– Ты можешь вести мотоцикл? Или оставишь его тут? Можно машину поймать…

– Да… наверное, оставлю…

Ярослав обнял ее, но Кате показалось, что сделал он это, только чтобы обрести равновесие. Немного постояв, они направились к остановке. С каждым шагом жизнь возвращалась к нему.

– Так, что там с нашим подопытным? Сказал что-нибудь интересное? Извини, что я выключился. Давно в обморок не падал, а тут… на самом интересном месте…

– Ты ведь ничего не помнишь? – Она взглянула на него и решила не мучить любимого загадками. – Ты не упал в обморок. Наоборот, ты так насел на этого парня, что тот чистосердечно во всем признался.

– Да ладно?! – Яр даже остановился.

– Ага, – отмахнулась Катя, словно все это было в порядке вещей и ничуть ее не удивило. – А еще он сказал имена его подельников. И знаешь, кто ими оказался?

– Твоя сестра, да? Или ее отец? – Ярослав пытливо прищурился.

Тут наступила пора удивляться Кате.

– Да! Сестра! И ее муж, по совместительству брат этого рецидивиста, какой-то Александр Смирнов. А откуда ты знаешь про Лену?

– От подруги твоей тети. Она рассказала, что у Галины Свечиной была внебрачная дочь, от которой твой дедуля поспешил избавиться. Точнее, он сделал так, чтобы все считали, что ребенок умер после родов, но что-то в этой истории мне не понравилось, особенно после того, как я узнал о некоторых деталях в завещании. Ведь в случае твоего отказа от наследства все финансы семьи уходят детским домам, которыми заведовал некий Никифоров – друг твоего деда. Я наведался к нему с завещанием, и знаешь, о чем первым делом он у меня спросил? Жива ли ты!

– А какая связь?!

– Ну, в отличие от своей приемной дочери, Никифоров знал все нюансы завещания и просто ждал, когда ему достанется огромный куш. То, что его дочь – это дочь Галины Свечиной, он не отрицал.

– Значит… она не знает обо всех подробностях завещания и пытается убрать меня с дороги? Но… в таком случае все деньги получит даже не она, а ее приемный отец!

– Думаешь, не поделится?

– Я уже ничего не думаю! – Катя вздохнула.

За разговором они незаметно подошли к дороге. Посмотрев на поток несущихся машин, она решительно подняла руку.

– Я хочу домой… Скоро закат, а нам сегодня нужно сделать еще одно важное дело…

Яр помрачнел.

– Ты хочешь провести ритуал, о котором я говорил утром?

– Ну… я все это заварила, мне и расхлебывать… – Катя равнодушно пожала плечами.

– Все будет хорошо! – он обнял ее за плечи.

– Будет…

Мысль о том, какой станет их жизнь без Цыгана, не давала покоя. Теперь главное не совершить ошибку, о которой можно жалеть всю жизнь! Еще одну такую ошибку она просто не переживет!

– Где мел?

Катя откинула ковер, приготовила лист с заклинанием и посмотрела на безучастно сидевшего Ярослава. Все сегодня шло не так. Сперва они долго не могли поймать машину. Или им было не по пути, или водители заламывали бешеную цену.

Когда они наконец-то переступили порог квартиры, на телефоне высветилось пять вечера. А значит, через час солнце сядет. И это ведь что-то да значит! Иначе тот, кто посоветовал Ярославу провести этот ритуал изгнания, не стал бы упоминать о закате!

– Яр! Где мел?! Он был на столе рядом с этим листком бумаги!

– А? Да. Был!

Ярослав словно очнулся и начал искать. Ушел на кухню, а когда вернулся, в руках был кусочек мела.

– Вот!

– Где ты его нашел? Я все обыскала! – Катя взяла мел и принялась рисовать вокруг Ярослава большой круг. – Ну вот. Почти все! Теперь знаки. По четырем сторонам…

– Кать… А может, не надо? – Ярослав с подозрением оглядел меловую границу. – Вдруг что-то пойдет не так? Я не хочу потерять тебя еще раз!

– Все будет хорошо… Я надеюсь…

Она нарисовала последний знак и поднялась. Отряхнула руки от остатков мела, взяла листок с заклинанием и начала читать написанные на латыни слова.

– Эксорцизамус те, омнис иммундус спиритус… ханк анимам рединтегро…

– Кать…. Не надо! – Ярослав подошел к ней и встал в миллиметре от меловой черты. – Не делай этого!

– Не перебивай! – Катя нахмурилась, понимая, что сбилась и придется начинать сначала. – Ну что ты наделал!

Она укоризненно взглянула на Ярослава, который смотрел на нее в упор, и увидела, что глаза его вновь поменяли цвет. Нервно сглотнула. Началось! И снова заговорила:

– Эксорцизамус те, омнис…

– Не надо! Я уйду сам… когда придет время…

Порыв ветра заставил ее зажмуриться. Листок с заговором взмыл под потолок и упал в круг к ногам Яра.

– Я не причиню вреда ни тебе, ни Ярославу…

Катя помотала головой. Хотела шагнуть в круг, но словно налетела на резиновую стену.

– Отдай!

– Возьми… – Он подмигнул и улыбнулся.

– Ты – Цыган. Так? Это ты приходил ко мне по ночам в больнице? – Катя покусала губы. Что теперь делать?!

– И мы прекрасно проводили время… – Улыбка стала еще шире. – Но вчерашняя ночь превзошла мои самые смелые ожидания… Кстати… кто из нас тебе понравился больше?

– Кто ты? Скажи свое имя! – Катя проигнорировала его вопрос.

Это не Яр. Однозначно! Цыган… Самое странное было в том, что она знала его порывы, чувства, эмоции, но никак не связывала с Ярославом. Тот был другим…. А самым запутанным было то, что она чувствовала к каждому из них…. С Яром было спокойно, надежно, тепло… С Цыганом мир вставал с ног на голову! Становился ярким, суматошным, цветным, дышал страстью ко всему: танцам, рассказам, приключениям. Даже к тишине… Эти воспоминания будут с ней всегда…

– Имя? Скажу, когда придет время. Хотя ты его уже знаешь… Все знают, когда приходят к озеру. И кто я, ты тоже знаешь. Однажды ты освободила меня… Я пообещал тебе долгую счастливую жизнь, потому что она тебе суждена… Но спустя десять лет пришлось вмешаться, так как кое-кто захотел от тебя избавиться. Я был бы не против тебя забрать сейчас! Ты – первая и единственная смертная, с кем мне интересно! Но… обещание я должен сдержать. И спасибо тебе за то, что показала мне свой мир.

Катя продолжала кусать губы, лихорадочно соображая… Тетрадь! Ну конечно!

В два шага она преодолела расстояние до шкафа и, схватив пакет, высыпала его содержимое на пол. Быстро подняла тетрадь и подошла к границе круга.

– Я тебя освободила, и я верну тебя на место!

– Зачем? Ты хочешь лишиться защиты сейчас? Когда тот, кто желает тебе смерти, еще жив и на свободе? – Он иронично приподнял бровь.