Так что единственными его спутниками стали полурастаявшая свеча да выпитый кувшин вина, на дне которого ещё теплился глоток-другой. Не самая дурная компания!

Чернота за окнами сгущается, и вместе с ней через бревенчатые стены просачивается верная жена Сна. В полутьме Бранимир на мгновение как будто замечает рядом с собой девичью тень, но, помотав головой, решительно отмахивается: чего только не привидится от хмельного напитка.

Дрёма же сквозняком, от которого дрожит пламя свечи, гладит второго воеводу по седым волосам, нежно касается им сухих губ скандинава, проводит по грубым рукам.

— Сив, — со слезами на глазах шепчет воин и всматривается в темноту комнаты, так никого и не различая среди серых силуэтов предметов. — Если твой это призрак явился ко мне… Если твой дух посетил меня… Прошу. Забери меня с собой.

Богиня сонных мечтаний, невидимая для человеческих глаз, хмурится и встаёт у изголовья ложа старого варяга. Коли встаёт "в голове" Дрёма — не займёт Смерть её место.

Лёгким ветерком она целует поддавшегося воспоминаниям седовласого мужа, касается его глаз и что-то тихо поёт, убаюкивая его шелестом листьев за окном. Не сопротивляясь, Бранимир позволяет векам потяжелеть и закрыться совсем.

Пусть перенесут его сны в те времена, когда он был горяч и молод, а сердце ещё не зачерствело от невыполненных обещаний.

26 лет назад, остров Готланд

Готский берег продрог от ветра-босяка, но помеха ли он паре пламенных сердец?

Пристань немноголюдна, но два пришвартованных у деревянного пирса дракара медленно наполняются суровыми бородатыми пассажирами. Лишь один из них не торопится покинуть земную твердь.

Молодой варяг молча стоит перед своей возлюбленной с округлившимся животиком, на бледных лицах обоих отражаются одновременно любовь, печаль и страх. Это расставание будет долгим и тяжелым, без каких-либо гарантий, что они когда-нибудь воссоединятся. Предстоит поход на год, а быть может, и на два.

Глаза Сив блестят от слёз, а рука на животе чувствует их будущего ребенка и толчки его крошечных ножек. Теперь ей придётся преодолевать трудности материнства в одиночку, без утешения и поддержки любимого. Горечь расставания тяжёлым грузом ложится на сердце, и она представила себе предстоящие годы без него.

— Отправляйся со мной в Ладогу. Обильны и богаты земли князя Рюрика, поселишься там со мной, заживём с тобой, как семья.

— Не брошу я престарелых родителей, — отвечает Бранимиру девица с волосами цвета дубовой коры. — Не оставлю родину.

Воин протягивает ей руку и нежно касается прекрасного лика, кончиками пальцев обводя контуры её щеки и вытирая солёные дорожки слёз. Голос его глупо, по-мальчишески, дрожит: передавать эмоции и чувства словами, а не поступками, он так и не научился.

— Любовь моя, моя Сив… Я должен идти, ибо долг зовёт сражаться вместе с моими братьями по оружию. Но знай, что моё сердце всегда будет с тобой и нашим ребенком. Я буду сражаться яростно, ради нашего будущего и богатых трофеев, чтобы обеспечить и тебя, и наше дитя.

Его возлюбленная кивнула. Она понимала необходимость его отъезда, но страх, что им не суждено будет больше увидеться, тлетворным червём точил её душу. Сив крепко прижимается к бородатому молодому мужчине, обнимает его широкую спину, словно пытаясь запечатлеть каждый сантиметр закалённого на поле брани тела в своей памяти.

— Не просто дитя…

Бранимир вскидывает бровь, когда девица продолжает:

— Мальчик. Я видела сон… У нас родится сын. Такой же могучий и смелый, как его отец.

— Сив…

— Обещай мне, — просит она, чувствуя, как задыхается от волнения. — Обещай, что ты вернёшься к нам, чего бы это ни стоило. Наш ребёнок заслуживает того, чтобы знать своего отца.

— Я обещаю тебе, любовь моя, — клянётся Бранимир. — Я буду бороться, не жалея сил, и вернусь к тебе. Мы вместе воспитаем нашего сына и построим будущее, наполненное любовью и счастьем. Эта разлука временная, потому что наша любовь сильнее любых расстояний и трудностей.

С этими словами они обнялись в последний раз, прижавшись друг к другу так, словно в последний раз. И пусть в воздухе витает горечь расставания, надежда на воссоединение, подобная искрам от уголька, не угасает.

С корабля на него недовольно косится старый лидер отряда наёмников. Времени почти не остаётся.

Собираясь уходить, воин бросает последний тоскливый взгляд на свою беременную возлюбленную. Из кармана он достаёт филигранной работы тонкую золотую цепочку с подвеской в виде руны " ᛚ".

— Лагуз означает "поток". Пусть попутные ветра и стремительные течения принесут меня обратно к тебе так скоро, как решат то боги. Не забывай меня и храни память о своём возлюбленном в этом драгоценном подарке, — мягким движением убрав в сторону шелковые на ощупь волосы Сив, он застёгивает ожерелье на её тонкой шее. — Клянусь… клянусь, что мы обязательно увидимся и я обниму вас с сыном!

И вот, с тяжёлым сердцем и полными храбрости руками отправился он в свой военный поход, молясь о том, чтобы судьба была благосклонна и однажды вновь соединила их.

Даже спустя час после того, как дракар исчез за горизонтом, Сив продолжала всматриваться в то место, где соединяются в поцелуе небеса и холодные волны. Руки её гладили живот с растущим в тёплом чреве богатырём, губы шептали тихую молитву о благополучном возвращении.

И он вернулся на родину своей любимой, живой и здоровый, без единого шрама или увечья, вот только не через год и даже не через два — минуло почти четыре долгих года, проведённых в столкновениях с непокорными славянскими племенами, что не захотели вставать под защиту Ладоги по собственной воле, но оказались присоединены огнём и мечом.

Встретила на суровых готских берегах его лишь скромная могила возлюбленной, что, как сказали соседи, в страшных муках погибла во время родов вместе с малышом, до последнего зовя, крича и проклиная оставившего их варяга.

Над погребальным холмиком земли возвышается покосившаяся деревянная перекладина с истлевшей, уже не удерживающей её в горизонтальном положении верёвкой: словно издеваясь над Бранимиром, христианский крест, который так чтила Сив, превратился в тот самый лагуз, в ту самую руну.

Но, увы, печаль старого воина не смыть отныне никакими потоками.

* * * * *

Сын Дрёмы и Сна, проказник Угомон разгоняет внезапно открывшейся от ветра дверью в хлев пугливых кур с гусями и, босоногий, забегает внутрь. Лукавые глазёнки невидимого бога находят посреди сена и свою "жертву" — рыжеволосого юношу, который, несмотря на поздний час, всё никак не торопится спать.

Поглаживая мягкие перья белой голубки в своей левой руке, Щука плавно скользит кончиками пальцев по её