мной бармен поставил два стакана, один с черной жидкостью, это кола с виски, второй с янтарной жидкостью, это виски.

Я притворилась, что пью из первого стакана, но Перьев, собственно, помимо интереса ко мне, был занят своей бутылкой.

– В это сложно поверить… Но меня хотят убить.

– Что? – Он был в шоке.

Забавно все-таки, до какой степени алкоголь действует на критическое мышление. Ага, подсела такая деваха в баре, рыдает крокодиловыми слезами и бредит на тему убийства. Вы бы поверили? Я – нет. А Перьев проникся…

– Да, звучит бредово, но я знаю точно, что это уже планируют, – убедительно заявила я.

– Как же ты узнала?

– Подслушала.

Он закивал. И зевнул, уставившись в горлышко своей бутылки. Он потерял ко мне интерес, пьян. Надо отрезвить.

Я незаметно вытащила пистолет и приставила его к ребрам Перьева. Вот здесь толстовка мне очень даже помогла: со спины прикрывала оружие, а впереди я рукой маскировала.

Перьев тут же ощутил прохладу пистолетного дула. По-гусиному изогнул шею, взглядом наткнулся на вороненую сталь, побелел. Кожа пошла мурашками, на лбу его выступил пот.

– Милая, милая девушка, что же вы такое творите?

– Отвечай, Павел, что ты делаешь для директора «Сапсана»?

– Я все расскажу, только уберите пистолет.

– Уверен?

– Да, да!

Я убрала пистолет от его затылка и спрятала его на прежнее место, за поясом. Села на барный стул обратно и приготовилась слушать.

– Ну?

– Ну, я следил за женой тренера.

– За Верой Глухаловой?

– Да.

– Причина слежки?

Он замешкался, но я надавила взглядом.

– Я жду.

– Мы хотели воздействовать на тренера через его жену. Чтобы он стал, наконец, участвовать в договорных матчах, – пояснил Перьев, его потряхивало. Верю, оружие – это страшно. – Правда, еще не запланировали, что именно сделаем. Был вариант похитить ее и шантажировать Глухалова. Обсуждали и возможность подстроить аварию со смертельным исходом, чтобы Вера была виновницей. Ну, и тоже… мы отмазываем ее от полиции, а тренер идет у нас на поводу. Наркотики еще можно подбросить… Но к единому мнению пока не пришли. Все какие-то рисковые идеи вылазили… Ситуация изменилась, когда я увидел ее в ресторане с Рудниковым.

Я теряла терпение, каждое слово приходилось вытаскивать. На диктофон, естественно. Правда, эту запись ни один суд в качестве доказательства не примет.

– Так, и что дальше?

– Эта ее интрижка с футболистом могла нам помочь. Директор решил воспользоваться вспыльчивостью ревнивого Глухалова и переманить его на свою сторону.

Просто отлично, Рудников умер только потому, что тренер «Сапсана» был слишком ревнив, а директор этого клуба слишком жесток и падок на легкие деньги. Этот мир меня разочаровывал. Я, конечно, могла бы и догадаться о таком развитии событий, но сыщик из меня никакой. Ревнивый и алчный Глухалов просто с катушек съехал! Кстати, между прочим, возможно, алчность – а вовсе не только ревность – и стала причиной преступления. Как я уже упоминала, испугался мужик, что богатая женушка потребует развода и сойдется с молодым. Неужели он решил перебить всех потенциальных любовников своей жены, и поэтому Шатин сейчас тоже мертв?

Нет, ну в самом деле. Неужели Глухалов подозревает, что Вера намерена с ним развестись и выйти замуж за кого-то другого?

Впрочем, вполне возможно, он так и думает. Ведь Вера своим поведением до свадьбы всячески демонстрировала, насколько для нее важны брак и семья. Ведь Вере с ее деньгами и красотой ничего не мешало спокойно жить и наслаждаться жизнью. Значит, Глухалов понял, что просто развестись его жена не захочет. Одинокая, пусть даже и обеспеченная, жизнь не для нее. Если уж она надумает развестись, то ей надо будет срочно искать нового мужа. А там опять – видимость счастливой семьи, фото в инстаграме и все в том же духе. Значит, как только на горизонте появляется возможный претендент на руку и кошелек жены, у Глухалова просто сносит крышу от ярости.

Надо было в этом срочно разбираться.

– Что еще можешь сказать?

– Да, ничего.

– Врешь, зараза.

Перьев нервно сглотнул. И все-таки признался:

– За Верой постоянно следят, скорее всего они точно знают, где она, потому что план их должен был воплотиться сегодня.

– Что? Черт! Черт!

Я вытащила телефон из кармана и набрала номер Веры.

Минута. Никто не отвечал.

Нервничая, я позвонила тете Миле.

Та достаточно быстро взяла трубку.

– Алло, моя хорошая.

– Тетя Мила, можно к телефону Веру? Это срочно.

– Сейчас, моя хорошая, – откликнулась тетушка, и у меня отлегло от сердца. Ненадолго. Буквально через пару минут Мила сказала: – Детка, твоя подопечная ушла. Оставила записку на кухонном столике: «Не хотела вас будить, пошла в магазин, ключи взяла с полочки, скоро вернусь».

– Что… Черт!

– Женечка, я на минуточку уснула. А она успела выскочить.

– Теть Мил, не нервничай, все будет нормально, – резковато успокоила я ее. – Если вдруг вернется в ближайшем будущем, набери меня.

– Конечно, Женечка, обязательно, – с виноватостью в голосе зачастила тетушка.

Но на нее-то я и не злилась: пожилой человек, устала, в том числе и от переживаний за меня, вот и вздремнула. Но Веру-то куда и за каким… понесло, спрашивается? Просила же сидеть дома… Или не просила? Нет, ничего я ей не говорила, женщина уснула…

Я сбросила вызов и гневно посмотрела на Перьева.

– Ты же понимаешь, Паша, что уже убили Рудникова и Шатина, и может погибнуть Вера, ты хочешь быть во всем этом замешан?

Он был испуган.

– Не очень-то.

– Тогда делись контактами Глухалова.

Бывший футболист замешкался.

– Если честно, я просто хотел вернуть свою работу, я не думал, что до такого дойдет.

– Быстрее, Перьев!

– Сейчас, сейчас.

Он трясущимися руками достал из кармана коричневого пиджака свой телефон, потыкал его и показал мне экран с номером контакта «Глухач». Я не сдержалась от усмешки.

Быстро