

– А сумку-то ты зачем прихватила? – спросила Ася, не веря ни единому слову матери.

– Какую сумку?

– Ты только что сказала, что прихватила с собой сумку.

– Не знаю. Может, автоматически, вместе с париком и шарфом, как аксессуар… Но, кажется, я подумала, что Копцова к Антону со своими вещами заявилась. Мне не хотелось, чтобы люди думали, что она его любовница.

– Убили отца, а ты беспокоилась о том, что будут говорить люди?!

– Это у меня непроизвольно. На нервной почве. Я еще не осознавала, что его больше нет.

– И где теперь эта сумка?

– Не помню… Я от нее, кажется, собиралась избавиться… Может, бросила где…

– И что было потом?

– Но я уже все рассказала, что знала. Приехала домой, сама не своя от пережитого ужаса.

– И принялась спокойно ждать, когда обнаружится, что отец убит?!

– Я, наверное, надеялась, что его все-таки спасут.

– Кто?!

– Тот, с кем он назначил встречу… А если уже поздно, то я, по крайней мере, не буду в этом замешана.

– Вот уж не думала, что ты такая эгоистка.

– Ты обвиняешь меня в том, что я испугалась быть заколотой ножом? Конечно, испугалась. И ничего в этом странного нет. А ты бы не испугалась?

– Вот только не надо на меня стрелки переводить. Уж у меня-то хватило бы ума хотя бы пульс прощупать. Чтобы удостовериться, что отец еще жив, а значит, ему можно помочь.

– Выходит, что я не такая смелая, как ты. Даже на похороны стараюсь не ходить, так как боюсь покойников… Что тебе рассказал Зацепин?

– Он утверждает, что тоже в это время был в доме.

– Не может быть! Я же его там не видела.

– Ты его там не видела, потому что твой приход не был запланирован. Ты свалилась отцу и Зацепину как снег на голову. А потом заявилась Копцова. Она решила вернуть отцу деньги. Ты не в курсе, что он собирался бизнес у Трунова купить?

– Не знаю… Не помню…

– Зацепин решил Копцову ограбить, а потому счел целесообразным ударить ее по голове.

– Но зачем?!

– Чтобы забрать из сумки деньги.

– Так в сумке были деньги? И что – забрал?

– Забрал. Так что ты или выбросила, или потеряла пустую сумку. Увидев, что ты вышла из дома, он поднялся наверх и застал Антона расстроенным.

– Каким он его застал?!

– Расстроенным. Отец сидел подавленный и тупо смотрел в одну точку. И тут Зацепин услышал, как по лестнице поднимается пришедшая в себя Копцова. Зацепин испугался, что тебя обвинят в краже денег, так как сам он отдавать их, похоже, не собирался, поэтому и убил отца.

– Что он сделал?! – Ася увидела, как мать с ужасом смотрит на нее. – И ты поверила!

– А что мне оставалось делать?

– Потребовать от Зацепина, чтобы он сказал правду!

– Но он ее и так сказал.

– Зацепин тебе не сказал ничего! Даже если он после моего ухода и поднялся к Антону, то мог увидеть его только мертвым.

– Значит, это все-таки ты убила отца?

– Ничего это не значит. Ты слушаешь меня, но не слышишь. Потому что подозреваешь. А я твоего отца не убивала. Потому меня такой страх, что тоже могу лечь рядом с ним, и охватил.

– Но разве Зацепин не выгораживает тебя?

– Выгораживает. Потому что тоже, как и ты, думает, что это я убила Антона. А я тебе еще раз повторяю: не убивала!

– Если убийца отца – не Зацепин, не ты и уж никак не Копцова, которая сама получила по голове, тогда – кто?!

– Ну что ты душу-то из меня тянешь? Я-то откуда могу знать?

– Тогда кто знает?

– Сам убийца.

– Получается, что это Трунов? Но он никак не мог убить после того, как вы с Зацепиным уже видели отца убитым. Потому что он приехал самым последним на место преступления. И теперь у него просто железобетонное алиби: два свидетеля его невиновности!

– Надо выручать Игоря! Он отправился в полицию?

– Да. Сразу же после нашего разговора. Его уже, наверное, арестовали.

– Надо немедленно ехать в полицию и обо всем рассказать.

– Но тогда арестуют тебя! Если у Зацепина свидетель его непричастности к убийству – ты, а у Трунова – и вовсе вы оба, то у тебя-то самой свидетелей нет!

– Но почему Игорь должен сидеть за кого-то?

– Не должен. Но и твоего ареста никак нельзя допустить. Зацепин хотя бы мужчина. Ничего, потерпит за тебя, раз так безумно любит, что взял на себя твою предполагаемую вину. А нам, вернее, мне, надо разыскать настоящего убийцу.

– Асенька, да разве тебе это по силам?